Луис Фернандо Вериссимо - Клуб ангелов

• Название: Клуб ангелов
• Автор: Луис Фернандо Вериссимо
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Триллер
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-034135-0, 5-9578-3099-2

Друзья-гурманы вот уже много лет собираются вместе, чтобы предаваться изысканному обжорству… Но теперь каждая их «кулинарная оргия» заканчивается смертью одного из участников! Все улики указывают на нового повара, ранее служившего в некоем «клубе самоубийц». Однако не слишком ли это просто?! Ясно одно: пока приятели-обжоры теряются в догадках, убийца увлеченно выбирает — для кого из них пышная трапеза станет последней на этот раз. Но — кто он? Зачем затеял эту жуткую игру? И можно ли его остановить?!

---

Андре еще пытался возражать без особой убедительности. Бичинья заслужила здесь присутствовать, она так любит паэлью! Его протест был похоронен под нашими свирепыми рыками.

Я вспомнил «Речь течки», которую Рамос произнес в час коньяка после памятного ужина с трюфелями.

— Мы обязаны трюфелями и цивилизацией течке самок, — сказал Рамос, поднимая рюмку и предлагая тост за самок и их железы. — Трюфели пахнут свиными гормонами, и самки свиней во время течки вынюхивают и неистово раскапывают их в поисках любви. Вместо мужа они находят нечто вроде узловатого овоща, что случается со многими девушками в наши дни, — продолжал Рамос. — Восхитительные трюфели, которые мы только что съели, были продуктом любовного разочарования безвестных свиных самок.

(Любое гастрономическое удовольствие является формой кооптации течки, по словам Рамоса.)

— Мы прерываем, — все больше воодушевлялся Рамос, — органический процесс растения или животного, чтобы съесть его, и тратим наше собственное сладострастие, нашу сбившуюся с курса течку на удовольствие от еды.

Мы собрались здесь благодаря разрушению лесов в доисторический период, когда наши предки, вынужденные жить в саванне толпой, в качестве защиты стали менять звериную сексуальность на сексуальность человеческую и ее ужасы.

История человечества началась, когда человекообразная самка сменила животную течку на постоянную готовность, одновременно положив начало менструальному циклу, лунному времени и этому долгому побегу от освобожденной вульвы, который называется цивилизацией.

Всякое общество мужчин, как наше, — Рамос описал рукой, в которой держал сигару, круг, словно охватывая стол с продуктами распада ужина и девятерыми удовлетворенными статистами, — является маленьким восстановленным лесом, искусственным убежищем посреди саванны, Раем, возвращенным мужчине, до начала ежемесячной течки и его падения в Истории.

Когда я изложил теорию Рамоса Ливии, она сказала, что, обобщая, Рамос сделал комплимент самке свиньи по сравнению с женщиной. Ее возмущение возросло, когда я сообщил, сколько мы заплатили за трюфели.

Лусидио объявил, что осталось немного паэльи. На одного. Кто хочет? Андре заколебался, потом поднял руку:

— Можно, я отнесу Бичинье?

— Нет! — крикнули все хором. Звук леса. Андре смирился, что придется есть добавку в одиночку. Оставил чеснок на финал. Сжал два последних чесночных зубчика обратной стороной вилки, выдавив их густое содержимое, но съел вместе с оболочкой.

Сидя рядом с ним и делая вид, будто изучает вблизи каждый проглоченный кусок прямо-таки с научным интересом, Самуэл изрек:

— «Но боги правы, нас за прегрешенья…»

И Лусидио, стоя возле стола, закончил, как если бы они готовились:

— «…казня плодами нашего греха» [11].

Теперь-то я знаю, что это тоже цитата из Шекспира. «Король Лир». Но Самуэл и Лусидио даже не посмотрели друг на друга после того, как произнесли фразу. Словно они ее отрепетировали.

Глава 5. ЛЕСБИЙСКИЕ СИАМСКИЕ БЛИЗНЕЦЫ

На отпевании стоял запах чеснока. Не знаю, от мертвеца ли. Мы ввосьмером сбились посреди часовни в прямоугольник, как римская фаланга в ожидании атаки с любой стороны. Возможно, пахло от нас. Мы никого там не знали, кроме вдовы, которая сидела рядом с гробом и выглядела ужасно ненакрашенной. Отсутствие макияжа являло на всеобщее обозрение шрамы от пластических операций. Она не подняла глаз, принимая наши соболезнования. Каждый из нас вынужден был пожимать ее правую руку, приподнимая ладонь с колен, и потом осторожно возвращать на место.

Андре умер ночью. Остановка сердца. Чиаго стоял рядом со мной. Он сказал мне на ухо, но остальные услышали:

— Сначала Абель, потом Андре… Если по алфавиту…

Следующим должен быть Даниэл. Все посмотрели на меня.

— Это совпадение, — возразил я.

— Может быть. Но я на твоем месте пропустил бы следующий ужин.

— Или принес бы противоядие, — предложил Самуэл.

За ужин следующего месяца отвечал Самуэл. Мы договорились, что готовить будет опять Лусидио и ужин состоится в моей квартире, где Лусидио уже чувствовал себя на кухне как дома.

— Нет никакой связи. Никто не был отравлен у меня дома.

— Не знаю, не знаю.

— Абель умер, трахаясь с Жизелой. Андре умер от остановки сердца.

— Оба расстались с жизнью после ужина в клубе, — вставил Сауло.

— На котором подавались их любимые блюда, — добавил Жуан в мое другое ухо.

— Совпадение. Если что-то было в еде, почему больше ни с кем ничего не случилось?

— Не знаю, не знаю.

Похороны были пышными. Три речи на краю могилы. Андре, оказывается, был лидером фармацевтического сектора, кто бы мог подумать. Губернатор прислал представителя, к которому Сауло подошел во время одной из речей. Сауло представился. Дал свою визитку. Со смертью Андре он мог потерять место по связям с общественностью, ему нужно было заботиться о своем будущем.

Я заметил, что представитель губернатора взял визитку, но быстро отошел от Сауло, не скрывая неловкости от знакомства.

Все смотрели на нас с укором или просто с любопытством. Мы оставались непонятной частью жизни Андре. Много лет назад, когда собрания «Клуба поджарки» были новостью в светской хронике, многие из них мечтали принадлежать к нашей компании. Теперь мы были всего лишь достопримечательностью и помехой.

Я вдруг обратил внимание, какими мы стали странными. Не только я, с моими длинными рубахами и чудовищными сандалиями, или угрюмый Самуэл с внешностью трупа, или Чиаго, который никак не мог приноровить свое тело шоколадного наркомана к приличной одежде. Хорошо ухоженное и душистое изящество Педро, который, в конце концов, был бизнесменом, как и большинство присутствующих, тоже казалось неуместным, агрессивным, и весь он был как пародия на элегантность. Сауло всегда старался следовать моде, но в какой-то момент потерял чувство меры. Все в нем не соответствовало окружающей его сдержанности.

Мы казались группой захватчиков другой породы, которые еще не сообразили, что их маскировка не работает, что хвост вылезает из-под нее. Думаю, именно это жена Андре говорила ему, когда обнаружила, что мы не являемся той аристократией, какую она себе представляла. «Это люди не нашей породы, Андре, — наверное, твердила она. — Брось этот клуб ненормальных».

За двадцать один год мы превратились в странных существ.

Сауло и Маркос были двоюродными братьями и выросли вместе. Но не существовало в мире более разных людей, чем они. Маркос был артистом, чувствительным, замкнутым в себе, Сауло — полной его противоположностью. Когда мы основали наше агентство — ДСМ, — идея была такая: Маркос отвечает за художественную часть, я — за тексты, а Сауло — за контакты. Но ни у одного из нас не было единственно необходимого для бизнеса таланта — таланта администратора. Несмотря на противоположность характеров, Сауло и Маркос были неразлучны. Мы их прозвали Сиамскими Близнецами, или сокращенно Си Первый и Си Второй.

Они были моими лучшими друзьями. Наша растущая в последние годы горечь разъела давнюю дружбу, и Сауло много раз показывал свой ужасный характер, но я скучаю по ним. Из всех умерших по ним я скучаю больше всего. Черт, я только что опрокинул бокал кагора на клавиатуру компьютера. Я пишу ночью. Пишу все, что приходит в голову. Я оставлен в живых именно для того, чтобы писать. Теперь я знаю, почему меня пропустили. Я — священный летописец этой странной истории.

Вдохновленный Сауло и Маркосом, я начал придумывать истории о сиамских братьях-близнецах. Братьях с совершенно разными амбициями: один хотел состояться в жизни как спортсмен или танцор балета, в то время как другой пытался следовать монашескому призванию. Потом истории расширились в приключения сиамских лесбиянок, которые Маркос, Сауло и я разрабатывали долгими днями безделья в агентстве.

Для успеха ДСМ мы рассчитывали на поддержку родственников и друзей. Чего мы не знали, так это что все считали нас безответственными бонвиванами без опыта в рекламной отрасли и что поддержка не пойдет дальше слов, и то из уважения к нашим родителям.

В ожидании клиентов Маркос расписывал стены в своем кабинете, а Сауло в своем за закрытой дверью принимал кандидаток на должность секретарши агентства, а я в моем офисе сочинял странные рассказы или трепался по телефону. По телефону я говорил больше, чем писал. Не умею молчать.

В конце рабочего дня подтягивались остальные из нашей компании. Мы потратили большую часть начального капитала на запас виски для клиентов, но этот запас иссяк за месяц сборищ после, шести часов вечера в кабинете Сауло, где много раз та или иная кандидатка в секретарши соглашалась остаться, чтобы познакомиться с теми, кого Сауло называл акционерами агентства, «нашими денежными людьми». Самуэл неизменно имел самый большой успех у женщин.