Трейси Уоррен - Ловушка для влюбленных

• Название: Ловушка для влюбленных
• Автор: Трейси Уоррен
• Издательство: ACT: ACT МОСКВА: ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-045854-7; 978-5-9713-6166-4; 978-5-9762-4347-7

Скромность и чувство собственного достоинства – качества, которые украшают настоящую леди, но отнюдь не способствуют удачному замужеству, – и недавно унаследовавшая огромное состояние Элиза Хэммонд прекрасно об этом знает.

Конечно, деньги привлекают к ней массу охотников за приданым – но стоит ли принимать всерьез явных авантюристов?

Последняя надежда – помощь знаменитого светского льва Кристофера Уинтера.

Уж он-то точно поможет неопытной девушке подыскать идеального супруга!..

Проблема лишь в том, что безумно влюбленный в Элизу Кристофер видит в роли идеального супруга… себя самого!

---

Сочувствие мягкой океанской волной всколыхнулось во взгляде Вайолет.

– Быть может, я могла бы вытащить шпильки? – не дожидаясь ответа, она шагнула вперед и начала вытаскивать оставшиеся шпильки, освобождая волосы Элизы.

Она не выиграла битву, подумала девушка, но по крайней мере одержала маленькую победу благодаря Вайолет. Гринлиф фыркнул:

– Как вам будет угодно, ваша светлость. Выпущенные на свободу, ее тяжелые волосы рассыпались по плечам и спине почти до самой талии. Она знала, как они, должно быть, выглядят, прямые и непривлекательные, словно накидка грязного цвета. Уставившись на носки своих туфель, она мучительно боролась с уязвимостью и ощущением, будто выставлена напоказ голой. Она всегда считала, что распущенные женские волосы – дело сугубо личное, интимная подробность, которую можно разделить лишь со своей служанкой, ближайшими подругами и когда-нибудь, если судьбе будет угодно, со своим мужем. И вот сейчас она стоит, выставив свои распущенные волосы на всеобщее обозрение или, по крайней мере, на обозрение троих специально собравшихся для этого в гостиной.

Из-под ресниц она бросила украдкой взгляд на Кита и обнаружила, что он смотрит на нее с каким-то непонятным выражением на обычно открытом, приятном лице. Элиза поспешно отвела взгляд, чувствуя, что ее нервы бренчат, словно порванные струны.

Тогда мистер Гринлиф снова сунул руки в ее волосы.

– Густые, как конская грива, – объявил он, собирая пряди в кулак и отпуская их свободно скользить. – Мягкие, но послушные при надлежащем уходе и мастерстве. Гм-м… да, это может быть весьма интересно, даже вдохновляюще, словно да Винчи, создающий шедевр на чистом холсте.

Он обошел вокруг нее, затем захватил волосы руками и перебросил их вперед, так что пряди каскадом рассыпались по затянутым в черное плечам и груди.

– Выше. Подбородок выше, пожалуйста. Плечи назад, спина прямая, чтобы я мог как следует рассмотреть вас, иначе просто не смогу ничего достигнуть.

Не сводя с нее глаз, он несколько раз промаршировал туда и обратно через гостиную, затем резко развернулся к ней.

– Выше, я сказал. – Он вздохнул. – Пожалуйста, мисс Хэммонд, мне необходимо ваше содействие.

Содействие, как же. Все, что пока ему требовалось, – это повиновение. С другой стороны, разве не этого всегда требовала от нее тетя? Уступчивость и беспрекословное послушание во всех вопросах, как больших, так и малых. Возможно, в этом как раз и состояла причина ее теперешнего нежелания подчиняться, равно как и первоначального нежелания делать это, хотя она давным-давно поняла тщетность открытого сопротивления, наученная чувствительными пощечинами тяжелой тетиной руки.

Приказы маленького диктатора скребли ей по нервам, словно когти, и она вызывающе вскинула голову.

Уперев один кулак в бедро, а другой поднеся ко рту, Гринлиф ощупал ее своим взглядом. Вдруг он резко вскинул руку и помахал пальцами в воздухе.

– Да, нашел. Не понимаю, почему я не додумался до этого сразу. Надо остричь!

– Остричь?! – ахнула Элиза и сделала непроизвольный шаг назад, схватившись руками за голову.

– Остричь волосы мисс Хэммонд? – Кит шагнул между нею и парикмахером, нахмурив свои темные брови. – Не знаю, на мой взгляд, это кажется крайностью, вы так не считаете?

– Порой великолепие требует крайних мер. Вайолет вмешалась в разговор:

– Да, но, насколько мне известно, короткие волосы в наше время уже не в моде. Быть может, возможен какой-то компромисс?

– Компромисс? – Парикмахер презрительно фыркнул. – Великий Гринлиф не идет на компромиссы. И с того самого момента, как я сотворю свое чудо, короткие волосы войдут в моду, попомните мои слова.

– Да, но если она не хочет обрезать волосы, значит… – сказал Кит.

– Мне кажется, я выразился предельно ясно с самого начала, милорд, – прервал его Гринлиф. – Я художник, и я должен иметь полную свободу действий. Если вы и другие намерены вмешиваться, нет смысла продолжать сегодняшнюю встречу. Я ухожу, а вы можете нанять другого парикмахера. Какого-нибудь бесталанного ремесленника, который, без сомнения, станет кланяться и расшаркиваться и сделает в точности то, что вы предложите, дав вам то, что, как вам кажется, вы хотите, но результаты не будут удовлетворительными. А теперь, с вашего позволения, я откланяюсь…

– Отрезайте, – сказала Элиза. Три пары глаз устремились на нее.

– Прошу прощения? – переспросил Кит.

Элиза повысила голос, чтобы ее расслышали:

– Я сказала – отрезайте. – Возможно, Гринлиф прав, подумала она. Возможно, в данной ситуации смелость и дерзость именно то, что нужно. Она ведь решилась, пошла на это, так зачем же теперь идти на поводу у страха и лишать себя возможностей? – Мистер Гринлиф, похоже, убежден, что мои волосы будут выглядеть лучше, чем сейчас, если он действительно непревзойденный мастер, каким себя считает…

– Я не считаю, я знаю. Я лучший, – заявил маленький человечек, важно выпятив грудь, словно голубь, прогуливающийся в парке.

– В таком случае, я отдаю себя в ваши руки. Только умоляю, не разочаруйте меня.

На несколько продолжительных мгновений в комнате повисла тишина, затем широкая улыбка засияла на лице парикмахера.

– Браво! За работу тогда, за работу! Где мы разместимся? Разумеется, не здесь, в этой гостиной. Ваша спальня, быть может?

– Вы можете воспользоваться моей личной гостиной, – предложила Вайолет повелительным тоном герцогини.

– Отлично. – Парикмахер дважды хлопнул в ладоши и важно прошествовал к двойной двери. – Мои помощники ожидают меня внизу. Я пошлю за ними, и мы тотчас начнем.

Гринлиф ушел, а остаточная энергия закружила по комнате, словно по ней только что пронесся вихрь.

Вайолет подошла к Элизе и, выражая поддержку, обняла за талию.

– Ты уверена? Тебе не обязательно делать это, если не хочешь.

Элиза посмотрела на Кита и встретилась с его золотисто-зелеными глазами.

– Он правда так хорош, как утверждает?

– Лучший, судя по тому, что я слышал. И настолько же темпераментный, как вы сами только что убедились. Мы можем найти другого, если пожелаете, а Гринлифа я отправлю восвояси.

Элиза подавила вздох, испытывая сильное искушение уступить своим тревогам. Но не она ли согласилась не этот план? Не она ли дала себе зарок не возражать Киту? Если этот Гринлиф такой уникальный мастер по прическам, она должна рискнуть и положиться на его мастерство.

– Все в порядке, не беспокойтесь, – заверила она Кита и Вайолет с куда большей храбростью, чем чувствовала. – Кроме того, если это будет ужасно, я всегда могу поносить парик, пока волосы не отрастут, – добавила она с кривой улыбкой.

Когда прошло три часа, Элиза начала подумывать, уж не придется ли ей и в самом деле прибегнуть к таким отчаянным мерам.

Получив весьма выразительный, решительный запрет смотреться в зеркало, она плохо себе представляла, что Гринлиф вытворяет с ее волосами. Но чего она не видела, то чувствовала, зачастую с ощущением возрастающего беспокойства и ужаса. Даже сейчас она все еще ощущала во рту металлический привкус от страдальческого кома, застрявшего где-то в желудке, когда маленький человечек заплел ее длинные волосы и взял с ближайшего стола ножницы.

Элиза почувствовала, как они клацнули, словно жестокие челюсти, услышала пилящий звук, закончившийся безжалостным «щелк».

Пару секунд спустя ее остриженная коса упала к ней на колени, словно толстая змея, темная и неживая.

– Сувенир, – хохотнул Гринлиф с бессердечным весельем. Она стиснула ее, гладя мягкую косу и борясь со слезами.

Но у нее было всего несколько секунд на скорбь, потому что парикмахер и его помощники сразу же приступили к работе. Они энергично мылили и прополаскивали волосы чистой теплой водой. После этого они принялись намазывать их странно пахнущими смесями, заворачивали голову в полотенца снова прополаскивали, снова намазывали, и так далее. Она не знала, что они использовали, но, как ей показалось, уловила слабый аромат ежевики, кофе и чего-то, что напомнило ей запах сухих осенних листьев и хлебного теста.

Все это время Гринлиф командовал своими помощниками, словно маршал на поле боя, рассылая их во всех направлениях точными, хорошо отработанными движениями. Покончив наконец с бесконечными отварами, он обернул ее плечи полотенцем и тщательно расчесал спутавшиеся волосы гребнем с тонкими зубьями из слоновой кости.

Она полагала, что пытка уже подходит к концу, когда он снова удивил ее, потребовав ножницы, на этот раз другие, поблескивающие серебром и угрожающе острые.

Быстрыми и ловкими движениями он зажимал и отрезал, щелкая ножницами, кружа вокруг нее словно одержимый, поворачивая ее голову то так, то этак, останавливаясь, чтобы посмотреть, пропустить кончики волос сквозь пальцы, прикидывая и взвешивая. Ее уже начало клонить в сон к тому времени, когда он остановился и заставил ее вздрогнуть от громкого удовлетворенного хрюканья. Захлопав в ладоши, он потребовал щипцы для завивки.