Кирстен Сивер - Сага о Гудрид

• Название: Сага о Гудрид
• Автор: Кирстен Сивер
• Издательство: Терра
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00523-1

В очередной том серии «Викинги» вошли произведения, посвященные открытию викингами Северной Америки.

В историческом романе американской писательницы норвежского происхождения Кирстен Сивер и в путевых заметках известного норвежского журналиста и ученого-археолога Х.Ингстада рассказывается об Эрике Рыжем, изгнанном из Норвегии и Исландии за убийства и открывшем Гренландию, его сыне Лейве, первооткрывателе Америки, и прекрасной Гудрид…

---

– А я и не знала, что в Гренландии столько древесины, – сказала Гудрид, оглядывая широкие доски на стенах.

– Да, с древесиной здесь неплохо. Многое из того, что ты видишь, прибило к берегу у Бревенного Мыса. Именно там вы с Торбьёрном и построите себе дом.

Сердце в груди у Гудрид замерло. Их новый дом будет совсем поблизости! Ей поскорее хотелось покончить с ужином. Тьодхильд наконец поднялась из-за стола, и все поблагодарили ее за ужин.

А Гудрид вслед за Тьодхильд и Торстейном вышла на залитый солнцем двор, тогда как Эрик остался на своем почетном сиденье. Солнце слепило ей глаза, и доносившиеся со двора звуки стучали в голове, пока Тьодхильд вела ее мимо дома и амбаров, прямиком к бурому крутому утесу, с которого открывался чудесный вид на внутренную часть фьорда. Тьодхильд показала рукой на зеленую косу, которая тянулась перед ними.

– Там будет твой дом, Гудрид. Эрик держал эту землю незанятой как раз для такого случая. Когда вы выкорчуете и сожжете кустарники, там будет славное пастбище, а в серединной бухточке найдется место для лодки. Отсюда тебе не видно, но к юго-востоку от Бревенного Мыса прямо из ледника берет свое начало речка. Ты быстро поймешь, что лучше тебе держаться подальше от течения в устье реки: вода там прямо как в котле кипит. А теперь пойдем, я покажу тебе свою усадьбу.

Тьодхильд шла медленно, величественно, и Гудрид не спеша могла помечтать, как она будет помогать по хозяйству в Братталиде, когда будет жить здесь. У Тьодхильд была опытная домоправительница Хальти-Альдис, и Гудрид сама могла убедиться в этом, видя надежные запасы молока и еще мясо и рыбу, подвешенные над очагом. Похоже, что прислуги и рабов на дворе хватало, ибо все вокруг было ухоженным и прибранным. Над всем царило такое спокойствие, что никто бы не подумал, что хозяин и его жена с некоторых пор не уживаются вместе.

Взглянув на кладовые, где Тьодхильд хранила шерсть и лен, она направилась к небольшой церковке, стоявшей на возвышении к югу от главного дома. Невдалеке журчали два ручья, сбегая по отлогому склону, образуя собой речку, и Гудрид пришло в голову, что Тьодхильд и Эрик сами похожи на эти ручьи. Разница в том, что они не хотят слиться в одно целое. Так что главной трудностью для Гудрид в Братталиде будет примирение со старой верой Эрика и новой – Тьодхильд.

Прежде чем войти в церковь, Тьодхильд перекрестилась и оставила за собой западную дверь открытой. При свете из этой двери, да еще маленького окошка в восточной стене Гудрид различила красноватые плиты из песчаника, которыми был выложен пол, и большую шкуру белого медведя, лежащую перед полкой с маленьким крестом и лампой. Гудрид сразу перекрестилась и обвела глазами все это уютное треугольное помещение церкви, покрытой дерном.

– Как здесь красиво! – сказала она Тьодхильд. – Никогда не видела такой огромной медвежьей шкуры…

– Да, медведь этот пару зим назад повадился к нам на двор. Эрик не хотел убивать его. А дерево, из которого сделана церковь, называется красной березой. Не так давно мы купили его у купцов с норвежского корабля. Лейв возвращался домой и заметил людей, потерпевших кораблекрушение в шхерах возле берегов Гренландии. Он взял их с собой, а следующей весной отправился назад, за их древесиной, которую они везли на корабле. Им она уже не понадобилась: они слишком долго ждали помощи в шхерах и вскоре после того, как оказались у нас, умерли. Эрику не понравилось, что Лейв отдал мне эту древесину на строительство церкви, но Лейв сознавал свой долг, тем более что именно он привез с собой священника.

– А где теперь ваш священник? – спросила Гудрид.

Тьодхильд села на скамью и сделала Гудрид знак, чтобы та села рядом с ней.

– Я расскажу тебе и об этом тоже. Лейв отправился к королю Олаву сыну Трюггви в Норвегию, после того как погостил у вас с Торбьёрном в Исландии. В то время в Норвегии было много доблестных исландцев, и король Олав уговорил некоторых из них взять с собой назад в Исландию святых отцов, чтобы обратить язычников в новую веру. Король удерживал Кьяртана сына Олава и многих других сыновей хёвдингов в качестве заложников, но Лейв никогда не беспокоился о себе, ибо когда стало известно, что король захватил его, то следующее норвежское судно, которое бы поплыло в Гренландию, точно нашло бы там свою смерть. Король Олав – мой друг, и он хотел, чтобы мы тоже приобщились к истинной вере, а потому он попросил Лейва взять с собой в Гренландию английского священника, ученого мужа, твердого в вере, но вспыльчивого.

Тьодхильд прихлопнула комара и продолжала:

– Купцы везли сюда далеко не лучшее зерно или железо. Они все равно были уверены, что мы будем им благодарны за то, что у них найдется на корабле. Так же получилось и с Патриком Священником. Он не желал оказать честь королю Олаву в Исландии, так что пришлось Гренландии приютить его. Нечего сказать, он был приятным человеком, сильным, очень сильным. Вначале он не очень хорошо изъяснялся на нашем северном языке, но у него был необычайно красивый голос, и он знал множество притч о Белом Христе. Он крестил и меня, и Торвальда с Торстейном. Оба мальчика, так же, как и я, хорошо понимали, что так принято среди мудрых людей. Лейв принял крещение в Норвегии. Но эта чертовка Фрейдис, сводная сестра моих сыновей, слушает только Эрика и отказалась креститься. И она, и муж ее из Гардара стоят друг друга. Патрик пытался обратить Эрика, но тот обозвал его болваном.

– Но как ты пришла к своей новой вере? – спросила Гудрид, боясь, что Тьодхильд будет отвечать ей так же уклончиво, как Торбьёрн. Тьодхильд слабо улыбнулась.

– Патрик был вовсе не так глуп, как представлял себе Эрик. Он заметил, что я устала не спать по ночам из-за мужниной похоти, и благословил меня на то, чтобы я отказалась делить ложе с язычником. Священник поведал мне о чудесах, которые творила святая принцесса Суннива в тех местах, где жили и некоторые из моих норвежских родичей. Ежегодно я поминаю ее в своей церкви. Когда Патрик собрался уезжать, он дал мне бочонок со святой водой и сказал, что пока у нас не появится новый священник, я могу использовать чудодейственную силу этой воды для того, чтобы крестить и отпевать людей. А сам он освятил и мою церковь, и кладбище.

– Почему же он уехал? – спросила Гудрид.

– Как еда, так и настроение легко меняются после долгой зимы… Дело осложнилось тем, что надсмотрщик Эрика едва терпел Патрика. По любому поводу он выходил из себя и говорил, что этого священника нельзя и за мужчину-то считать, а бог его – сплошной обман. Патрик старался не замечать ни этих оскорблений, ни жертвоприношений Эрика в праздник середины зимы, но когда Эрик начал готовиться к середине лета – тут священник не выдержал. Он носился по двору от дома к дому, осенял себя крестом и изрыгал проклятия, а надсмотрщик ревел, что Эрику следовало бы использовать Патрика вместо кобылы, которую тот откормил для спаривания со своим жеребцом. Не успели послать за мной, как Патрик ударил надсмотрщика ножом в грудь, да так сильно, что нож прошел через него насквозь. Люди боялись потом вытащить этот нож из груди убитого, в страхе перед той силой, которая помогла Патрику нанести удар. Так мы и похоронили надсмотрщика у юго-восточной стены. Эрик прогнал Патрика со двора, и тот сперва переехал в Гардар, у Эрикова Фьорда, а потом дальше на юг, спасая свою жизнь. Последнее, что мы слышали о нем, – что он уплыл с Китового Острова куда-то далеко.

Тьодхильд молча поднялась, перебирая свое ожерелье.

– А сейчас я зажгу лампаду, и мы вместе прочтем «Отче наш».

Гудрид послушно преклонила колена на белую медвежью шкуру, рядом с Тьодхильд. Коптящая лампадка пахла жиром полярной акулы, и девушка чувствовала себя уверенной и почти счастливой.

Выговаривая сложные латинские слова, она услышала стук копыт по тропинке, ведущей вниз от церкви. Мелодичное цоканье, звуки мелких камешков, летящих из-под копыт в стороны, понукание погонщика, – все это вызвало в Гудрид волну нежданных воспоминаний. А ей так хотелось забыть тот день, когда она прощалась с Хеллисвеллиром или когда была на альтинге. И еще более не хотела она вспоминать о том, что когда-то у нее были и белоснежная кобылка, и вороной жеребенок, а теперь осталось лишь бесполезное седло.

Сердце ее горячо забилось, и девушке показалось, что оно вот-вот разорвется.

ПОЯВЛЕНИЕ ХОЗЯИНА ХОЛМА

Торвальд со своими людьми отправился на север, и Белый Гудбранд с детьми – вместе с ними, чтобы добраться до Светлого Фьорда в Западном Поселении; там, на Песчаном Мысе, Эрику Рыжему принадлежала половина большого хутора. Гудбранд поживет в его доме, пока не раскорчует землю, доставшуюся ему от Эрика. Гудрид даже в своих хлопотах и заботах тосковала по Гудбранду и его детям.

Тьодхильд не оставляла ее ни советом, ни помощью. И хотя рабы и прислуга в Братталиде побаивались хозяйку за ее острый язык, они все равно охотно трудились на нее, потому что она всегда отдавала ясные и четкие приказания. Тьодхильд была довольна тем, как работает Гудрид и в молочной кладовой, и в ткацкой, и Гудрид радовалась, видя, что старшие одобряют ее. Трудно было сказать, что думает о ней Торстейн как о невесте, так как он приходил домой, успевая только поесть и сразу же лечь спать.