Юрий Папоров - Пираты Карибского моря. Проклятие капитана

• Название: Пираты Карибского моря. Проклятие капитана
• Автор: Юрий Папоров
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16630-0

Действие романа происходит в 1702 году — время расцвета каперства и работорговли в Карибском море.

Разграблен город Тринидад. Пираты похитили прекрасную Каталину, в то время как ее жених — молодой француз Пьер де ла Круа — был в отъезде. По возвращении он дает клятву разыскать свою возлюбленную.

Но для этого ему придется заняться каперством, распутать политический заговор, вычислить английского шпиона среди команды собственного корабля и вызвать на дуэль лучшего друга…

---

Но вот Педро выхватил из ножен свою шпагу и положил ее к ногам графини. Лицо той вспыхнуло, она возвратила шпагу Педро и еще раз его нежно обняла.

— Я бесконечно благодарен Всевышнему за то, что ты есть, Иннес.

Теперь она откровенно любовалась мужественным лицом де ла Круса, на котором вдруг заиграла детская улыбка.

— Мы пробудем некоторое время в Гаване, а затем вместе отправимся в Мадрид, — графиня совершенно сознательно пошла в атаку.

Лицо корсара мгновенно посерьезнело, он чуточку помолчал и твердо произнес:

— Иннес, этого не может быть! Я так не поступлю!

— Однако ты жесток! Я не знала. Ты не оставляешь мне даже надежды, — Иннес опустила голову.

— Если б где-то там не страдала сейчас та, которую я люблю, я отдал бы жизнь за тебя, Иннес, — Педро говорил убежденно. — Никто не в силах преодолеть предназначения судьбы. — Теперь лицо его пылало и было полно решимости.

— Однажды кто-то из умных людей сказал, что жить для других — это не просто законная обязанность человека, но и правило, приносящее ему счастье, — грустно закончила Иннес. — Я так поступала, однако, увы, мне, к сожалению, это счастья не принесло.

— Дорогая, но я живу ради того, чтобы принести счастье Каталине.

Со двора донесся сорочий стрекот.

— Педро, прошли годы! Каталина осталась в твоем сознании той, которую ты видел в последний раз. Сейчас, может быть, в действительности она уже совсем другая женщина. Если она еще… — Иннес оборвала себя сама, но тут же продолжила: — Иллюзии нам ничего не стоят, но последствия их нам обходятся дорого.

— Что ты хочешь сказать? Этого не может быть! Она жива! — де ла Крус закусил губу. — Я чувствую, она знает, что я ищу ее! И ждет!

Ему показалось, что на глазах Иннес сейчас появятся слезы.

— Иннес, не надо! Умоляю! Мне мучительно сознавать, что ты можешь о чем-либо просить. А ведь милостыня унижает в равной степени и того, кто ее получает, и того, кто ее подает!

— Все, мой любимый Педро! Больше нет моих сил терзать ни тебя, ни себя. Знай, что в этом мире мне нужен ты один! Дай тебе Бог счастья! А если все же… Он повернет тебя ко мне… Тогда все тебе скажет Мария.

Иннес по-мужски пожала руку Педро, быстро развернулась и гордо удалилась в сторону женских покоев.

«Каталина» через трое суток обязана была покинуть Гавану, и потому Педро к вечеру следующего дня пришел в дом Амбулоди, чтобы попрощаться со своими друзьями и подарить Иннес на память изумрудный крестик на золотой цепочке. Однако встретивший его мажордом, сказав, что сейчас пригласит в гостиную хозяина, тут же сообщил, что «графиня Иннес отправилась в Мадрид на корабле, который ушел сегодня утром».

Педро уронил шляпу, почувствовал, как пересохло в горле.

Мигель нежно обнял друга, но не проронил ни слова. Тут появилась Мария с мокрым носовым платком в руке.

— По возвращении в Мадрид Иннес уйдет в монастырь… Обещала написать, в какой. Если ты поинтересуешься, я всегда смогу тебе сообщить, где она, — Мария глубоко воздохнула, извинилась и ушла.

Да, любовь обещает нам радость, однако чаще приносит боль.

На «Каталине» все были заняты подготовкой к выходу в море. Перед самым отплытием вечером Девото неожиданно сообщил де ла Крусу, что у него есть дела на берегу и что он отправится в город на пару часов. И почти тут же Добрая Душа попросил разрешения сойти на берег, чтобы попрощаться со своими близкими.

Они, Девото и Добрая Душа, встретились в условленном месте и прямиком направились в подвал дома троюродного брата Диего, где томился Дженнингс. Дом стоял на окраине, за ним тянулся до самой городской стены широкой пустырь. Девото взял у родственника боцмана заранее припасенную шпагу и спустился в подвал.

— Мы покидаем порт, и я пришел не столько попрощаться с вами, Дженнингс, сколько предоставить вам возможность доказать, что среди англичан есть порядочные люди, строго хранящие свою честь. Держите шпагу и выходите со двора на пустырь!

Девото бросил пирату оружие, и тот ловко его поймал, но тут же сжался. Очевидно, до его сознания только теперь дошел замысел испанского корсара.

— Выходите! — приказал Девото.

— Куда?

— На пустырь! В честном поединке вы сможете показать, чего стоите.

Англичанин повиновался и вышел. Девото видел, как в его скором противнике закипает кровь. На свободной от зарослей кустарника площадке стояли Добрая Душа и его родственник.

— Здесь! — произнес Девото и поднял свою шпагу в традиционном приветствии.

Дженнингс тоже отсалютовал и тут же бросился в атаку.

Девото успел защититься и вскоре понял, что Дженнингс умеет фехтовать. Дуэль длилась уже около десяти минут, когда шпага корсара глубоко вошла в живот англичанина. Тот упал на колени, оперся рукой о землю. Голова его склонилась на грудь. Девото высвободил клинок, подождал, отсалютовал, развернулся и уже сделал три шага, как услышал истошный крик боцмана:

— Андрес!

Девото непроизвольно отскочил в сторону. А не сделай он этого, шпага Дженнингса наверняка проткнула бы старшего помощника капитана «Каталины», который быстро обернулся и отразил очередной удар противника. Лицо Девото побледнело, он сам пошел в атаку, и тут же лезвие его шпаги вонзилось прямо в сердце пирата. Дженнингс выронил шпагу и повалился на спину.

Девото сорвал листья с ближайшего кустарника, отер лезвие, вложил оружие в ножны и услышал слова подошедшего к нему боцмана:

— Извините, сеньор Девото, за фамильярность.

— Забудь, Добрая Душа, и прими мою признательность. Так ведь можно было никогда больше и не увидеть «Каталины». И Медико бы не помог. Я смерти не боюсь, однако очень не хочется, чтобы она пришла раньше, чем мы с Педро, Тетю и с тобой разыщем Каталину.

Когда же много дней спустя Девото признался де ла Крусу в том, как они поступили с англичанином, он закончил рассказ словами:

— Я так считал и считаю. Каждую человеческую тварь, каждого прожженного мерзавца — на дно! И чем раньше, тем лучше.

Дул еле уловимый ветерок, рисуя на ровной поверхности моря легкую рябь. Судно несло все паруса вплоть до грот-трюмселя, но имело едва заметный ход и слушалось руля кое-как. Было нестерпимо жарко. «Каталина» неподалеку от берега еле плелась левым галфвиндом прямым курсом на мыс Сан-Антонио, с тем чтобы там, взяв резко на восток, заспешить к острову Гаити, в Порт-о-Пренс. В этом порту было легче всего получить какую-либо информацию о Бобе Железная Рука и его «Скорой Надежде».

Де ла Крус стоял на мостике рядом с рулевым. Тетю и Девото, сидя в плетеных креслах у бизань-мачты, мирно беседовали.

— Иногда у меня просыпается чувство жалости к Педро, — на лице Тетю читалось сострадание. — Судьба никак не желает ему улыбнуться. И сейчас он нервничает, мы еле плетемся.

— Но ты как-то утверждал, что Педро такой капитан, что любому судну может прибавить пол-узла хода, — заметил Девото.

— Педро при своей смелости, энергии, безукоризненном знании морского дела умеет с одного взгляда верно оценить любое положение, в которое попал его корабль и моментально найти правильный выход из самой сложной ситуации. Но ты погляди на Зоркого. Он чем-то озабочен.

«Каталина» равнялась с узким выходом из довольно обширного кубинского залива Байя-Онда, когда Зоркий из «вороньего гнезда» — марсовой площадки «Каталины» — доложил:

— Вижу корабль! Выходит из залива. Похоже, опознавательных знаков не несет. Должно быть, увидели нас и жмутся к берегу!

На мостик к де ла Крусу поспешили Девото и Тетю, и тут же рядом с ними оказался Добрая Душа. Он попросил у капитана подзорную трубу и мгновенно прокричал:

— Разорви меня на части ядром от тяжелой пушки, если это не «Злой Джон»! Он ограбил городок Онда, но нарвался на нас!

— Свистать всех наверх! По местам стоять! — раздалась команда де ла Круса, и жизнь на «Каталине» вмиг забила ключом.

Корабли уже сблизились на пушечный выстрел, когда с «Каталины» прозвучал сигнал «Злому Джону» лечь в дрейф. На этот приказ пират ответил дружным залпом всех своих пушек левого борта; половина ядер была направлена по бизани, а другая половина — по фок-мачте. Сверху на палубу «Каталины» посыпались обломки мачт и рей. Ютовая веревочная сеть, о постановке которой в целях ограждения членов его команды от увечья своевременно побеспокоился де ла Крус, в этом бою показала, насколько она была на палубе необходима. «Каталина» ответила залпом левого борта, и капитан тут же отдал приказ команде и рулевому резко развернуть корабль, с тем чтобы на близком расстоянии ударить по «Злому Джону» всей силой пушек своего правого борта. «Каталина» только успела осыпать бриг пирата своими ядрами, как ветер внезапно стих до абсолютного штиля. Паруса тут же обмякли, бессильно повисли. Море стало похоже на огромный белый с голубым отливом ледяной каток. Оба судна замедлили ход, покорно стали. Для «Каталины» складывалась убийственная обстановка. Ей необходимо было немедленно удалиться от «Злого Джона», который через минуту-другую, перезарядив пушки левого борта, сможет произвести страшный залп, жуткий для «Каталины» своими последствиями. Оно так бы и произошло, если бы вдруг рулевой не сообщил де ла Крусу: