Сари Робинс - Одна грешная ночь

• Название: Одна грешная ночь
• Автор: Сари Робинс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034533-Х, 5-9713-1258-8, 5-9578-3416-5

Верный друг и защитник прекрасной Лилиан Кейн, вырвавший ее из рук тирана-отца, оказался в тюрьме – за убийство, которого не совершал.

Чтобы спасти его и доказать невиновность, девушка готова на все – даже предложить себя холодному, суровому Николасу Редфорду – человеку, который презирает ее, считая хищницей и куртизанкой!

Однако ЕДИНСТВЕННАЯ ночь страсти изменила для Николаса все – и теперь уже он, сгорающий от любви и желания, готов рисковать положением в обществе, честью и жизнью, чтобы овладеть Лилиан…

---

Единственным поводом для их встречи могла бы послужить необходимость воспользоваться его услугами, но даже при ее буйной фантазии она не могла вообразить, что такое может случиться. Ну под каким предлогом она могла бы встретиться с ним и о какой услуге попросить? Найти ее родного отца? Такая мысль на мгновение пришла ей в голову, но она тотчас отвергла ее. Если не считать того, что этот негодяй причинил отчаянное горе ее матери, он к тому же оставил несчастную леди, когда она ждала ребенка. Этот бесчувственный мерзавец не заслуживал того, чтобы его разыскивать.

Оглядевшись, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, Лилиан аккуратно сложила газету так, что вокруг объявления образовались сгибы, и осторожно надорвала ее, чтобы объявление осталось у нее в руках.

– С днем рождения, дорогая, – зевая, приветствовал ее Диллон, впорхнувший в комнату.

Газетная бумага с громким треском порвалась.

– Черт возьми! – пробормотала Лилиан, отодвинув газету, прежде чем он увидел, что она читает. – Ты так рано проснулся ради меня? – спросила она.

Видно было, что он сладко спал. Она с деланной радостью улыбнулась ему:

– Теперь я знаю, как много значу для тебя.

– Конечно, дорогая, – пробормотал он, протирая глаза.

Он властно поцеловал ее в губы, обдав запахом гвоздичного масла, и это напомнило ей о давно забытом происшествии.

– Помнишь наш первый поцелуй?

– Еще бы! – Он ухмыльнулся: – Дворецкий застал нас в чулане.

– Как поживает этот брюзгливый мистер Дженкинс?

– Боюсь, все еще терроризирует кухарку и шпионит за горничными. Но отец его ни за что не отпустит. Говорит, он держит всех в строгости.

Он сел рядом с ней.

– Кстати… – Диллон вынул из кармана халата бархатную коробочку и поставил на стол. – Это тебе!

– Ты без конца даришь мне подарки, Диллон. Не пора ли остановиться?

– Отец настоял.

Она прикусила губу, зная, на каких условиях сделан этот подарок.

Открыв коробочку, Лилиан ахнула. Бриллианты сверкнули на черном бархате звездной россыпью.

– Это слишком щедро, – тихо заметила она.

Взяв браслет, он надел его ей на запястье.

– Чепуха, любая драгоценность меркнет перед тобой.

Браслет, отягченный налагаемыми обязательствами, сковывал ее, как наручник, и сверкание камней лишь усугубляло неловкость.

– Красивый жест, Диллон, но и этот подарок не заставит меня изменить решение.

– До чего же ты цинична! Ведь это подарок по случаю дня рождения.

– Диллон…

Он пожал плечами:

– Просто мы хотим, чтобы ты осталась и на следующий год. Это лишь поощрение и ничего больше.

– Я не желаю быть марионеткой в руках твоего отца.

– Ты хочешь меня уничтожить.

Он скрестил руки на груди. Его лицо дышало гневом.

– Прекрати эту мелодраму. – Она осторожно положила браслет в коробочку и закрыла ее. – Я не собираюсь обсуждать свои планы ни с тобой, ни с твоим отцом.

– Я могу дать тебе столько денег, сколько нужно, и ты это знаешь.

– Возможно, между тобой и твоим отцом нелады, но вы связываете со мной кое-какие надежды.

– Он более чем разумен.

– Поэтому я и пытаюсь поладить с вами обоими. Я с самого начала говорила тебе, что это продлится только до двадцать четвертого дня моего рождения.

– Как ты можешь отказать ему в этой радости, ведь он столько сделал для тебя?

Лилиан поднялась, ощущая собственную беспомощность. Они уже обсуждали этот вопрос. И как будто договорились.

– Но ведь между нами ничего не было решено.

Уязвленный, Диллон нахмурился:

– Мы друзья с самого детства, и я никогда тебя не оставлю.

Его укор повис в воздухе, он не заставит ее почувствовать себя виноватой. Она подошла к окну и уставилась на обнесенную оградой заднюю часть сада.

– Ты пойдешь сегодня вечером с нами в Комнату чудес мистера Уигли?

– Я уже видел панораму Санкт-Петербурга.

– Зато Фанни не видела. А я еще не полностью насладилась этим зрелищем. Хотя дважды его видела. – Она посмотрела на него, надеясь на перемирие. – Пожалуйста, побудь с нами ради моего дня рождения.

– Ты не боишься, что Кейн выпрыгнет из-за дерева и похитит тебя, чтобы скрыть свой обман? – фыркнул он.

– Я ведь не делаю посмешище из твоих страхов, Диллон, – тихо возразила она. – Почему ты стараешься умалить мои?

Он не смотрел на нее, играя бархатной коробочкой. Лилиан направилась к двери:

– Пойду одеваться.

– Лили?

Она обернулась.

Он протягивал ей коробочку:

– Это же подарок, который тебе делают без всяких условий.

Слегка наклонив голову, Лилиан приняла коробочку:

– Спасибо.

– Прости меня.

Он раскрыл объятия, и она подошла к нему, обвила его руками и прижалась щекой к груди. Ей был приятен запах его мускусного одеколона и чувство защищенности, которое он давал.

Он поцеловал ее в макушку.

– С моей стороны, было глупо и гадко смеяться над твоей ситуацией. Кейн – негодяй, и ты поступила мудро, приняв меры против него.

– Ты ведь лучше других знаешь, как он со мной обращался. Ты видел мои синяки, видел, как тяжело мне было.

– Знаю. Но я был так счастлив последние два года и не хочу, чтобы они кончались. – Он пожал плечами, не в силах сдержать свои чувства. – Никогда в жизни мы с отцом так не ладили. Никогда я не чувствовал такой связи с обществом, с равными мне по рождению и по положению. Мы созданы друг для друга. Если бы ты могла посмотреть на это моими глазами.

Она попыталась отшутиться:

– Просто я вижу все иначе, чем ты.

– Но ведь ты счастлива со мной.

– Я не могу себе представить, что буду с кем-то еще, но…

– Если бы только ты так нелепо не противилась браку…

– Нелепо? – Она вырвалась из его объятий. – Нелепо?

– Возможно, я употребил неточное слово. Может быть, лучше сказать «слишком противилась»?

– Слишком? Ты считаешь мои опасения излишними? – Она подбоченилась. – Скажи мне, Диллон, почему Кейн третировал мою мать? Потому что, как муж, имел над ней безграничную власть. Над ней, над ее деньгами, над домом.

– Она для него была ничто, и он обращался с ней, как с ничтожеством.

– Совершенно верно.

– Но не можешь же ты думать, что я когда-нибудь…

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь был вправе распоряжаться моей жизнью. Я терпела его власть одиннадцать лет, этого хватит на всю оставшуюся жизнь. А моя мать…

Вспомнив о хрупкой, вечно подавленной женщине с прекрасными золотыми волосами и печальными сапфировыми глазами, Лилиан почувствовала, что ее решимость непоколебима.

– Возможно, в конце концов ее доконала лихорадка, но дух ее был сломлен задолго до этого.

– А твои дедушка с бабушкой понимали это?

– Полагаю, они осознали это только после ее смерти. Но произойди это раньше, они бы все равно были бессильны. – Стараясь отогнать воспоминания, Лилиан обхватила себя за плечи. – Вздумай Кейн бороться с ними из-за меня, он наверняка одержал бы победу. Ведь в моем свидетельстве о рождении стоит его имя. В глазах света он мой отец, и эта угроза висит над моей головой, словно дамоклов меч, с самого моего рождения.

– Твои бабушка с дедушкой раскаивались, что устроили этот брак?

– Возможно. Но в то же время испытывали облегчение, поскольку им удалось дать мне законное имя.

– А ты предпочла бы, чтобы они раскаялись?

Она пожала плечами:

– Я никогда этого не узнаю. Так ведь?

Наступило молчание.

Лилиан вздохнула:

– Я не хочу с тобой ссориться, Диллон. Но ты должен меня понять.

– Значит, мы не поженимся?

– До тех пор пока я не вступлю в права наследства.

– То есть через год.

– Не думай, что меня устраивает роль любовницы. Я достойна лучшей участи. Мечтаю повидать мир.

В мечтах она не могла себе представить, чем станет заниматься, но в одном не сомневалась: она будет распоряжаться своей судьбой, сохранит свободу воли и духа, не обременяя себя зависимостью от мужчины.

Она увидела, как в его голубых глазах мелькнуло что-то похожее на боль – он был уязвлен.

– Ты несчастна, оттого что приняла решение остаться со мной?

– Ничего подобного. Возможно, меня угнетал мой выбор, но ты всегда был на высоте, всегда оставался чудом, Диллон. И я тебе благодарна.

Он взял ее руку и крепко сжал.

– Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, дорогая.

– Знаю. – Она ответила на его рукопожатие. – Молю Бога, чтобы и Кейн это усвоил.

– Но ведь теперь он тебе не докучает.

– Пока нет. Благодаря тебе и твоему отцу. Он затаился, как змея, нежащаяся на солнце и готовая нанести удар при первой же возможности.

Лорд Корнелиус Кейн, пребывая в дурном расположении духа, сидел в высоком кожаном кресле у себя в клубе с бокалом бренди в руке. Он бежал в «Брукс»[1] в надежде укрыться от своего поверенного, который становился сущим наказанием. Болван не понимал основной концепции кредита. И видимо, настало время его сменить.