Пенелопа Уильямсон - Под голубой луной

• Название: Под голубой луной
• Автор: Пенелопа Уильямсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-88196-772-0

Со всей пылкостью юности шестнадцатилетняя Джессалин Летти отдалась трепетному чувству первой любви, но судьба разлучила ее с любимым. Долгих девять лет хранила она в сердце свою любовь, и счастье наконец нашло ее.

---

Он слегка провел большим пальцем вдоль линии ее подбородка. Море дышало, вдыхая… выдыхая…

– Мисс Летти, вы снова решили выступить в роли няни?

Девушка, вздрогнув, отшатнулась с такой силой, что не удержала равновесия и с громким всплеском шлепнулась прямо в воду. Поднимая глаза, она невольно вновь увидела все его тело, со страхом заметив изменения, которые с ним произошли.

– Позвольте помочь вам, мисс Летти. – Он склонился над ней с такой галантностью, словно они сидели в гостиной.

Решительно оттолкнув его руку, Джессалин судорожно пыталась подняться, но лишь все больше запутывалась в намокшей юбке. Наконец ей это удалось. Ежась от холода, она отбросила с лица растрепанные волосы. Ее губы дрожали, а лицо так побледнело, что на нем можно было сосчитать каждую веснушку.

– Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о коварных течениях.

– Послушайте, вы… – Ее глаза стали темными, как грозовая туча. – По мне, так бросьтесь вниз головой в ближайшую шахту! Мне плевать!

С этими словами она повернулась и направилась к тропинке, стараясь держаться с достоинством, несмотря на мокрое платье. Но на полдороге не выдержала и побежала. Она бежала, как маленькая девочка, неуклюже размахивая руками, и волосы красновато-коричневым парусом развевались у нее за спиной.

Сложив руки рупором, он прокричал ей вслед:

– Мисс Летти, я остаюсь вашим верным и покорным слугой! – Он не сомневался, что она обязательно обернется, чтобы оставить последнее слово за собой или хотя бы метнуть в него убийственный взгляд своих темно-серых глаз. И был очень удивлен и чуть разочарован тем, что этого не произошло.

Глава 2

– Бедняжка Перси, – посмеиваясь сказала Джессалин. – Что, эта гадкая старая птица опять терроризирует тебя?

Толстая рыжая кошка сердито зашипела. Объектом ее ненависти была огромная, уродливая чайка с черной спиной. Размером со среднего гуся, она сидела на изгороди совсем рядом, будто дразня кошку. Но обе прекрасно знали, что она успеет улететь задолго до того, как Перси прыгнет.

Чайка, пронзительно крикнув, захлопала крыльями. Кошка зашипела. Рассмеявшись, Джессалин погладила пушистую, рыжевато-коричневую полосатую спину.

– Считай, что она испугалась тебя, Перси, – ласково поддразнила она свою любимицу. Перси тотчас же довольно заурчала, точа когти о шероховатый деревянный подоконник.

Тишину вечера нарушали лишь шум прибоя и резкие крики птиц. В последних лучах закатного солнца море отливало пурпуром, как сливовое вино в чашке. Энд-коттедж находился всего в сотне метров от моря, но здесь берег был круче, чем в бухте Крукнек, а узкий пляж почти всегда был скрыт под водой.

Перси бросила на чайку последний убийственный взгляд, после чего с безразлично-надменным видом спрыгнула с подоконника и направилась к камину. Трудно было поверить, что всего год назад она была ходячим скелетом и находилась на волосок от голодной смерти.

Джессалин взобралась на освободившийся подоконник. Весь вечер ее мучило какое-то странное беспокойство. Внутри все бурлило, как в бочонке со свежим сидром.

Налетевший порыв ветра зашуршал соломой на крыше конюшни. Он принес с собой острые запахи моря и свежескошенного сена. К ним примешивался сладкий аромат первоцветов и нарциссов, росших вдоль изгороди, за которой резвился гнедой жеребенок.

Местные называли Энд-коттедж конным заводом, хотя это был скорее комплимент, чем правда. Когда-то, много лет назад, здесь действительно разводили лошадей, которые участвовали почти во всех больших скачках. Сэр Сайлас Летти, дедушка Джессалин, спортсмен и заядлый игрок, проигрывал огромные деньги, но всегда вовремя расплачивался. В те годы конюшни Летти пользовались заслуженной славой и приносили приличный доход.

Дедушка умер задолго до того, как Джессалин переехала в Энд-коттедж, и за прошедшие годы удача отвернулась от семейства Летти. Постепенно лучшие лошади были проданы, остались только старые, хромые – словом, те, что явно не годились для скачек.

Вот почему Джессалин никогда не бывала на скачках, никогда ее сердце не замирало от восторга в тот миг, когда принадлежащая ей лошадь заканчивает скачку ноздря в ноздрю с фаворитом. Обо всем этом она знала лишь со слов бабушки. Девушка любила эти истории у камина в долгие зимние вечера, когда за окном завывал порывистый корнуолльский штормовой ветер. Бабушкины рассказы Джессалин знала почти наизусть: вот сейчас будет про резкий звонок, дающий сигнал к старту, про жокеев, одетых в курточки из тафты всех цветов радуги, про цокот сотен копыт по беговой дорожке… и про сладкий, незабываемый вкус победы.

«Когда-нибудь, – говорила обычно леди Летти, и в ее глазах светилась надежда, – когда-нибудь, когда появится подходящая лошадь, мы обязательно поедем в Ньюмаркет или Эпсом и снова примем участие в скачках». Когда-нибудь, когда-нибудь…

Большие надежды возлагались на молодую гнедую кобылку, родившуюся прошедшей весной. Настолько большие, что жеребенку дали имя Надежда Летти.

Из конюшни вышел небольшого роста, кривоногий и смуглый человек. Джессалин приветственно помахала ему рукой. Ответа не последовало, да она его и не ждала, потому что в единственной руке у мужчины был зажат недоуздок. Вторую он потерял в бою на полуострове пять лет назад. Хотя этот типичный уэльсец носил типично уэльское имя – Ллевелин Дейвис, и бабушка, и Джессалин называли его Майором, потому что именно это звание он носил в армии. Остальные же вообще никак не обращались к нему – майор не отличался приветливостью.

Щелкнул замок, и Джессалин обернулась. Шурша черными бомбазиновыми юбками, в гостиную вошла бабушка. Леди Летти хоть и пользовалась тростью, держалась, на удивление, прямо, горделиво неся свое высокое, осанистое тело.

– Прикрой окно, девочка, – произнесла она с грубоватым корнуолльским акцентом. – А то камин плохо горит.

Ржавые петли старинного окна протестующе взвизгнули, а Джессалин подошла к камину и кочергой поворошила почти потухшие дрова. Леди Летти с достоинством присела на краешек потрепанной, залатанной кушетки. Когда-то кушетка была пурпурной, но годы и солнце сделали свое дело, и теперь она приобрела блеклый красновато-коричневый оттенок. Поднеся к глазам монокль, леди Летти придирчиво осмотрела Джессалин, тотчас же заметила кончик большого пальца, выглядывавший из дырявого домашнего шлепанца, и неодобрительно фыркнула.

Это, естественно, не укрылось от Джессалин, но она быстро отвернулась, чтобы скрыть улыбку.

– Бабушка, мне так жаль тех ботинок… – Она уже успела рассказать леди Летти о потере ботинок, украденных морем. Но ни словом не обмолвилась ни о взрыве, ни о незнакомце.

Леди Летти провела кончиком трости по потертому ворсу ковра.

– Дело ведь не в потере ботинок, дорогая. А в том, насколько глупо это получилось. Тебе давно пора перестать вести себя, как дикарка. Вспомни хотя бы, что ты прирожденная леди. А леди не бегают по песку босиком.

– Слушаюсь, мэм, – ответила Джессалин, хотя ей качалось, что прежде нечто следовало задуматься, занимаются ли настоящие леди, пусть даже самые бедные, сбором сякого мусора, выброшенного на берег штормом. Выпрямившись напротив бабушки в побитом молью высоком кресле, она чопорно сложила руки на плотно сдвинутых коленях. Поза давалась ей нелегко, особенно если учесть выглядывавшие из-под платья дырявые тапки. Украдкой взглянув на леди Летти, Джессалин заметила, как лицо старой женщины осветилось любовью, прежде чем та успела снова неодобрительно поджать губы.

Когда Джессалин села в это кресло в первый раз, ее ноги с трудом доставали до пола. Это было через месяц после похорон отца. В тот день мать привезла ее в Корнуолл и оставила на попечение бабушки – попросту избавилась от нее, как избавляются от старых вещей, которые разонравились либо просто вышли из моды.

– Итак, этой ветреной, тщеславной дурочке надоело возиться с дочерью, и она решила отдать тебя мне, да? – спросила тогда леди Летти, рассматривая Джессалин в лорнет с таким видом, будто никак не могла придумать, какую пользу можно извлечь из тощей шестилетней девчонки с ярко-рыжими волосами, веснушчатым носом и ободранными костлявыми коленками. Но очень быстро выражение ее лица смягчилось, и она весело рассмеялась. – О Боже, девочка, да ты просто копия меня в таком же возрасте. – Джессалин показалось, что этот факт доставил бабушке явное удовольствие. А та продолжала: – Тебе предстоит узнать, что быть Летти совсем непросто. – В этом месте пожилая дама подняла узловатую руку, как будто хотела остановить возможные возражения, хотя у Джессалин и без того язык словно прирос к небу. – Хотя ты ее дочь, твой отец все-таки был Летти. А это значит, что в тебе течет наша кровь, и я обязана сделать из тебя настоящую Летти. Настоящую Летти и настоящую леди, клянусь Богом.