Сан-Антонио - Стендинг или правила приличия по Берюрье

• Название: Стендинг или правила приличия по Берюрье
• Автор: Сан-Антонио
• Издательство: Цитадель
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2004

---

И он высмаркивает эмоции, скопившиеся во второй ноздре.

— Немедленно, сейчас же, мы должны поддержать матерей-одиночек нашим уважительным отношением к ним. И для начала надо называть их мамашами-одиночками: это гораздо нежнее. Что, в конце концов, важнее, что они одинокие девы или одинокие матери? Надо дать им почувствовать, что мы их уважаем, парни! Вы улавливаете мою мысль? И даже сделать вид, что мы им завидуем. «Как вам везет, что у вас нет мужа!» «Какое счастье быть матерью и быть свободной!» Вот каким языком следует вести с ними разговор. Нет других вопросов?

Мои товарищи с серьезным видом качают головой.

Берюрье садится.

— Прекрасно.

Он что-то читает в своей книге.

— А теперь я хотел бы поболтать с вами о выборе имени. Кажется, все просто. Но по моему мнению, в этом деле, как и других делах, следует проявлять такт. Слишком многие родители пользуются своей фамилией, чтобы покаламбурить. Им наплевать на то, что потом их чадо будет выглядеть идиотом и иметь полный короб неприятностей.

Так вот, если ваша фамилия Фильмазер, ни в коем случае не называйте своего мальца именем Жан, а тем более, если у вас фамилия Петард, Кюласек, Барасс или Нэвюдотр. Я знавал некоего г-на Терьера, у которого родились двойняшки. Он назвал их Алекс и Ален. Но это же несерьезно. Это то же самое, если бы господин по прозвищу Корзинкин назвал своего сына Гансом. Или возьмите моего приятеля Дондекурса, которого его папаша окрестил именем Ги. И еще один вам совет, ребята: если у вас короткая фамилия, выбирайте подлиннее имена. Это компенсирует краткость, вы понимаете? И то же самое, но наоборот: подбирайте к фамилии длинной имя короткое. Для парня по фамилии Трудюдекуаплентю вполне подойдут имена Поль, Луи, Люк. Он ничего не выиграет, если возьмет составное имя типа Люсьен-Морис или Максимилиан-Шелл. И еще одно: если вы носите фамилию ближе к заурядной, например, Дюран, Дюпон, Мартэн, надо вдохнуть в нее мужество посредством звучного имени —Гаетан, Гораций, Гонтран, Гислен, Магдалена, Леоне, Альдебер, Ригобер, Ромуальд, Лезндр, Арнольд, Пульхерия, Сабина или Годфруа. И наоборот, если у вас слишком претенциозная вывеска, положим, если вас зовут Ля Брутий-ан-Бранш или Пальсамбль-Аляюн, выберите имя попроще, например: скромное Рене, славное Жорж или незамысловатое Эмиль. Это мой вам совет. Ну, а те, кому достались от родителей неприличные фамилии, как этому разгильдяю Жану Кикину, должны смириться и носить их с хорошим настроением. Салями с орехами, как говорят арабы!

Г-н преподаватель хороших манер расстегивает жилетку, затем рубашку и начинает с ожесточением скрести свою каракулевую грудь. Закончив чесаться, он разглядывает кончики ногтей и, видимо что-то обнаружив под ними, чистит их в своих волосах на голове.

— Раньше, — развивает он свою мысль, — на новорожденного навешивали кучу имен. Господин, который хотел тряхнуть всем своим генеалогическим деревом, должен был таскать за собой вагон и маленькую тележку имен. Теперь — баста, дают самый голодный минимум: два или три имени, не больше. Но хохма в том, что аристократы продолжают нанизывать их как бусы! Между прочим, их, этих аристократов, осталось не так уж много, правда? И перепутать их невозможно. Но я не хочу соваться в их дела. За этими людьми бдительным оком присматривает Армия Спасения. И если бы мы отняли у них последнюю радость поиграть в имена, то стали бы самыми настоящими крохоборами! Ребята, потомство благородных деградирует. И хохмить над ними не надо. С тех пор, как Людовику XVI снесли черепок, голубая кровь все больше приобретает красный оттенок. Принцессы ложатся в постель с работниками физического труда, а короли женятся на парикмахершах. Да я и сам могу подтвердить: сейчас я упражняюсь в кровати с одной дамочкой с дворянским вензелем, и представьте только себе — у ее папаши в поместье нет даже водопровода!

Он энергичным глотком допивает бутылку и от внутреннего наслаждения закрывает веки.

— Ничего не осталось, — подытоживает он. — От этого нектара начинает петь все внутри!

Он два или три раза причмокивает губами и вновь обращается к заинтригованной аудитории.

— Итак, малец появляется на свет. Из двух одно: либо это мальчик, либо это девочка. Может случиться и так, что сразу не определишь, потому что первый этаж у малютки еще окончательно не достроен. Надо дать ему шанс завершить строительство к своему совершеннолетию. Чтобы не пришлось однажды писать на конверте: «Господин Жюль Дюран и его муж». Отсюда вывод: не рискуйте, и назовите его двухполым именем Клод или Доминик, чтобы не оказывать на него давление и дать ему полную свободу выбора пола!

Давайте посмотрим вещам в глаза. Вы в родильном доме. Вы искурили две пачки «Житан» с фильтром, умоляя бородатого, чтобы он послал вам парня, а акушерка объявляет вам, что у вас дочка. Немедленно сгоните с вашего лица огорчение, а то ваша дама, которая с тревогой следит за малейшими оттенками выражения на вашей физиономии, может объявить дочке бессрочную молочную забастовку. Забота о здоровье малышки — прежде всего. Утешьтесь тем, что ребенка не призовут на военную службу.

Если вам скажут, что у вас двойня, не возмущайтесь: вы не первый, кто занимался любовью под копирку, ну, и потом это может оказать им хорошую услугу в жизни, особенно если позднее они будут выступать в мюзик-холле.

А если вдруг вы сделали пять близнецов, не падайте в обморок: ваше будущее обеспечено. Вы в темпе причесываетесь и ждете телевизионщиков и журналистов. С ума не сходите. Хорошо продумайте ваши ответы, потому что они засыпят вопросами вас, а не маман и не мальца: те пока не в форме и не в состоянии выступать перед микрофоном. Дайте понять, что у вас уже есть двойняшки (между прочим, после такого события никому и в голову не придет усомниться, что у вас не менее двух детей!), и ради бога не несите околесицу вроде: «Я не знаю, как это могло получиться». Они этого не любят, журналисты. Хотя они все могут сочинить сами, сделайте для них приятное и придумайте что-нибудь для них. Это избавит их от лишней работенки, и они за это вам будут очень признательны. Вы, например, говорите: «Я много времени изучал трактат д-ра Годмуса о стимуляции гормонов в современной черной металлургии» или что-нибудь эдакое в этом роде. Позаумнее и позаковыристее. И развиваете свою мысль дальше: «Согласно расчетам, которыми я занимался весьма продолжительное время, я пришел к неоспоримому выводу, что, войдя в совокупление с моей половиной на следующий день после полнолуния между двумя часами ночи и Вандомской колонной, у меня появляются некоторые шансы зачать одним ударом пятерых». Вы соображаете? Надо все продумать заранее, чтобы вас не застали врасплох. Настоящий мужик должен вертеть своей судьбой, как баранкой своего «Ситроена». Публика всегда лелеет надежду, что отыщется какой-нибудь прохиндей, который может послать к черту будущее и вертеть им по своему усмотрению.

Может случиться, ребята, и такая штуковина: мадам ваша супруга произвела на свет черного малыша, а вы сами белый, как стиральный порошок «Персиль».

Друзья мои, я ненадолго прерву лекцию Толстяка, чтобы раскрыть кавычки. По поводу «Персиль». Некоторые типы воображают, что если я назвал этот продукт, то, следовательно, я хлебаю из одного котла с дядюшкой Жан-Жаком. Я протестую. Я никогда и ни от кого не получал ни одного сантима за рекламу его продовольственных товаров. Я не продаюсь. А когда наступит такой день, я дам об этом объявления в газетах. Хотя, не скрою, у меня есть люди, правда очень мало, которые в знак благодарности присылают изредка какой-нибудь небольшой скромный образец. Однажды, причем очень давно, это сделал г-н Банания. Вы догадываетесь, что он прислал. В последний раз я получил ножи от г-на Опинеля. Потом «Чинзано» от г-жи Чинзано. Естественно, к Новому году. Затем брелок, я уж не помню от кого, и автоматический карандаш «Ватерман». И это все. С восьмидесяти с лишним книжек — навар негустой, согласитесь? Если я в своих книгах упоминаю названия фирм, то только потому, что мы живем в мире рекламы, который просто глупо игнорировать, который стал неотъемлемой частью нашего существования и который на каждом шагу бросается в глаза! Почему человек считается на хорошем счету, если он поет дифирамбы г-ну Помпиду, и на плохом, если треплется о Люстюкрю? Почему, я спрашиваю? Оба они накладывают отпечаток на нашу жизнь, и Люстюкрю, между прочим, не меньше. Если разговоры о фирмах «Гиббс», «Левитан», «Персиль», «Чинзано», «Скандал» (женские пояса) или «Астра» делают им рекламу — тем лучше для них. Я им преподношу подарок! Лично от меня. Бесплатно. Остается только взять совок и веник и подбирать за мной. Как катыши из-под хвоста мерина. Ясно? Ну, а теперь можешь продолжать, мой Берю, свое дело Армии спасения.

Толстяк с пониманием подмаргивает.

— Согласен, цветной бэби может привести вас в шоковое состояние, но постарайтесь как можно быстрее преодолеть свое отвращение. Продублировав вас с черным, ваша дама внесла, в общем и целом, лепту в дело соединения рас. Я так думаю: когда-нибудь наступит день, когда не будет ни белых, ни черных, ни желтых, а только люди одного сероватого цвета. Все обесцветят современные средства передвижения. Можно сказать, что до последней всемирной драчки каждый сидел у себя дома и медленно томился в своем цвете. Но скоро благодаря транспорту люди будут все больше сближаться и смешиваться. Расисты пытаются затормозить мировое развитие, совокупляясь только с особями своего колера, как подбирают цвет штор к цвету обоев. И что характерно: особенно усердствуют те, кто при посещении подпольных борделей, лезут исключительно на негритянок. Им не удастся ничего затормозить. Когда вы взбиваете яйца с растительным маслом, получается майонез. Мир идет в майонез, как картофель в ботву.