Дмитрий Колосов - Крысиный Волк

• Название: Крысиный Волк
• Автор: Дмитрий Колосов
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 5-227-01094-3

Персонажи романа «Крысиный волк» — самые опасные преступники Галактики, осужденные на пожизненное заключение, которым предложили участвовать в новом телешоу. Победителю достанется свобода, но для этого он должен по ходу программы уничтожить остальных претендентов. Отсчет времени начался…

---

— Вы оба ошибаетесь.

— А машина?

— Машина тоже! — отрезал я со всей решимостью, на какую был способен. — И когда же, позволь узнать, ты говорила обо мне с начальником Толзом?

— На днях.

— Вы хорошо знакомы или господин начальник проявляет трогательное внимание ко всем своим подчиненным?

— Он мой любовник, — просто ответила Ханна Оуген.

Мне захотелось сглотнуть, но в горле было сухо.

— Как это трогательно!

Ханна уловила перемену в моем голосе и пристально посмотрела на меня:

— Тебя это волнует, Бонуэр?

— Ничуть, мисс Оуген. Вам показалось.

Усмехнувшись, Ханна отвернулась от меня к экрану.

— Расскажи о своем детстве. Расскажи…

Мне уже расхотелось откровенничать и я попытался отговориться:

— Я его не помню.

— А ты постарайся вспомнить.

— Детство как детство, — пробормотал я с неприятной пустотой в груди. Нагота начинала тяготить меня. — Мама, бабушка, сладкие пирожки, ручей у леса.

— Ты был счастлив?

— Наверно.

— Ты любил свою жену?

Вопрос возмутил меня, и я дернул головой так, что едва не свернул шею.

— Какое это имеет значение?

— Никакого, ты прав.

Ханна замолчала, словно не зная, о чем еще меня спросить. Тогда я решил перехватить инициативу:

— Выходит, по-твоему, я — барашек, которого ведут на заклание?

— Да, если хочешь. Ты не сможешь победить в игре. Большинство твоих противников сильнее физически, да и психика их более расположена к убийству.

— Психика?! — протянул я, выплевывая слова через зубы. — А что тебе известно о моей психике? Что тебе известно обо мне? А вдруг я тот самый шутник, прячущий под маской паяца свое страшное естество! Может быть, я лишь дожидаюсь удобного мига, чтобы вырвать его наружу! И тогда я начну убивать!

Я говорил столь запальчиво, что едва не задохнулся. Ханна, не отрываясь, смотрела на экран.

— Продолжай, — велела она, и я различил в ее голосе отчетливый интерес.

— Тебе приходилось слышать о крысином волке?

— Нет. Кто это?

— Крыса! Тварь, убивающая крыс. Один человек сказал мне, что я похож на крысиного волка, что я рожден убивать. И он не ошибся! Он единственный, кто раскусил меня. Я и есть крысиный волк! Как только меня выпустят из клетки, я буду лить кровь! Я буду убивать, убивать и убивать!

— Как?

— А разве это имеет значение? Когда нужно убить, очень нужно, это можно сделать движением пальца, словом, взглядом!

В моей груди клокотало бешенство, сладкое и животное, какое я впервые ощутил, подняв и отшвырнув от себя штангу. Я ощутил в себе такую силу, что готов был разбить керамобетонную стену.

— Странно. Очень странно. — Ханна с любопытством посмотрела на меня. Психодетектор показывает, что все, что ты сейчас сказал, — правда. Ты не болел шизофренией?

— Нет… — Я был сбит с толку и слегка обескуражен. — Почему ты спрашиваешь об этом?

— У тебя налицо все симптомы раздвоения личности. Словно существует два Дипа Бонуэра, один из которых неспособен убить даже цыпленка, зато второй без колебания опустит руки по локоть в кровь.

— И какой же, по-твоему, настоящий?

— Не знаю, — задумчиво протянула Ханна.

— А я знаю, — прошептал я. — Второй! Первый — лишь маска, на которую вы все клюнули. А я не цыпленок, я — крысиный волк!

— Крысиный волк, — задумчиво повторила Ханна. Она поднялась и, медленно переставляя ноги, зашла мне за спину. — Сигарету?

Все было точно, как в первый раз. Тогда я взял сигарету, сейчас же мне почему-то хотелось отказаться. Тень начальника Толза незримой стеной отделила меня от рыжеволосой женщины. Но я ответил согласием, быть может, назло этой тени.

— Да.

Через миг мои губы ощутили прикосновение сигареты. Пыхнул язычок зажигалки. Волосы Ханны касались моего плеча, от ее кожи исходил дурманящий аромат. Мое естество напряглось и бешено запульсировало.

— Развяжи меня! — попросил я.

— Еще не время, я еще не закончила, — прошептала Ханна. Я явственно ощущал исходящие от нее взволнованные токи.

— Развяжи! — велел я и напряг мышцы, пробуя прочность ремней. Но их мог разорвать лишь крысиный волк, я же не был еще крысиным волком.

Ханна ничего не ответила. Я отчетливо услышал, как скрипят мои зубы. Эта тварь попросту изгалялась надо мной. Я рванулся вверх, однако не сумел привстать даже на дюйм. Тогда я выплюнул сигарету.

— Развяжи!

Ответа не последовало, а потом мое плечо ощутило влажное прикосновение языка. Женщина лизнула мою кожу, лизнула медленно, шершаво, тягуче. Я изнывал от желания. Дыхание участилось, в мозгу стучали колкие молоточки. Я хотел закричать, но язык отказывался повиноваться мне. А вот язык Ханны был послушен воле хозяйки. Он перебрался с плеча на шею и принялся ласкать мое ухо. В низу живота образовался теплый шарик, сладкий и омерзительный одновременно. Он источал грязную, неведомую прежде похоть, не человеческую, но звериную. Еще немного, и шарик должен был разлиться по всему телу.

Ханна чутко уловила этот миг. Она выскользнула из-за моей спины, и я зажмурился, ослепленный белизною роскошных грудей, по которым струились напитанные блеклым солнцем волосы. Ухватившись за мои плечи, Ханна уселась мне на колени и теплота разлилась по всему телу, напитав его истомой.

Это было странное чувство, очень сладкое и одновременно очень постыдное. Меня попросту насиловали — насиловали страстно и нежно. Это доставляло бездну наслаждения, но это несло унижение, и потому в те мгновения, когда сознание частью возвращалось в свою обитель, я пытался вырваться. Но ремни не поддавались, а женщина была настойчива в своем похотливом желании. Мы застонали одновременно, а потом она привстала и прижалась к моему лицу своей роскошной грудью. И я целовал ее грудь, бесстыдно выглядывавшую из-под распахнутого халатика.

Затем Ханна решила, что с меня довольно. Она поднялась и ушла куда-то за кресло, появившись вновь лишь после того, как привела себя в порядок. К тому времени я также пришел в себя и встретил ее достаточно спокойно. Я улыбался, так как имел на это полное основание, и моя улыбка вывела Ханну из себя.

— Между нами ничего не было! — отчеканила она, встав напротив.

— Конечно, — не убирая с лица улыбки, согласился я. — А теперь развяжи меня. По-моему, нам больше не о чем сегодня говорить.

Тонкие пальцы принялись освобождать меня от клемм, отрывавшихся от потного тела с противным чавканьем. Я старался поймать взгляд Ханны, но она упорно отводила глаза. Щелкнул замок ремня, отпуская правую руку, затем получила свободу левая. Ханна разогнулась, желая отойти.

— Ноги, — негромко приказал я.

— Что?

— Ноги! — повторил я и, четко выговаривая слова, прибавил: — Ведь между нами ничего не было?

Опустив взор, женщина присела на корточки и принялась расстегивать ремни, сковывавшие мои ноги. Едва она закончила и поднялась, я грубо схватил ее. Ханна забилась, пытаясь освободиться. Еще недавно это не составило бы для нее особого труда, но теперь я был сильнее, и не только физически. Тогда она вскрикнула, выражая негодование:

— Заключенный Боунер!

Зажав мягкий рот ладонью, я прорычал, зверея от внезапно пробудившейся во мне ярости:

— Бонуэр! Запомни это имя и никогда больше не путай его! А теперь — хватит брыкаться! Уверяю, тебе это понравится!

Повалив Ханну животом на кресло, я сделал с ней то же, что несколькими мгновениями раньше она сделала со мной. Думаю, она получила удовольствие не меньшее, чем в первый раз. По крайней мере я его получил.

— Вот теперь все как надо! — сообщил я, поднимаясь.

Ханна ничего не сказала на это. Она также поднялась и запахнула халат.

— Все? — спросила она, глядя в сторону от меня.

— Не совсем. — Я неторопливо облачился в комбинезон. — Я рассказал тебе немало интересного, но ничего не услышал от тебя. Это несправедливо.

— Что же ты хочешь услышать?

— А что ты хочешь сказать?

Ханна отступила на несколько шагов, словно опасаясь, что я вновь наброшусь на нее. Это было глупо, она уже потеряла для меня всякий интерес.

— Ничего.

— Меня не устраивает такой ответ.

Женщина посмотрела на меня, и мне почудилось, что я разглядел в ее взгляде ненависть. Если это и впрямь было так, я был готов удивиться.

— Я сейчас позову хранителей.

То был настолько наивный ход, что я с трудом удержался от смеха. Не отрывая взгляда от Ханны, я направился к ней. Она стала пятиться, я упорно шел следом. Наши маневры продолжались до тех пор, пока я не припер Ханну к противоположной от двери стене. Она попыталась ускользнуть, но моя рука грубо вцепилась в трепещущее горло.

— Слушай ты, сука, — процедил я, приблизив губы к ее расширившимся от страха глазам. — Я вижу тебя насквозь. Ты получаешь удовольствие, трахая беспомощных мужиков. И не меньшее удовольствие, когда мужики трахают тебя, подтирая тобой пол, словно грязной тряпкой. Ты похотливая сладострастная шлюха! Хочешь позвать хранителей? Зови! Но не думаю, что ты сделаешь это. Я раскусил тебя еще в первый раз, когда ты разыгрывала из себя недотрогу, а через твой халатик выпирала наружу похоть! Ты из тех тварей, которым в постели скучно. Ты корчишь из себя роковую женщину, но на деле все куда проще. Таких, как ты, просто надо брать за задницу и делать все, что душе угодно. И тогда не услышишь ни слова против, потому что шлюхи любят, когда их унижают. Ведь так или я ошибаюсь?