Гюннар Столесен - Навеки твой

• Название: Навеки твой
• Автор: Гюннар Столесен
• Издательство: Радуга
• Жанр: Детектив
• Год: 1986

«Навеки твой» – типичная криминальная социальная драма. В ней затрагиваются неблагополучие семейных отношений, проблема «трудных» подростков.

Все начинается с того, что в офис не слишком преуспевающего частного детектива Варьга Веума приходит восьмилетний мальчик и просит о помощи, потому что беспокоится за свою маму…

---

4

В них чувствовалось больше настороженности, чем уверенности. Передо мной стояло шесть ничем не примечательных акселератов-подростков со светлым пушком на подбородках и вполне типичными для этого возраста прыщами на лицах. Долговязый неуклюжий паренек, замыкающий ряд, пытался скрутить сигаретку, но руки его дрожали и половина табака высыпалась, а когда наконец сигаретка была готова, он, вместо того чтобы пихнуть ее в рот, чуть было не угодил себе в глаз. Низенький толстый румяный мальчишка с золотистыми волосами прятался за чужие спины. В глазах его застыло выражение собачьей преданности – верный признак, что он и есть козел отпущения для всей компании, он – шут, потому что в таких компаниях не обходятся без шута. Но горе тому, кто осмелится его обидеть. Именно шут– – осознают они это или нет – является связующим звеном всей компании. Каждый считает своим долгом защищать его, ведь только он и нуждается в защите. Наверное, это был Тассе, о котором мне говорил Роар. Остальные четверо отличались друг от друга цветом волос, ростом и выражением лица, однако на всех были одинаковые джинсы и куртки – правда, у одних нейлоновые, у других кожаные.

Но вот в дверях показался еще один, видимо последний, и картина мгновенно изменилась. Подростки вывалились из домика как стадо баранов. Этот вышел небрежно, будто он совершенно случайно здесь оказался.

В нем было нечто деланное, заученное, что весьма характерно для психопатов. По лицам ребят я понял, что его и уважают, и боятся. Компания, полминуты назад представлявшая собой сборище конфирмантов, которых я легко мог заставить читать «Отче наш», мгновенно превратилась в банду. Неуверенные улыбки сменились презрительными гримасами. Испуганные глаза застыли и ожесточились. Сигарета во рту долговязого перестала дрожать. Тассе подбоченился и выпятил живот.

Главарь не представился – в этом не было необходимости. Всем своим видом он выражал совершенное безразличие. Он казался сонным, но его маленькие прищуренные глазки не дремали. Темные, быстрые, хищные, они словно подстерегали добычу. Черные и прямые, зачесанные назад волосы придавали ему сходство со священником. Высокий бледный лоб, небольшой и необычайно острый нос, похожий на лезвие ножа. Казалось, что при желании этот нос можно использовать как оружие. Рот пухлый, как у Элвиса Пресли [3]. Верхняя губа поджата в презрительной ухмылке. Но зубы… черные, гнилые, они уж никак не годились для глянцевой обложки популярного диска. На нем были узкие, выцветшие добела джинсы в обтяжку и черная кожаная куртка с многочисленными молниями. Худощавый и поджарый, физически он не очень развит, но можно предположить, что ловко владеет ножом. Его голос, как я и думал, был тонким, как натянутая струна, и царапал, как старая бритва. Когда Джокер заговорил, случайный луч заходящего солнца, пробившись сквозь сосновую крону, осветил его белое как бумага лицо, и оно стало золотистым, как у ангела, а пухлые губы приобрели резкие очертания, словно на портретах Рафаэля. Казалось, свои последние лучи солнце сосредоточило именно на его губах.

– Тебе что надо, старикашка? – начал Джокер.

Аплодисменты не заставили себя ждать: дружный смех взорвал лесную тишину. Мерзкий громкий хохот. Так смеются только подростки.

– Я ищу детский сад и, похоже, нашел, – проговорил я.

Видимо, я не обладал таким шармом, как Джокер, – никто не засмеялся.

Рот с гнилыми зубами произнес:

– Дом для престарелых внизу, под горой. Тебе не нужна инвалидная коляска?

И снова хохот. Как будто юнцы никогда в жизни не слышали ничего более остроумного. Они буквально помирали со смеху.

– А может, она пригодится тебе? – в свою очередь спросил я и, пока меня не прервали, добавил: – Я, собственно, пришел за своим велосипедом.

– За велосипедом? – Джокер огляделся, делая вид, будто только сейчас заметил, что мы не одни.

– Кто-нибудь видел тут велосипед?

Кривляясь, как клоуны, ребята начали оборачиваться, изображая недоумение. Они качали головами, а Тассе едва сдерживался, чтобы не расхохотаться.

– Знаешь, старикашка, ты лучше пришли к нам свою тетку или няньку из дома престарелых. И тогда мы подумаем, чем тебе помочь! – сказал Джокер.

Я уже не сомневался, что на этот раз они просто лопнут. Лопнут со смеху, и все тут. Казалось, что дня три они дышали веселящим газом и у них в запасе осталась еще парочка баллонов. Но я понимал, что это всего лишь прелюдия к моей речи. Я должен был начинать не мешкая.

Со мной всегда так: когда страшно, мне хочется говорить. Наверное, и на своем смертном одре я буду что-то говорить, а входя в загробное царство, по-свойски хлопну по плечу святого Петра, до того как он успеет показать мне дорогу в отдел жалоб и предложений.

И я начал. Я сделал два шага вперед и остановился перед долговязым. Я пристально смотрел ему прямо в глаза, чтобы своей волей заставить его вспомнить невзгоды и обиды его детства – ведь в каждом человеке, глубоко спрятанные, живут либо трогательные, либо болезненные воспоминания детства. К моему удовлетворению, сигарета в уголке его рта нервно задергалась.

– Может, на первый взгляд я не выгляжу спортсменом, – начал я. – К тому же вас семеро и каждый лет на пятнадцать-двадцать меня помоложе. Но и лев в зоопарке кажется безобидным до тех пор, пока кто-нибудь не осмелится войти к нему в клетку.

Шагнув в сторону, я оказался лицом к лицу с парнем почти моего роста. На левой ноздре у него торчал прыщ, а верхняя губа покрылась мелкими капельками пота.

– Вы меня не запугаете, – продолжал я, – хоть и выстроились тут передо мной, как неприступные горные вершины.

Парень покраснел, и я двинулся к его соседу.с замечательной серовато-черной щетиной на подбородке. Из-под густых, почти сросшихся бровей на меня смотрели явно близорукие глаза. Ему надо бы носить очки. Я помахал ладонью у него перед носом, и он растерялся, не зная, куда глядеть.

– Привет! Кто дома? Я здесь, да нет – вот тут я! Слушай, приятель, сходи-ка домой за очками. Ты словно из иного измерения. Точно! Когда подрастешь, поймешь, о чем я говорю. А впрочем, можешь поискать это слово в словаре, если ты в состоянии это сделать и найдешь словарь.

Следующим был Джокер, и я нарочно прошел мимо. Краем глаза я уловил, как тяжело он сглотнул. Справа от Джокера стоял шут Тассе. Обычно шут – легкая добыча, если у него еще нет иммунитета.

– Привет, Тассе! – проговорил я. – Вот кому действительно необходим моцион. – Я сделал паузу. – И для этого тебе нужен велосипед? Слово «моцион» можно найти в словаре иностранных слов.

Остальных я взял одним махом.

– О, да ведь это Аббот и Костелло! Кнолл и Тотт в детском садике! [4]

И, снова заняв центральную позицию, я не спеша оглядел всю компанию.

– Вы хоть знаете, с кем имеете дело? Я знаменитый Веум! Не слыхали? Мой адрес можно найти в телефонном справочнике на букву «М» под рубрикой «Монстр». Время от времени, когда я расправляюсь с кем-нибудь, обо мне пишут в газетах. Не советую входить ко мне в клетку. Раскладка у нас примерно такая: я игрок сборной страны, а вы лилипуты из команды пятого разряда района Мёрэ и Ромсдала. У вас, правда, есть одно преимущество: я не имею права бить тех, кто младше. Но, признаюсь, я не всегда придерживаюсь этого правила. Так что можно попробовать. – Я чувствовал свое преимущество и продолжал: – Я пришел забрать велосипед, и я это сделаю. Есть возражения?

Я не отрывал взгляда от Джокера. С психопатами, как и с медведями: лучший способ осадить – это неотрывно смотреть им в глаза.

– Когда в покер играют настоящие мужчины, джокера в колоде не бывает.

Решительно пройдя мимо главаря, я взял велосипед за руль и развернул его. Шесть пар глаз следило за мной. Джокер стоял как вкопанный за моей спиной. Стоять спиной к законченному психопату – это глупейшее, что можно придумать, но я заворожил публику, и в этом была моя победа. Впрочем, у меня не было иного выбора. Проходя мимо Джокера (прочь из этого заколдованного круга!), я обернулся и пристально посмотрел на него.

– Поменяйте пеленку своему шефу, ребята!

Пристально и неотрывно смотрел я на Джокера, держа его под гипнозом, а сам спешил уйти подальше, не рисковать, не ждать, когда он кинется и всадит нож мне в спину.

Позади ни звука. Никто не смеялся. Никто никогда не смеется, становясь свидетелем позора своего повелителя. Я же был очень доволен собой и воображал, как будут меня восхвалять, когда история этой шайки будет пересказываться где-нибудь в лесу у костра, а может, и в телевизионной передаче.

Отойдя подальше, я вскочил на велосипед и налег на педали. Могу представить, что это походило на картину, изображавшую одинокого всадника, спешащего навстречу закату. Но даже на картине было видно, что у всадника еще множество дел, а всадником, между прочим, был я сам.

5