Пэм Розенталь - Служанка и виконт

• Название: Служанка и виконт
• Автор: Пэм Розенталь
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-026095-4, 5-9578-1209-9

Один из знатнейших аристократов Франции, виконт Жозеф д’Овер-Раймон в действительности — контрабандист, торгующий запрещенными книгами? Об этом не знает никто, кроме тихой, скромной дочери владельца маленького книжного магазина Мари-Лор Берне, с отцом которой Жозеф вел дела. Только она, восхищенная дерзостью и отвагой этого человека, понимает, как он опасен… Но противостоять мужскому обаянию виконта Мари-Лор не в силах, и ее недоверие и сопротивление готовы сгореть в пламени истинной страсти…

---

От удара ножа по столу суфле, приготовленное на десерт, опало. К всеобщему восторгу, месье Коле объявил, что теперь его должны съесть слуги. Эти идиотские гости обойдутся клубничными, малиновыми и абрикосовыми тортами, горами меренг и миндального печенья, украшенных миндалем и фисташками, рассыпчатыми марципановыми пирожными забавной и иногда неприличной формы и цвета, покрытыми шоколадной глазурью эклерами и профитролями, начиненными английским кремом, целыми башнями из фруктов, увенчанных ананасами, выращенными в теплицах, наконец, фантастическим мороженым с ароматом фруктов кофе, кокоса и засахаренных фиалок.

Они слышали, как колеса карет с гостями стучат по подъемному мосту. Николя осмотрел ливрею каждого лакея, прищелкивая языком, когда замечал у кого-то сальное пятно а у кого-то потемневший галун. Наконец все лакейское войско замаршировало вверх по лестнице, причем каждый следующий нес еще более впечатляющее блюдо, чем предыдущий.

Затем они замаршировали обратно вниз, чтобы принести другие блюда и вина.

— Больше, больше вина! — кричал Николя. Банкет удался.

Как он позднее объяснил, гости приехали только из уважения к древнему роду герцогини и благодаря любопытству, которое вызывала репутация виконта. Но они остались и получили большое удовольствие. Угощение вызвало настоящий триумф, и семья вела себя соответственно случаю. Даже герцог вел себя вполне прилично, внося свою лепту остроумными анекдотами о жизни и привычках двора Людовика XV.

— Итак, Горгону наконец приняли в местное дворянское общество, — закончил Николя. — Будем надеяться, что хотя бы немножко отдохнем от ее вечных придирок. А теперь, мадам и месье, — добавил он, открывая очередную бутылку вина и раздавая осевшее, но все еще вкуснейшее суфле, — наша очередь попраздновать.

Но Мари-Лор рано ушла из-за стола, унося с собой кувшинчик лимонной воды, который дал ей месье Коле, чтобы смыть с себя кухонные запахи. Казалось, что даже он интересуется ее отношениями с виконтом.

Она вымылась. Неплохо.

Сняла чепчик. Треснувшее зеркало в ее комнатке мало о чем говорило, но она заметила, что ее волосы снова стали густыми и блестящими, какими и были до того, как она заболела тифом. Она безжалостно расчесала их щеткой. У нее не было ни одной ленточки, и единственное, что она могла придумать, — это в ожидании, когда Батист постучит в ее дверь, закрутить спиралью две пряди, а потом расчесать их.

Когда наконец раздался стук в дверь, Мари-Лор просто почувствовала общий вздох, донесшийся из комнат прислуги: все, кто уже не бражничал в буфетной, ждали этого стука вместе с ней.

Глава 8

Ответив такой же улыбкой и кивнув улыбающемуся Батисту, она последовала за ним вниз по лестнице через незнакомый коридор с серебристыми каменными стенами, которые еще не успели замазать штукатуры Горгоны. Мари-Лор чувствовала себя удивительно спокойно, странно лишенная силы воли, словно ею руководили какие-то таинственные силы. Возможно, повлиял длинный утомительный день, но ей казалось, что это все происходит во сне. Или, более точно, это происходит с кем-то другим. С персонажем пьесы, может быть; да, это происходит с затаившей дыхание инженю, которую просто зовут, как и ее, Мари-Лор. А она, настоящая Мари-Лор, наблюдает за развитием драмы с дешевого жесткого места в райке, самом верхнем ярусе театра.

Батист остановился перед дверной аркой и повернул в замке большой железный ключ. Распахнул дверь, отвесил насмешливо поклон и, поскольку ноги Мари-Лор отказывались служить ей, легонько втолкнул девушку в ярко освещенную комнату.

Должно быть, кто-то зажег множество свечей. Требовалось время, чтобы глаза после полумрака коридора привыкнули к яркому свету. Она стала различать большие предметы Остановки; слева от нее что-то сверкало, возможно, застекленный книжный шкаф. Но единственным органом, на который она могла положиться, был ее нос. Она стояла неподвижно, вдыхая аромат розмарина и лаванды. В другом конце комнаты начала вырисовываться фигура Жозефа. Он прислонился к столбику большой, закрытой пологом кровати и загадочно улыбался. На нем были комнатные туфли и богато расшитый халат.

Его улыбка вернула окружающему реальность. Он подмигнул:

— Наконец. Наконец какой-то содержательный разговор. Это легкомысленное подмигивание подтверждало его искренность. Девушка не знала, почему она уверена в этом, но верила, что это так.

Она верила, что прошлой ночью он не лгал, говоря о своих принципах. Что бы ни произошло между ними, он не воспользуется правом хозяина над служанкой.

Вот и хорошо. Они поговорят.

Она должна радоваться.

Конечно, это ее радует.

«Извини, Батист, — подумала она, когда за ней закрылась дверь. — Извини, сегодня ночью у нас не будет ничего, за чем бы стоило подглядывать».

Однако Мари-Лор было трудно отвести взгляд от огромной кровати виконта.

К счастью, он, видимо, понял это и указал гостье на мягкую скамеечку в оконной нише и придвинул к ней кресло для себя. Таким образом пурпурный бархатный полог не попадал в поле ее зрения.

— Уж с этого кресла я не свалюсь. Как видите, ножки у него не сломаны. — Он улыбался, и она отвечала ему улыбкой, пока не стало ясно, что один из них должен что-то сказать.

По молчаливому согласию они выбрали литературу, как самый безопасный для обсуждения предмет. Мари-Лор уже несколько месяцев не говорила о книгах. Но поощряемая интересом, который она видела в глазах виконта, она скоро обнаружила, что разговорилась так, словно была снова в своей лавке.

— И я должна признаться, — в заключение сказала она, — что мемуары месье Руссо несколько разочаровали меня, хотя и произвели большое впечатление своей искренностью и… величием души. Но это была очень агрессивная искренность и очень сомнительное величие.

Жозеф свел брови.

— Вы суровый критик.

— Для судомойки, вы хотите сказать?

— Нет, я хочу сказать совсем не это. Я придерживаюсь того мнения, которое высказал вчера. Такого чрезвычайно умного читателя надо ценить.

Мари-Лор с изумлением посмотрела на собеседника. Но в его словах не было иронии или притворства.

— И вы правы, — добавил виконт, — Я не воспринимал его с этой точки зрения, но Руссо действительно выдает его эгоизм, не правда ли? Как будто он использует всю эту искренность и смирение как дубинку, чтобы подчинить читателей.

Девушка засмеялась:

— Да, да, вы прекрасно это выразили. Ну конечно, будучи сами писателем…

Но как раз в тот момент, когда она собиралась перевести разговор на него и его труды, широко зевнула.

«А все шло так хорошо», — подумал Жозеф.

Конечно, для него было тяжким испытанием находиться так близко от нее и в то же время за пределами досягаемости. Но в этом также было и что-то восхитительное.

Сначала она была робкой. Честно говоря, он тоже. Но Жозеф был более хорошим актером и сумел скрыть свое волнение. И он подготовил прекрасное остроумное начало для разговора, которое придумал и отточил во время этого бесконечного банкета.

Бог мой, какая это была скука, и только великолепие блюд могло вознаградить его за тупые остроты и неуклюжие заигрывания, которые он выносил, не говоря уже о хлопанье ресницами полдюжины хищных провинциальных девиц. На него были обращены оценивающие взгляды отцов потенциальных невест и косые взгляды их жен, некоторые из них смотрели с надеждой, не перепадет ли чего-нибудь и для них. Он трудился в поте лица — улыбался, ухмылялся, кланялся и жестикулировал.

И все это время Жозеф старался придумать подходящую фразу, с которой мог бы встретить ее — Мари-Лор. Что-то короткое и остроумное — дружеское, необидное и немного двусмысленное и неожиданное.

В целом, как он и думал, его приветствие оказалось довольно удачным. Он правильно сделал, что перевел разговор на литературу в целом и на «Исповедь» Руссо в частности. Помня о том, как зимой она искусно анализировала его собственный труд, чего он постарается избежать, Жозеф очень хотел услышать, что она думает о книге, которую обсуждает вся образованная Франция.

Он поддерживал разговор на отвлеченные темы, чтобы уничтожить пропасть между их положениями в обществе. Это была встреча умов, чтобы отвлечь внимание от слишком явного присутствия тел.

В этом он преуспел, по его мнению. Но нельзя было сказать, что на гостью Жозеф смотрел без интереса. Удивительно выражение ее глаз, когда она ищет подходящее слово, как поджимает под себя ноги, уютно устраиваясь на мягком подоконнике. Удивительны ее рыжие волосы, отражающие свет всех свечей в комнате, и ее глаза, сияющие внутренним светом. Удивительно, как эту девушку увлекают сложности обсуждаемого предмета и как радует возможность проявить свой интеллект.

Пока она не зевнула, положив конец всему и показав, насколько бессмысленными были его представления. Хорошо еще, что благодаря его смуглой коже не было заметно, как он покраснел. Виконт чувствовал глубокую досаду за свою невнимательность.