Андрей Валентинов - Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы

• Название: Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы
• Автор: Андрей Валентинов
• Жанр: Альтернативная история

Незабываемый 1920-й… Космическая программа Российской империи воплощается в жизнь, эфирный корабль «Владимир Мономах» стартует на далекую планету. Гром ракетных двигателей на полигоне Челкель изменил судьбу белогвардейского капитана Ростислава Арцеулова и красного командира Степана Косухина. Бывшие враги начали понимать, что есть вещи более важные, чем классовая борьба, и что революционная стихия, захлестнувшая Россию, – вовсе не стихия…

Первая трилогия романа-эпопеи, открывшего новый жанр «криптоистории», впервые выходит в авторской редакции. «Око силы» Андрея Валентинова – тайная, спрятанная от нас история XX века.

---

Первое, что он увидел – это ствол карабина, целившийся ему прямо в лицо. Палец Арцеулова лежал на спуске.

– Да ну вас! – поморщился Степа и отдал оружие брату.

– Господа, что происходит? – Наташа стояла в стороне, пытаясь подойти, но Богораз не подпускал ее к дверям. – Что с Глебом Иннокентьевичем?

Ей никто не ответил. Лебедев взглянул на капитана, тот медленно покачал головой.

– Позвольте, господа! – не выдержал Богораз. – Мы просим нам объяснить…

– Это я виноват, – выдохнул полковник. – Надо уходить…

– Позвольте! – не унимался Семен Аскольдович. – Я вынужден присоединиться к вопросу Натальи Федоровны! Что с господином профессором?

– Убит, – без всякого выражения сообщил Арцеулов и, взглянув в сторону покинутой опушки, добавил: – А уходить поздно…

…Там, где только что не было ничего, кроме нетронутого снега и черных стволов лиственниц, темнела ровная цепь. Собаки стояли недвижно, повернув морды к людям, зримо показывая невозможность отступления.

– В церковь! – крикнул капитан. – Скорее!..

При виде тела Семирадского Берг вскрикнула, а Богораз мрачно насупился и неловко перекрестился. Степа, заходивший последним, плотно прикрыл дверь и задвинул засов.

– И все-таки я не понимаю, – растерянно проговорил Лебедев. – Господин капитан! Здесь же никого не было, кроме этой собаки!..

Арцеулов промолчал и, подойдя к окну, заглянул в щель между досками. Серые твари стояли там же, не двигаясь.

– Теперь я поняла, Ростислав Александрович, о каких собаках вы говорили! – прошептала Берг. – Господи, какой ужас! Что же мы теперь будем делать?.. Без Глеба Иннокентьевича…

– Господин Арцеулов… Степа… – проговорил полковник, поглядывая то на брата, то на мрачного насупившегося капитана. – Прекратите играть в красные-белые, черт вас всех возьми! Речь ведь идет не только о наших с вами жизнях!..

– А я че? – невозмутимо пожал плечами младший. – Давай, братан, карабин, будем разбираться…

– Ни за что! – резко выдохнул Арцеулов. – Господин полковник, извините, но я не уверен, что ваш брат не с этими… этими…

– Дурак ты, капитан!.. – только и проговорил Степа, усаживаясь прямо на бревенчатый пол. Неужели белый гад думает, что он отдаст Николая серым тварям?

– Отставить! – резко бросил Лебедев. – В любом случае, я старше вас по званию. Так что, под мою ответственность… Степан, бери оружие!

– Так точно. Под вашу ответственность, – холодно ответил Ростислав, поворачиваясь к братьям спиной и вновь подходя к окну. Степа, криво усмехнувшись, медленным ленивым движением взял оружие, тут же вскочил и занял позицию у другого окна.

– Что делать мне, господа? – Лебедев достал револьвер и провернул барабан, проверяя наличие патронов.

– Будете в резерве, господин полковник, – не оборачиваясь, ответил Арцеулов. – Займитесь Глебом Иннокентьевичем. И скажите господину Косухину, чтобы он выполнял мои приказы.

– Ага, – согласился Степа. – Рад стараться, твое благородие!..

Тело Семирадского уложили неподалеку от алтаря, накрыв полушубком, в головах поставили найденный возле одной из икон огарок свечи. Берг стояла рядом и неслышно шептала молитву. Бледный, нахохлившийся Богораз пристроился сбоку.

– Без него мы ничего не сделаем, – с трудом выговорил он, сглотнув. – Ничего…

Берг покачала головой и погладила Семена Аскольдовича по плечу.

Собаки по-прежнему не двигались – застыли, словно нелепые страшные скульптуры, поставленные зачем-то вдоль опушки. Косухин, стоявший возле окна, уже пару раз порывался взять одну тварей на мушку, но каждый раз сдерживал себя. Будь это даже обыкновенные волки, на всех все равно не хватит патронов. Но вдруг он заметил, что несколько собак задвигались, оглядываясь по сторонам, а затем отбежали влево и вправо, словно освобождая путь кому-то невидимому.

Арцеулов тоже увидел это и неприязненно покосился на Степу, подумав, как поведет себя краснопузый, если начнется приступ. Тем временем Косухин начал медленно сдвигаться вправо и вскоре уже стоял перед оконным проемом.

«И не боится! – зло подумал капитан. – Небось, своих увидел!»

Ростислав был не прав. Степа не собирался двигаться, но как-то незаметно для себя оказался у окна – словно непреодолимая сила потянула его прямо под пули. Он застыл, словно прикованный, глядя на поляну и отмечая про себя, что собаки, отбежав в стороны, вновь замерли, как вкопанные. И тут в освободившемся промежутке воздух стал сгущаться, над сиреневым в закатном солнце снегом заклубился невысокий столбик тумана, сквозь который начало медленно проступать что-то темное. Степа вяло подумал, что надо немедленно отодвинуться к безопасной стене, но невидимая сила по-прежнему прижимала его к оконному проему, подавляя волю и гася сознание.

«Сейчас знаки, подавать начнет! – предположил Арцеулов, проклиная доверчивость полковника. – Хорошо б его… из карабина…»

И вдруг капитана охватило чувство неведомой тревоги. Ростислав удивился, но тут правую руку пронзила боль – серебряный перстень внезапно сжался, сильно сдавив палец. Еще не очень понимая, что делает, Арцеулов резким движением сбил Косухина на пол и, не устояв на ногах, упал рядом. Пуля, слегка задев одну из досок, закрывающих окно, со свистом вошла в деревянную стену над алтарем. Ростислав перекатился в сторону и вскочил. Степа был уже на ногах, но теперь оба прижимались к стене, стараясь держаться подальше от окна.

«Как же так? – удивился капитан. – В него же свои били! Не узнали? Или… узнали?»

Степа подумал о том же, но почему-то не удивился, вспомнив товарища Венцлава. Если уполномоченный Сиббюро Косухин погибнет, некому будет сообщать товарищу Троцкому о том непонятном, что довелось увидеть в Иркутске.

«И про „Мономах“ никто правды не скажет, – внезапно понял Степа. – Что ж это выходит? Измена?»

Впрочем, в эту минуту красного командира мучил и другой вопрос: должен ли он поблагодарить белого гада или контрик обойдется? В конце концов Степа хмуро поглядел на капитана и процедил:

– Благодарствую, гражданин Арцеулов.

– Не за что, мсье Косухин!

– Степа! Ты не ранен? – Лебедев неловко пригибаясь, тоже подошел к окну и теперь стоял рядом с братом.

Тот не ответил – смотрел в щель, пытаясь понять, что происходит на поляне. Арцеулов тоже глянул и тут же отшатнулся. Столб тумана медленно двигался к церкви. Серые твари не спеша следовали за ним, ровно, словно соблюдая строй. Все происходило в полном молчании, будто кто-то, стоящий над всем этим, внезапно стер звук.

– Коля, назад! Иди назад! – вырвалось у Косухина.

– Но… – нерешительно проговорил полковник. – Что там?

– Гости, – ответил вместо Степы Арцеулов. – Господин полковник, прошу вас… И держите дверь под прицелом!

Лебедев, помешкав еще секунду, послушно отошел к алтарю.

– Косухин! Дерево видите? – Арцеулов ткнул стволом в сторону невысокой пихты, росшей неподалеку от входа. – Подойдут – бейте!

– Ага!

– Господа! – капитан обернулся назад. – Как только начнем стрелять, падайте на пол! Господин полковник, держите дверь!

Собаки были уже близко. Красные глаза горели, пасти весело скалились – серые твари чуяли близкую победу. То, что казалось клочьями тумана, внезапно стало таять, растворяясь в наступавших сумерках.

«Или привиделось?» – удивленно подумал Степа, и вдруг почувствовал, как ледяной холод, куда более страшный, чем уже привычный мороз, охватывает лицо и кисти рук.

– Ах ты черт! – из пальцев Арцеулова внезапно выпал карабин, он схватился за голову, пытаясь сдержать подступившую к вискам невыносимую боль. В ту же секунду рука полковника бессильно разжалась, револьвер с глухим стуком упал на пол…

Степа пытался схватить упавший карабин, но заледенелая ладонь не хотела сжиматься. Арцеулов тихо стонал, не в силах открыть глаза. Засов двери начал мелко дрожать и медленно пополз в сторону.

– Дверь… – безнадежно проговорил Степа. – Братан, дверь!..

В эту секунду, как и в далеком детстве, он верил, что старший брат, такой сильный и смелый, никого и ничего не боящийся, обязательно поможет. Полковник, преодолевая охватившую его слабость, медленно встал, вновь сжимая в руке оружие.

– Не бойся, Степа! Я здесь…

Задвижка отошла в сторону, вывалилась из пазов, негромко ударилась о доски пола. Дверь заскрипела и начала медленно отворяться. Полковник не спеша поднял револьвер и нажал на курок. Сухо клацнул спуск, но патрон остался в стволе. Лебедев спрятал револьвер в карман и шагнул вперед.

Дверь отворилась. В четырехугольном проеме, на фоне сиреневого снега, выросла высокая темная фигура в шинели и островерхом матерчатом шлеме.

– Что вам угодно? – голос полковника прозвучал неожиданно сильно и властно.

– Мне угодно войти, господин Лебедев, – высокий в шинели не спеша перешагнул порог и с интересом огляделся. – Господа, я не оригинален и не люблю стрельбы в упор. Будьте благоразумны!