Кэтрин Сатклифф - Симфония любви

• Название: Симфония любви
• Автор: Кэтрин Сатклифф
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998

Трей Хоуторн любил многих женщин, и женщины любили его. Однако в минуту тяжелых испытаний Трей остался один. Но любовь к юной Марии Эштон наполнила его жизнь новым смыслом. В тот момент, когда все от него отвернулись, именно эта девушка помогла ему выстоять. Но сможет ли Мария ответить на его чувство, ведь Трей – знатный аристократ, а она простая служанка? Или все же любовь не признает границ, воздвигнутых людьми?

---

– Он был твоим сыном! Твоя плоть и кровь. А ты в течение двух лет отказывался говорить с ним только потому, что он полюбил женщину…

– Шлюху! Прелюбодейку. Заклеймить ее позором и изгнать из деревни – еще слишком слабое наказание. Следовало бы сжечь ее на костре.

– Жестокий и мстительный человек. Я избавлю нас с матерью от тебя, чего бы мне это ни стоило.

Он занес руку для удара, но в этот момент дверь открылась.

Секретарь герцогини Джеймс Такли – высокий седовласый мужчина в очках с металлической оправой и темном, хорошо сшитом (и дорогом) костюме – вошел в комнату и остановился в удивлении. Перед ним стоял викарий с занесенным над головой трясущимся кулаком и залитым потом лбом. Из угла на него, гордо вскинув голову, смотрела Мария, и по щекам ее текли слезы. Наконец секретарь улыбнулся. Хотя вряд ли это можно было назвать улыбкой – обстоятельства не располагали к веселью. Благожелательное выражение его лица должно было убедить Марию, что все будет в порядке.

Бросив красноречивый взгляд на своего дрожащего от ярости родителя, она проскользнула в комнату, где ее ждала герцогиня Салтердон вместе с тучным лысеющим доктором по имени Этан Эдкам.

Суровый, осуждающий взгляд викария Эштона буравил спину Марии, когда девушка склонилась в неловком поклоне перед хрупкой герцогиней Салтердон, старухой лет восьмидесяти с серебристыми волосами, унизанными перстнями пальцами и с выражением лица, способным остановить часы. Ее взгляд заставил бы большинство молодых женщин одного возраста с Марией, которой только что исполнилось девятнадцать, задрожать от страха. Герцогиня знала силу своего взгляда, гордилась им и умело его использовала. Именно поэтому седые брови старухи нахмурились, когда она увидела реакцию Марии, так не похожую на поведение обычных застенчивых глупышек. Девушка подняла голову и прищурилась – этот упрямый взгляд отец называл сатанинским, и за него следовало наказание тонким кожаным ремнем.

– Вот мы наконец и встретились, – произнесла герцогиня на удивление сильным – принимая во внимание ее возраст и здоровье – голосом. Слабой рукой она взяла с колен письмо Марии и, не взглянув на девушку, принялась читать его.

– Скажите, мисс Эштон, почему вы откликнулись на объявление, хотя здесь ясно указано, что требуется мужчина?

Мария сглотнула и откашлялась, стараясь не смотреть на мать, которая, съежившись, сидела на низкой скамеечке в углу и смотрела в пространство своими темными, безжизненными и пустыми глазами. Когда-то – так говорили передаваемые шепотом слухи – Мэри Свифт была, подобно Марии сейчас, красивой, полной жизни и огня девушкой, о которой мечтали все неженатые мужчины деревни. Но потом приехал викарий Эштон и покорил ее своими обещаниями райского блаженства для женщины, которая будет помогать ему в спасении заблудших душ. Бедная Мэри. Бедная мама. Красота, юность, мечты – все ушло. И не только возраст был причиной хмурого и сурового выражения ее лица, с которого исчезли все эмоции юности, а остались лишь разочарование и безнадежность. Ее глаза всегда были мрачными, а лицо пустым и неподвижным, как местность, которую покинули солнечные лучи, оставив лишь серость и тьму.

– Мисс Эштон, – поторопила ее герцогиня.

Расправив плечи, Мария взглянула в серые пронзительные глаза величественной старухи.

– Не понимаю, при чем здесь пол. Если женщина обладает такой же квалификацией…

– А у вас достаточно опыта, мисс Эштон? Мне нужен физически сильный, умный и эмоционально уравновешенный человек. Ваши обязанности, если я решусь взять вас, будут очень трудными.

Эти слова, вероятно, пробудили у герцогини грустные воспоминания; ее крепко сжатые губы дрогнули один или два раза, но затем старуха, как обычно, взяла себя в руки. Она окинула взглядом Марию и, махнув тонкой рукой, добавила:

– Вы сами почти ребенок. Дитя! Невозможно поверить, что вы сможете справиться с… ситуацией. Что заставляет вас считать себя достаточно взрослой физически и эмоционально, чтобы ухаживать за… больным?

– Мой брат был инвалидом, – выпалила она, ругая себя за нотки отчаяния в голосе. – Пола жестоко избил человек, который был в три раза сильнее его и понятия не имел о жалости и сострадании. Позвоночник брата был сломан в нескольких местах. Два года я днем и ночью не отходила от него. Кормила его, мыла, одевала. Часами я читала ему, ободряла, просила не умирать. Я наблюдала, как за временными улучшениями следовали периоды обострений. Мне приходилось массировать его руки и ноги, поскольку он сам не мог пошевелить ими. Он ничего не мог, ваша светлость, только лежал в полном сознании и наблюдал, как разлагается его тело. И умер он не от ран, ваша светлость, а оттого, что у него было разбито сердце.

Повисшее в комнате молчание нарушалось лишь жалобными всхлипываниями матери девушки. Мария не отводила взгляда.

– Ваша светлость, я умею читать только благодаря брату. Когда мы были намного моложе, то прятались в лесу, и он объяснял мне все, чему отец научил его за день. Он научил меня писать. И считать. Ваша светлость, я очень хорошо умею обращаться с детьми.

– Это меня волнует меньше, чем умение понять чужую душу и сердце, мисс Эштон.

– Я не позволю, – вновь раздался гневный голос викария. Его кулаки под сутаной были крепко сжаты, а лицо сделалось багровым. – Она вместилище греха и порока, ваша светлость. Посмотрите на нее. Вы увидите, что это искусительница с пропащей душой.

– Я разговариваю с девушкой, – перебила его герцогиня, не отрывая взгляда от Марии. – Вы очень молоды и красивы. Очевидно, вы почти ничего не знаете о том, что происходит за пределами этой деревни. Боюсь, вы пользуетесь случаем, чтобы избежать очевидных… неприятностей.

Марии нечего было возразить – это правда. Откликаясь на объявление, она совсем не думала о филантропии.

Герцогиня устало протянула письмо Марии секретарю и неуверенным движением поднялась со стула. Доктор торопливо подскочил к ней и осторожно обнял за хрупкие плечи, предлагая поддержку. Герцогиня на мгновение застыла неподвижно, как будто не была уверена в своих силах; ее унизанные драгоценностями пальцы нервно перебирали складки бархатной юбки. Но когда она снова подняла глаза на Марию взгляд ее пронзительных серых глаз был тверд.

– Я жду вас в Торн Роуз к концу недели. Мистер Такли все приготовит.

– Прошу прощения, – тихо вскрикнула Мария, не в силах скрыть своего изумления, – я правильно поняла, ваша светлость? Вы берете меня?

– Совершенно верно, – ответила герцогиня и, предупреждая возражения викария, повернулась к отцу девушки. – А что касается вас, то мы еще побеседуем до моего отъезда.

Потрясенная, Мария направилась к двери, не обращая внимания на жаркий спор между отцом и герцогиней. Девушка негромко вскрикнула, когда пальцы матери внезапно ухватили ее за руку. Тусклые и мертвые глаза Мэри теперь сверкали, на обычно бесстрастном лице отразились отчаяние и страх.

– Ты покинешь меня? – хриплым голосом вскрикнула Мэри. Неужели ты оставишь меня здесь одну с ним? О Боже! Сначала Пол, а теперь ты. Что мне делать? Что мне делать?

Мария оторвала пальцы матери от своей руки, выскочила из дома и, не оглядываясь, бросилась бежать по извилистой вымощенной булыжником тропинке через кладбище прямо к могиле брата. Ветер обжигал лицо и руки. Она опустилась на могилу, облокотившись на холодный и твердый могильный камень, прижала колени к груди и уткнулась в них лицом. Перед ее внутренним взором опять всплыло страдальческое лицо матери. При первых признаках того, что Мария хочет уйти, следовали мольбы и слезы.

– Мария, – позвал из тумана ласковый голос. Мария подняла голову и узнала человека, встречи с которым боялась больше всего. Он приближался к ней, разгоняя туман, и его белый воротничок священнослужителя ярко сверкал в тусклом свете дня.

– Уходи! – крикнула она. – Отец может искать меня. Ему не понравится, что его любимый младший священник общается с такой падшей девушкой, как я.

– Мария, – Джон Рис опустился на одно колено рядом с девушкой. Тонкие руки коснулись ее лица, добрые и внимательные карие глаза вопросительно смотрели на нее. – Скажи, что это неправда… Скажи, что ты намерена отказаться от предложения ее светлости…

– Нет, ни за что, Джон Рис! Ни ради матери, ни ради вас. Я уезжаю отсюда, Джон, и не вернусь, пока не буду в состоянии защитить мать от отца.

– Тогда выходи за меня замуж, Мария. Умоляю тебя! Мне дадут собственный приход, и мы заберем твою мать с собой…

– Нет, я не могу допустить, чтобы ты страдал от него так же, как моя семья. Я слишком хорошо к тебе отношусь.

Молодой человек обнял Марию, прижался губами к ее лбу и застыл в таком положении, гладя рукой ее распущенные волосы.

– Я поговорю о нас с твоим отцом.

– Нет!

– Он благословит наш брак, я уверен.