Барбара Сэмюэл - Ночь огня

• Название: Ночь огня
• Автор: Барбара Сэмюэл
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008846-9; 978 5-9578-0280-8

«Дружба по переписке» с таинственном итальянским аристократом – вот единственное развлечение в жизни молоденькой вдовы Кассандры Сент-Ивз, поклявшейся НИКОГДА не вступать в повторный брак. Однако загадочный друг Кассандры упорно настаивает на встрече, и она соглашается, еще не подозревая, что тот, кто представлялся в письмах респектабельным пожилым господином, в действительности – блестящий красавец граф Монтеверчи, мужчина, который нашел в прелестной англичанке свою НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ и готов на все, чтобы воплотить свой пылкие мечты в явь…

---

Я польщен, что вам понравилось мое эссе о Кипре. Теперь я смею настаивать на том, чтобы вы позволили себе осуществить то страстное желание, которое я чувствую в вас, – отправиться в путешествие самой. Почему бы не начать с приезда ко мне в Тоскану? Здесь вы могли бы проверить свою храбрость под руководством друга. По вашим письмам я чувствую, что вы смелее, чем вам кажется, а поскольку вы вдова, никто не скажет вам, что это неприлично. Может быть, именно в этом путешествии вы найдете больше вдохновения для вашей чудесной работы. Не сомневаюсь, что вас заинтересует моя небольшая коллекция рукописей Боккаччо. Смею надеяться, что она не оставит вас равнодушной. Вы испытаете огромное удовольствие от того, что сможете собственноручно потрогать их, не правда ли?

Есть еще одна вещь, которая, без сомнения, заинтересует вас: по случаю вашего приезда я послал бы за вином из моих виноградников (по правде сказать, вы лишены многого, если не пили наших вин) и велел бы повару приготовить лучшие из национальных блюд, чтобы окончательно ошеломить вас. Мы могли бы поехать во Флоренцию послушать оперу или на пикник к морю. Моя страна красива, она вдохновляет людей; думаю, что пребывание в ней доставит вам истинное удовольствие.

В последнем письме вы вновь писали о моих стихах. Это искусство дается мне с большим трудом и совершенно расстраивает меня. Как уловить волшебство мгновений? Как уловить совершенство, с которым падает солнечный свет, просто падает на серую ветвь оливы? И все же я снова и снова возвращаюсь к этому, как художники, которые приезжают сюда, чтобы наслаждаться светом, почти сведенные с ума попыткой прикоснуться к божественному совершенству. Святость невинной улыбки ребенка, прелесть того, как женщина нагибает голову и обнажает нежный, непорочный участок шеи, даже внезапная сладость сливы, сорванной с дерева, ее сочная сладость и жар солнца, взрывающиеся от нежного соприкосновения с моими губами! Даже сейчас я слышу музыку, доносящуюся из кухни, – слуги убирают остатки обеда, который они же и накрывали, и готовят посуду на завтра, а я думаю, как бы мне выхватить этот звук из воздуха и отослать его вам. Один человек поет, его голос подобен голосу оперного тенора, теперь к нему присоединяется другой, потом еще один, теперь поют четверо сразу, они стучат по горшкам, звенят ложками, размахивают и раскачивают ими в такт песне. У подножия холма, на дороге, пролегающей ниже виллы, смеется женщина, я представляю себе ее цыганкой, темные волосы беспорядочно падают на тонкое белое лицо, она собирается заняться любовью с мужем – я улыбаюсь от того, какие мысли мне пришли в голову. Порыв воздуха, пахнущего морем, колышет пламя свечи на моем столе и угрожает погрузить меня во тьму, но я все равно стараюсь уловить музыку вечера. Несовершенно. Всегда несовершенно.

Да и непонятно, зачем все это, как говаривал мой отец.

Ну вот, вы видите, какая меланхолия мучит меня сегодня. Помогите мне изгнать ее, сказав «да», дорогая храбрая леди. Вы достаточно смелы, чтобы найти в себе силы и отказаться от жизни, которую вы терпеть не можете, достаточно смелы, чтобы устраивать приемы и собирать вокруг себя такие же души, Как наши с вами, с таким же складом ума. Это талант, и я благодарю вас за то, что вы поделились со мной этим талантом.

Приезжайте в Тоскану, миледи, пусть здешний воздух освежит вас.

Ваш покорный слуга

Бэзил.

Когда Кассандра дочитала последнюю строчку, ее глаза неожиданно увлажнились. Она держала письмо на коленях и смотрела на серый мокрый мир за окном.

Проверить свою храбрость! Осмелится ли она?

Глава 2

Август 1787 года, Тоскана

Равномерное цоканье лошадиных копыт и теплый солнечный свет навевали сон. Кассандра ощущала необъяснимое блаженство, приятную расслабленность, и это было так чудесно, что все вокруг казалось необычайно милым: коляска, в которой она ехала, и кучер – владелец коляски, одетый в жилет и рубашку, с потрепанной шляпой на голове. Когда они свернули с дороги, он запел какую-то песенку. Вдруг с каждой стороны промчались по нескольку мрачных всадников. Они пронеслись с такой скоростью, что горничная Кассандры вскрикнула от удивления. Высокие темные деревья, названия которых Кассандра не знала, казались ей часовыми, стоявшими между дорогой и полями, простиравшимися за ними.

Кассандра прикрыла глаза, чтобы слушать происходящее вокруг. Наводящий уныние мотив возница пел слишком Весело, с присвистыванием, в пение вплеталось жужжание мухи, решившей попутешествовать вместе с ними. Муха кружилась вокруг щеки Кассандры, она лениво отгоняла ее. Со стороны поля послышались крики, коляска задребезжала.

Настоящая музыка!

Она подумала о том, та ли это дорога, по которой шла цыганка, чей смех летел к тому месту, где он сидел и писал, где он поймал этот звук и послал ей, Кассандре.

– Вы счастливы, правда? – спросил кучер.

Над верхней губой у него были черные густые усы, его глаза смеялись, когда он смотрел на нее.

– Вам нравится наша страна?

– О да! Она даже красивее, чем я себе представляла, наверное, это самое красивое место на свете.

Возница подмигнул:

– Она вам очень понравится.

– Надеюсь.

Кассандре захотелось узнать о хозяине виллы, графе Монтеверчи. Какой он – небольшого роста, полный, как хозяин коляски, или высокий и суровый, как охрана, назначенная для их сопровождения? Сколько ему лет? Возможно ли, чтобы глаза его были такими же прекрасными, как и его сердце, доброта которого отражалась в письмах?

До вчерашнего дня Кассандре удавалось не задавать себе таких вопросов. Ей было достаточно того, что она покинула свой скучный пасмурный мир – послание графа придало ей достаточно смелости.

Кассандра собрала воедино черты многих своих знакомых ученых, и у нее сложился образ человека средних лет с висками, тронутыми сединой. Он несчастен из-за своей судьбы, но подвержен вспышкам необузданного веселья – возможно, иногда резок, но этот недостаток компенсируется чуткостью, отражающейся в его бездонных глазах. Теперь она не могла вспомнить, почему представила графа именно таким. Он мог выглядеть как угодно и быть кем угодно.

Коляска свернула, и перед ними выросла, словно из-под земли, высокая вилла, стоявшая на холме, с бледно-золотистыми стенами. У Кассандры голова закружилась от страха перед неизвестностью. Что на нее нашло?

Она почувствовала удушье и прижала руку к груди. Хрустнуло лежавшее за корсажем письмо. От этого звука Кассандра очнулась.

Не важно, как он выглядит: старый он или молодой, полный, худой или толстенький, как маленький тролль. Она приехала потому, что никогда в жизни не чувствовала ни с кем такой духовной близости. Она хотела сидеть и говорить, говорить с ним на любую тему, обмениваться мнениями – со своим Бэзилом, с дорогим другом.

Ну вот! К ней опять вернулось прекрасное расположение духа.

Длинная каменная лестница, выложенная в холме, вела от ворот виллы к дороге. Вот из ворот появился человек и начал спускаться по лестнице, его фигура отбрасывала четкую тень на золотые стены.

– Это он? – спросила Кассандра у своего спутника. – Это граф?

Возница посмотрел на нее, его большие темные глаза озорно блеснули, как будто он знал какую-то тайну.

– Да.

Кучер остановил коляску и проворно соскочил вниз, быстро повернувшись, чтобы помочь Кассандре выйти, потом поднял голову, чтобы проверить, смотрит ли она на графа.

Солнце светило ей прямо в глаза, поэтому, даже подняв руку, чтобы заслониться от его ярких лучей, Кассандра почти ничего не видела, она смогла рассмотреть очень немногое.

Высокий человек спускался по лестнице проворно и нетерпеливо, его сапоги стучали по камням.

От волнения Кассандра подалась вперед и улыбнулась.

– Дорогой граф, вы ли это? – воскликнула она.

– Леди Кассандра?

Он сделал еще шаг, замешкался, потом медленно сделал следующий, а потом еще один и оказался в полоске тени, где Кассандра смогла наконец рассмотреть его. Он замер, уставившись на нее. На его лице было написано то же потрясение, какое, вероятно, отразилось на лице Кассандры. Она представляла себе этот момент сотни раз, но все должно было происходить иначе: дружеское рукопожатие, возможно, даже целомудренный поцелуй в щеку, если бы граф оказался человеком преклонных лет.

Вместо того они оба застыли как вкопанные. Ее улыбка постепенно угасала. Никакое воображение не могло подготовить ее к встрече с подобным совершенством – как физическим, так и духовным. Но он стоял перед ней – молодой, не старше тридцати лет, высокий, напоминавший своей грацией лирическое построение фразы, присущее ему. Волосы, густые и черные, свободно рассыпались по плечам. Казалось, что его лицо было вылеплено самим Микеланджело: широкие темные брови, крупный, с небольшой горбинкой нос, чувственный рот. Внезапно Кассандра подумала, что статуи почти всегда серые и холодные, Бэзил же впитал в себя все краски своей родины: губы цвета темного вина, розовые щеки, а глаза, ресницы и брови такие же черные, как и волосы.