Лейни Рич - Лучше не бывает

• Название: Лучше не бывает
• Автор: Лейни Рич
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-047298-7, 978-5-9713-6457-3, 978-5-9762-4979-0

У Ванды Лейн дела идут хуже некуда!

С родителями она не общается годами.

Личная жизнь не складывается. Бывший муж то молит о прощении, то угрожает убийством.

И что теперь остается делать?

Ванда растеряна.

Но преуспевающий адвокат Уолтер Бриггс, очень привлекательный мужчина, предлагает ей весьма необычный выход из положения…

---

Есть такое клише: «Он был в точности таким, как я его помню!» Уж не знаю почему, но так всегда говорят о тех, кто приземлился в морге. У предъявленного мне мертвеца был характерный шрам над левым глазом (Джордж обзавелся им в драке, еще до нашего знакомства) и родинка на подбородке, немного похожая на запятую. Но этим сходство и ограничивалось. В своем холодном, одеревеневшем состоянии этот человек выглядел поразительно миролюбиво, а Джордж был каким угодно, только не миролюбивым. Просто не верилось, что смерть может изменить так кардинально.

– Ну что, мэм? – нетерпеливо осведомился санитар. – Подтверждаете, что этот человек – ваш муж?

– Бывший муж, – автоматически уточнила я. – Да, это он.

– Кого-нибудь еще извещать нужно?

– Нет.

Это была правда: Джордж сбежал из дому еще подростком и с тех пор не поддерживал с семьей никаких отношений. Я понятия не имела, кто его родители и где они проживают.

Неожиданно для себя я пошатнулась. Уолтер крепче сжал мой локоть.

– Хочешь присесть?

– Просто уведи меня отсюда! – потребовала я высоким, рвущимся голосом женщины на грани истерики, зная, что еще минута – и сползу на пол бесполезной грудой. – Ведь опознание закончено? Ну так пойдем же!

Мы двинулись прочь, сначала по переходу, потом вверх на лифте. Миновав путаницу госпитальных коридоров, наконец оказались снаружи, во внутреннем дворике с клумбами поздних цветов, вечнозеленым кустарником и статуей Девы Марии в самом центре.

Отыскав скамью в уголке между рододендронами, Уолтер помог мне усесться и примостился рядом. Мы оказались лицом к статуе, и я уставилась на нее, пытаясь понять, что именно чувствую. Уолтер застыл рядом в полной неподвижности и сам казался неодушевленной фигурой в этом царстве скорби.

Не скажу, что воспоминания захватили меня, но они проплывали в памяти яркими обрывками. Джордж-ухажер покупает нам обоим выпивку в «Пеппи», отлично зная, что по возрасту мне это еще не положено. Джордж-супермен мчится по шоссе с недозволенной скоростью, а я, молодая дуреха, держу его за талию, прижимаюсь всем телом и наивно верю, что с нами просто не может случиться ничего плохого. Джордж-супруг сверлит меня взглядом, полным беспричинной ненависти и ярости.

Оказывается, я помнила все, кто муже помнила очень живо. Как он набросился на Молли. Как мучил меня, связанную, и как я преуспела тогда в умении подняться над собственным телом и смотреть на него с недосягаемой высоты, как на чужое, – преуспела настолько, что едва сумела вернуться. Что помогло мне тогда? Да просто я поняла, что он не имеет права надо мной издеваться. Никто, мать твою, не имеет такого права!

Теперь Джордж получил свое.

– А ведь я думала, что почувствую себя счастливой, когда это случится…

Голос был чужой, слова рождались сами собой, где-то очень глубоко, так что их не нужно было обдумывать, не нужно подбирать, и обращалась я не к Уолтеру и даже не к Деве Марии, с которой не сводила взгляда, а к себе самой.

– Годами надеялась… молилась, чтобы так вышло. Может, это и нехорошо, но это правда. А теперь, когда мои молитвы услышаны, я не ощущаю не только счастья, но даже облегчения. Только печаль.

– Конечно, печаль, что же еще? – негромко заметил Уолтер, как всегда, проявив здравомыслие. – Ты ведь когда-то любила его.

– Если любила, то почему не могу ненавидеть? И вообще, дело не в этом! Ведь Джорджа больше нет. Где же радость по этому поводу?

Ответа я не ждала и, в общем, не так уж в нем и нуждалась. Я ждала своего крещендо – сейчас оно пришлось бы кстати, как никогда раньше, обрело бы смысл как погребальная музыка. Мне было просто необходимо, чтобы хоть что-нибудь обрело смысл. Увы, в тот момент смысла не было ни в чем: ни в смерти Джорджа, ни в присутствии Уолтера, ни даже в статуе Девы Марии посреди холодного внутреннего дворика больницы.

– Может, мне грустно потому, что он любил меня, – сказала я со вздохом. – Негодяй, подлец, гнусный ублюдок, садист, он любил меня. По-своему, но любил, единственный мужчина во всем мире. Смешно, правда?

– Нисколько.

– И вот поэтому вместо облегчения, что не нужно больше бояться и прятаться, я опечалена тем, что эта любовь мертва. Понимаешь? Мертва единственная любовь, которую мне суждено было встретить.

Рука легла на мое плечо, обняла меня, и я наконец разрыдалась. Все слезы, пролитые мной в жизни, не могли сравниться с этим потоком и с болью, которую я при этом испытывала. Жизнь и смерть, любовь и ненависть – все это обрушилось на меня стопудовым грузом, и было страшно, что этот груз меня раздавит.

– Ничего, – говорил Уолтер. – Ничего. Это была не последняя любовь. Придет другая.

Когда все слезы были выплаканы, мы еще долго сидели обнявшись, пока я не ощутила, что совершенно окоченела. Я так и не переоделась тогда, только сняла ветровку. Уолтер набросил мне на плечи куртку, оставшись в поношенной футболке с надписью «'Толлинг Стоунз". Кругосветное турне. 1986». Это заставило меня улыбнуться – значит, и в его гардеробе водились сомнительные вещицы.

По коридорам больницы мы шли все также в обнимку. На стоянке я попыталась было снять куртку, но Уолтер меня остановил.

– Оставь. Я заберу ее позже.

Не в силах искать смысл в его словах, я просто кивнула, совершенно измученная этим днем. Меня только и хватило на то, чтобы опустить стекло и прошептать:

– Спасибо…

– Не стоит благодарности, – ответил он серьезно. – Рад, что тебе не пришлось пройти через все это в одиночку.

– Да нет! – встрепенулась я. – Спасибо за все. Я же знаю, что со мной наплачешься. Не умею принимать помощь и заботу.

– Ничего, обойдусь.

– Да, и еще: ради Бога, прости!

Уолтер кивнул, хотя видно было, что ему хочется уточнить, за что я прошу прощения. Что первой поцеловала его тогда? Что улеглась с ним в постель? Что сбежала среди ночи? Или за все, вместе взятое? Уезжать на такой ноте было бы нелепо.

– Можно тебя кое о чем попросить?

– О чем угодно.

– Не бросай меня, ладно?

Мои глаза снова наполнились слезами, которые я попыталась незаметно смигнуть, ругая себя на чем свет стоит: «Дура, вот дура! Ничего-то ты не умеешь!»

Открыв дверцу, Уолтер потянул меня за руку с водительского сиденья, обнял и крепко прижал к груди.

– Я и не собирался.

Возвращалась я практически на автопилоте. Только легкий аромат, поднимавшийся от куртки Уолтера, – невыразимо родной, чудесный аромат – помогал не отключиться прямо за рулем.

* * *

Воскресным утром я открыла глаза на диване – вопреки полному опустошению забыться сном в собственной постели мне так и не удалось, поэтому я пробралась в темную гостиную и тихонько смотрела «Мир животных». Уснула в компании акул, а проснулась среди голых бабуиновых задниц – не самое приятное утреннее зрелище.

Первым делом я вышла к овощному магазину, порылась в груде пустых коробок из-под бананов и отобрала пару покрепче. Полчаса спустя, держа в каждой руке по коробке, я переступила порог своей квартиры.

Эта часть Хейстингса была, как обычно, окутана загадочной дымкой, и мне невольно вспомнилось, как мы с Уолтером стояли на балконе после «первого поцелуя» и как все было тогда сложно и, в общем, тоже загадочно. Прошло-то всего несколько недель, а столько всего успело произойти…

Отдавшись воспоминаниям, я не заметила лежащего на полу конверта, наступила на него и, поскользнувшись, лишь в самую последнюю секунду удержалась. Бросив коробки, подняла конверт. Он был обычный, для деловых писем, и на нем корявым почерком Джорджа было нацарапано «Ванде». Судя по тому, как он был помят и исцарапан, подсунуть его под дверь стоило больших усилий. Смотри-ка, а я-то думала, что утепление ни к черту, раз уж из-под двери сквозит.

Я нагнулась за белым прямоугольником.

– Ну и задницу ты отрастила – прямо как бампер у джипа!

Понятное дело, это был мой старый приятель, почтальон Мэнни.

– Имеешь что-то против больших задниц?

– Боже упаси! Наоборот, хочу сказать, что нельзя среди бела дня стоять кверху такой роскошной задницей. Иного мужика может и удар хватить!

– А чего ради ты приперся? По воскресеньям почту не разносят.

– Да крутился тут на днях один поганец. Миссис Фориньи вызвала полицию, а поганец как нутром почуял, смылся до того, как копы приехали. Ну, она и попросила меня присмотреть за твоим жильем. Не самой же ей с ним связываться, как-никак женщина! Хотелось бы знать, где тебя носило все это время. Выкладывай, как на духу!

– Да так, мелкие неприятности. Пришлось на время залечь на дно.

– Из-за того поганца? – помрачнел Мэнни.

– Из-за него.

– А если он вернется?

– Не вернется.

– А ты, значит, вернулась? – поинтересовался почтальон. – Насовсем?

– Нет, только за вещами. Нашла кое-кто получше этой дыры.

– Ага. – Мэнни понимающе кивнул. – Давно надо было. Такая головастая девчонка – и в таких трущобах. – Он подмигнул и дал мне увесистого шлепка по заду. – Ты давай там, не кисни!