Элизабет Торнтон - Игра или страсть?

• Название: Игра или страсть?
• Автор: Элизабет Торнтон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045080-0, 978-5-9713-5410-9, 978-5-9762-3922-7

Почему блестящий политик Брэнд Гамильтон, известный своей незапятнанной репутацией, внезапно начал настойчиво ухаживать за слишком независимой женщиной? Почему светская львица леди Марион Дейн, остроумно высмеивающая притязания многочисленных поклонников, сочла за лучшее благосклонно отнестись к авансам Брэнда? Сэр Гамильтон и леди Дейн явно ведут между собой какую-то тонкую игру. Но сколько в этой игре лжи и хитрости – и сколько подлинной страсти и желания?..

---

– Мне нравился мистер Форрест. Я понимаю, какой потерей стала для вас его смерть.

Глаза Теодоры неприятно сузились.

– Никто этого не понимает и не может понять. Он был единственным человеком, на которого я всегда могла положиться. Если, кроме пошлых банальностей, вам больше нечего сказать, можете уходить.

В этом беда Теодоры, подумала Марион. Она, казалось, сошла прямо со страниц греческой трагедии. Марион не собиралась уходить, не сказав, зачем пришла.

– У меня есть кое-что для вас, – сказала она. Теодора села и взяла шкатулку, которую протягивала ей Марион.

– Что это?

– Памятные вещицы Ханны. Она была одержима вашим мужем и собирала сувениры, как влюбленная школьница. Только Ханна лгала, придумывая то, чего не было на самом деле, либо чтобы получить желаемое, либо чтобы убедить себя, что она неотразима для мужчин. Думаю, мы уже никогда не узнаем, что происходило в ее голове. Достаточно знать, что Роберт невиновен.

Теодора просматривала вещи в шкатулке.

– А где письма Роберта к ней? Марион покачала головой:

– Не было никаких писем. Ханна была не вполне нормальна. Ее последняя работодательница, миссис Лав, живет в Брайтоне. Она может рассказать вам, что Ханна и там сеяла смуту среди сыновей ее друзей. – Ее голос упал. – У Роберта ничего не было с Ханной. Он не писал ей писем. Все это было игрой, в которую она играла, плодом ее воображения.

Не успела она договорить, как Теодора с решительным стуком захлопнула крышку и сунула шкатулку в руки Марион. Глаза ее сверкали.

– Можете вернуть это Роберту и скажите ему, что меня не так легко одурачить. У него был шанс вымолить мое прощение, а теперь слишком поздно.

Она прошагала к двери и широко распахнула ее настежь. Марион пошла за ней, но остановилась в дверях и посмотрела в эти прекрасные сверкающие глаза.

– Вы же знаете, что я говорю правду. Теодора была холодна как лед.

– Я уже дала вам ответ, и мне больше нечего сказать. Марион покачала головой:

– Как, должно быть, одиноко быть греческой богиней. – И, собрав все свое достоинство, вышла из комнаты.

Возвращаясь к себе, она буквально кипела. Подумать только, она растрачивала сочувствие на такую бессердечную гарпию! Роберт – вот кого надо пожалеть. Это он был отвергнут, а не Теодора.

Ее мысли тут же устремились к Брэнду. Его нет всего два дня, а она уже чувствует пустоту в душе. Что мешает им быть вместе? Обстоятельства рождения? Но эта отговорка так же неубедительна, как и та, что использует Теодора, чтобы наказать своего мужа. Неужели у них с Теодорой есть что-то общее?

Марион присела на край кровати, мысли в голове путались. Свечи прогорели, в комнате стало прохладно, а она все сидела и думала, думала.

Так Эмили и нашла ее. Она посмотрела на почти догоревшие свечи-, ощутила прохладу воздуха и быстро подошла к сестре. Опустившись на колени, взяла холодные руки Марион в свои.

– Марион, дорогая, – обеспокоенно сказала она. – Что случилось? Ты такая бледная.

Марион грустно улыбнулась:

– Я уже давно хочу тебе кое-что рассказать. – Она похлопала по кровати. – Иди, сядь рядом со мной. Это о маме с папой.

На следующий день Брэнд общался с местными жителями, угощал их пивом и улыбался до боли в скулах.

Результаты голосования на отдаленных участках еще не были известны, но Брэнд не думал, что его шансы велики. Шокирующие события в Прайори оказали воздействие не только на избирателей, но и на членов его партии.

В этом нет ничего страшного, говорил себе Брэнд. Он всегда сам пробивал себе дорогу в этом мире. Он всегда был одиноким волком.

Чья-то рука легла на его плечо, заставив отвернуться от группы избирателей, которых он пытался склонить на свою сторону. На него с улыбкой смотрел друг.

– Эш! Что ты здесь делаешь? – Он знал, что Эш не интересуется политикой, но все равно был очень рад его видеть.

– У меня не было выбора.

Брэнд посмотрел туда, куда указывал Эш. Марион, Эмили, Клэрис и герцогиня стояли на тротуаре. Они улыбались, кивали и махали ему. Только бабушка была в траурной одежде. Остальные же были одеты во все цвета радуги.

Мрак в его душе рассеялся, и широкая улыбка расплылась по лицу.

Но это было не все. Эш тронул его за руку, и Брэнд перевел взгляд на платформу. Туда только что поднялся Эндрю. Освальд стоял позади него.

– Его светлость герцог Шелборн! – крикнул главный распорядитель.

По толпе пронесся приглушенный шум.

– Это что же, лорд Эндрю?

Эндрю услышал замечание и тут же парировал:

– Титулы не имеют значения! Главное – это характер человека и его талант! Я призываю вас голосовать за моего брата, потому что знаю: он прекрасно справится. Если не верите мне, посмотрите на владения Фицаланов. Мы процветаем.

– Процветаете, да? – съязвил кто-то из слушателей. – А как насчет Джона Форреста? Спросите, процветаетли он?

Вопрос выбил Эндрю из седла, но вместо него ответил Роберт.

– Джон Форрест, – крикнул он, – был моим работником! Я платил ему жалованье. Он ведал моей конюшней. Если вы ищете виновного, то вашей целью должен быть я, а не мой племянник.

Констебль Хинчли присутствовал здесь для поддержания порядка, но он не мог остаться в стороне.

– Если бы не мистер Гамильтон, – прокричал он, перекрывая гул голосов, – было бы еще одно убийство! Я не могу сказать больше, потому что ведется расследование, но мы с сэром Бэзилом знаем то, что знаем, и я голосую за мистера Гамильтона.

Раздались одобрительные возгласы, свист, насмешки. Прямо как во время потешного сражения между «кавалерами» и «круглоголовыми», подумал Брэнд и улыбнулся.

– Мне придется остаться до горького конца, – сказал он Эшу. – Это может продлиться несколько часов. Передай, пожалуйста, Марион и остальным, чтоб не ждали. Я увижу их в отеле завтра утром. Эш уставился на Брэнда:

– Горький конец? Даже так?

– Полагаю, да, – ответил Брэнд, не переставая улыбаться.

Эмили все откладывала возвращение в карету, потому что хотела поговорить с Эндрю. Когда он подошел, она схватила его за руки и улыбнулась:

– Ты был великолепен! Я так горжусь тобой, что могла бы тебя поцеловать!

Он вскинул бровь.

– Что же тебя останавливает?

Она ощутила какую-то легкую дрожь, не тревоги, а скорее женского волнения, но тут же приказала себе успокоиться. Это же Эндрю. Он для нее как брат. Она ведет себя как глупая школьница.

Эмили положила руки ему на плечи, привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам. Он обхватил ее и крепко прижал к себе. Ее тихий потрясенный возглас был заглушён его поцелуем. А целоваться этот парень умел.

Через секунду поцелуй закончился, и он отодвинул ее от себя. Она залилась краской и не знала, куда смотреть.

– Что это значит? – сердито спросила она.

– О, просто заявляю свои права, – ответил он с несносной бесцеремонностью. – Подумал, что тебе пора знать, как обстоит дело между нами.

Она прерывисто выдохнула и сказала первое, что пришло в голову:

– Но, Эндрю, разве ты не понимаешь, что мы еще слишком молоды?

Он легонько провел пальцем по ее щеке.

– Да, любовь моя, но мы ведь станем старше, не так ли? И зашагал прочь.

Только тогда она заметила, что люди смотрят разинув рты. Она влетела в карету и откинулась на спинку сиденья.

– Что тебя задержало? – поинтересовалась Марион.

– А-а, Эндрю, – ответила Эмили и отвернулась к окну, чтобы скрыть глупую улыбку, которую не могла удержать. – Всего лишь Эндрю.

Герцогиня заметила эту улыбку. Она почувствовала, что со спокойной душой может передать все свои тревоги об этих несносных Фицаланах в другие руки. Ее время прошло, пришел черед Марион и Эмили.

Это была странная мысль, но она утешала. Она давала надежду.

Глава 27

В полусне Марион почувствовала запах виски.

– Ты победил на выборах! – воскликнула она, затем обиженно надула губы из-за того, что он отправился кутить, вместо того чтобы сразу же сообщить ей о результатах.

– Нет. Я проиграл. – Он отвернулся и стал снимать с себя одежду.

Потрясенная Марион вскочила и подошла к нему.

– Проиграл?

– Начисто.

– Ох, Брэнд. Что я могу сказать? Мне очень жаль.

Он не был похож на человека, который лишился своей сокровенной мечты. Он был похож на человека, который только что выиграл в рулетку целое состояние.

– Не стоит сожалеть. Я завоевал гораздо более важное, чем победа на выборах. Оно всегда было моим, только я был слишком слеп, чтобы увидеть.

Она была озадачена:

– Что же это?

– Ты должна знать. Разве не ты убедила их приехать?

– Ты имеешь в виду своих родных? Нет. Нам всем пришла в голову одна и та же мысль. Хотя мы с сестрами выехали первыми, они догнали нас, и мы приехали вместе.

– А чьей идеей было снять траур? Марион покачала головой:

– В этом тоже все оказались единодушны. Нелепо носить траур по людям, которые причинили столько вреда. Конечно, твоя бабушка… Она приняла близко к сердцу смерть мисс Каттер и все обстоятельства, приведшие к этому. Они столько лет были вместе.