Питер Страуб - История с привидениями

• Название: История с привидениями
• Автор: Питер Страуб
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-85743-020-8

Все началось с того, что несколько приятелей решили раз в месяц собираться по очереди у кого-нибудь дома и обмениваться друг с другом страшными историями. Так бы, наверное, и продолжались их невинные посиделки, если бы рассказанные `страшилки` вдруг не стали повторяться в реальности...

---

Фенни и Констанция не приходили в школу два дня. Я винил себя в том, что вел себя с ними неосторожно, и во время перемены от волнения ходил взад-вперед по двору. Дети смотрели на меня, как на лунатика. Потом я услышал то, что заставило меня повернуться и подойти к группе старших девочек. Среди них была и Этель Бердвуд. Мне показалось, что она упомянула имя Грегори.

— Расскажи мне про Грегори, Этель, — сказал я.

— А кто это? У нас нет никого с таким именем.

Она в упор поглядела на меня, и я был уверен, что она в тот момент думала о традиции, по которой учитель сельской школы обычно женился на самой старшей из своих учениц. Эта Этель, дочь богатых родителей, была самоуверенной девочкой.

— Я слышал, как ты упомянула это имя.

— Вы, должно быть, ошиблись, мистер Джеймс, — сказала она медоточивым голосом.

— Не люблю, когда мне лгут. Расскажи мне о Грегори.

Конечно, они решили, что я угрожаю ей наказанием. Другая девочка поспешила ей на выручку.

— Мы говорили, что этот желоб сделал Грегори. Я взглянул на стену школы. Один из водосточных желобов был новым.

— Ладно, он больше не будет тут расхаживать, — заявил я, заставив их отчего-то расхохотаться.

В тот же день после уроков я решил отправиться в логово льва, то есть в дом Бэйтов. Я знал, что от деревни до него примерно так же, как от Милберна до дома Льюиса. Я прошел три-четыре мили, прежде чем понял, что заблудился. Домов мне по пути не попадалось, значит, дом Бэйтов стоял в глубине леса. Пришлось идти обратно и искать его там.

В итоге я сбился с дороги и потерял направление. Пробираясь через лес, я вдруг почувствовал, что за мной наблюдают — очень неприятное чувство, будто за спиной притаился тигр. А потом в тридцати ярдах от меня, на поляне, я увидел человека.

Это был Грегори. Он молчал, молчал и я. Он просто смотрел на меня взглядом, полным непередаваемой ненависти. Он мог бы убить меня в этом лесу и никто бы не узнал. И по его лицу я видел, что он готов к этому. Когда я уже думал, что он бросится на меня, он отступил и скрылся за деревом.

Я шагнул вперед. «Что тебе нужно?» — спросил я, но он не ответил. Я сделал еще шаг, потом еще. За деревом его не было: он словно растворился.

Я, еще дрожа, сделал несколько шагов в том же направлении и едва не вскрикнул, увидев перед собой бледную, оборванную девочку. Это была Констанция Бэйт.

— Где Фенни? — спросил я.

Она ткнула куда-то рукой. Тут он появился так же внезапно, «как змея из корзины», подумают я. На лице его застыло характерное тупо-виноватое выражение.

— Я искал ваш дом, — сказал я, и они так же молча указали мне куда-то. Среди деревьев я с трудом разглядел крытую толем хижину с одним грязным окошком. Тогда таких хижин было много, но эта была самой убогой из всех, какие я видел. Видит Бог, я никогда не презирал бедных, но в этой нищете было что-то действительно зловещее. Казалось, что живущие здесь люди не просто огрублены нищетой, но в самом деле непоправимо испорчены. Сердце мое сжалось, когда я увидел тощего черного пса, треплющего комок перьев, который еще недавно мог быть цыпленком. Теперь я понял, почему Фенни считали испорченным, — местным богачам достаточно было бросить один взгляд на его жилище.

Я не хотел туда идти. Я не верил в зло, но там чувствовалось именно зло.

Я повернулся к детям, смотревшим на меня тем же странным застывшим взглядом.

— Я хочу, чтобы вы завтра пришли в школу, — сказал я.

Фенни покачал головой.

— Но я хочу помочь вам, — я готов был произнести целую речь, сказать, что хочу спасти их, изменить их жизнь, избавить их от этого существования… но их взгляд остановил меня. В нем было что-то, что заставило меня вспомнить о взгляде таинственного Грегори.

— Вы должны завтра прийти в школу, — повторил я.

— Грегори не хочет, чтобы мы туда ходили, — сказала Констанция. — Он говорит, чтобы мы оставались здесь.

— Приходите, и пусть он тоже приходит.

— Я спрошу Грегори.

— Черт с ним! Приходите сами! — крикнул я и пошел прочь. Пока я не достиг дороги, меня гнал страх — я будто убегал от проклятия.

Вы можете спросить, чем это кончилось. Они не вернулись. Несколько дней все шло спокойно. Этель Бердвуд и некоторые другие девушки дарили мне сладкие взгляды и носили сэндвичи на обед. Я клал их в карман и съедал вечером после ужина у Мэзеров.

В воскресенье я отправился, как было договорено, в лютеранскую церковь в Футвилле. Это оказалось не так скучно, как я боялся. Пастор, старый немец Франц Грубер, оказался более тонким человеком, чем можно было судить по его внушительному животу или по тексту проповеди. Я решил поговорить с ним как-нибудь.

Когда Бэйты появились, они выглядели опустошенными, как пьяницы после бурной ночи. Это вошло в привычку: они пропускали два дня, потом три, и каждый раз выглядели все хуже, особенно Фенни. Он будто преждевременно состарился. Мне иногда казалось, что он мне ухмыляется, хотя у него вряд ли хватило бы на это ума. Теперь он на самом деле казался испорченным, и это пугало меня.

Однажды в воскресенье после службы я подошел к доктору Груберу и сказал, что хочу поговорить с ним. Он, должно быть, решил, что я собираюсь признаться в прелюбодеянии или чем-то подобном. Но тем не менее он любезно пригласил меня к себе в дом.

Мы с ним прошли в библиотеку, большую комнату, до потолка уставленную книгами. Я не видел столько книг с тех пор, как покинул Гарвард. Это действительно был кабинет ученого. Большинство книг было на немецком, многие на латыни и греческом. На полках стояли труды отцов церкви в тяжелых кожаных переплетах, комментарии к Библии, теологические сочинения. На полке над столом я с удивлением увидел работы Луллия, Фладда, Бруно и других, что можно назвать оккультизмом эпохи Возрождения. Дальше я разглядел даже несколько антикварных книг о колдовстве и сатанизме.

Доктор Грубер пошел в другую комнату за пивом и, вернувшись, увидел, что я разглядываю эти книги.

— Из-за этих книг, — сказал он со своим гортанным акцентом, — я и угодил в Фалмут. Надеюсь, вы не посчитаете меня старым чокнутым дураком при виде их.

Он рассказал мне свою историю, и все было, как я и предполагал, — он подавал большие надежды, сам писал книги, но из-за слишком пристального интереса к оккультным наукам ему велели прекратить исследования в этом направлении. Он ослушался и был сослан в самый глухой угол, какой могла отыскать лютеранская конгрегация.

— Теперь мои карты на столе, как говорят мои прихожане. Конечно, я никогда не говорю о герметических предметах в проповедях, но продолжаю их изучать. Вы можете идти или рассказать то, зачем пришли, это в вашей воле.

Такое пышное вступление несколько удивило меня, но я решил рассказать ему всю историю о Фенни Бэйте и Грегори. Он слушал с большим вниманием, и я понял, что он уже что-то слышал об этом.

Когда я закончил, он спросил:

— И все это случилось недавно?

— Конечно.

— И вы никому об этом не рассказывали?

— Нет.

— Я рад, что вы пришли именно ко мне, — сказал он и, достав из ящика стола гигантскую трубку, набил ее и начал попыхивать, глядя на меня своими горящими глазами. Я уже начал жалеть что пришел к нему.

— А ваша хозяйка никогда не давала вам понять, почему она считает, что Фенни Бэйт — «сама испорченность»?

Я покачал головой: — А вы что-нибудь знаете?

— Это известная история. Можно сказать, знаменитая в нашей округе.

— Так Фенни и правда испорчен?

— Да.

— А почему? Здесь какая-то тайна?

— Большая, чем вы можете вообразить. Если я вам расскажу, вы можете решить, что я сошел с ума, — его глаза стали еще более пронзительными.

— Если Фенни испорчен, то кто испортил его?

— Грегори, — ответил он. — Конечно же, Грегори. Он причина всего.

— Но кто такой этот Грегори?

— Тот, кого вы видели. Вы совершенно точно его описали, — он покрутил своими толстыми пальцами над головой, имитируя мои жесты перед Констанцией. — Да, так оно и есть. Но если бы вы знали больше, вы бы усомнились в моих словах.

— Но почему?

Он покачал головой, и я увидел, что руки его дрожат. Я подумал, уж не сумасшедший ли он в самом деле?

— У родителей Фенни было трое детей, — продолжал он, выпуская клуб дыма. — Грегори был старшим.

— Он их брат! Один раз мне показалось, что я улавливаю сходство, но… Но что в этом противоестественного?

— Это зависит от того, что между ними происходило.

— Вы имеете в виду что-то противоестественное между ним и Фенни?

— И сестрой тоже.

Я почувствовал приступ ужаса, вновь увидел бледное некрасивое лицо Грегори с волчьей ненавистью в глазах.

— Между Грегори и его сестрой?

— Именно.

— Он испортил их обоих? Тогда почему к Констанции не относятся так, как к Фенни?

— Помните, что здесь живут бедняки. Такие отношения между братом и сестрой… хм… не кажутся им чем-то противоестественным.