Марта Уэллс - Город костей

• Название: Город костей
• Автор: Марта Уэллс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-15-000799-4

 Там, где некогда бороздили волны корабли морские, ныне странствуют по Великой Пустыне лишь корабли песчаные, продвигаясь меж сияющих городов. И самый главный из городов - Чарисат. Город чудес, обитель стройных танцовщич и отчаянных бродяг, место, где исполняются мечты, куда стремится каждый герой, каждый авантюрист и искатель приключений. Город опасностей и наслаждений, где невозможно отличить врага от друга, пока не настанет время сражаться... а тогда может быть уже поздно. Город, по улицам которого бредут прекрасная женщина и обаятельный вор, единственные, кто в силах обмануть жрецов страшного культа, несущего гибель городу мечты... 

---

— Он все равно не поверит в наше молчание. Мог бы поверить, но не захочет. — Хет знал, что Сагай настороженно следит за ним, и ответил на взгляд партнера.

— Есть только одно, что мы можем предпринять, — тихо промолвил Сагай.

— Я знаю.

— Покинуть город.

У Мирам отвисла нижняя челюсть.

— Вернуться в Кеннильяр? Всем нам?

— Всем нам. — Сагай разворошил кучку жетонов. — Тут вполне хватит на покупку дома в квартале, где живет мой дядя, а также на покупку двух мест в Гильдии Ученых.

— Ты же даже не знаешь, примут ли меня в нее, — прервал его Хет.

— Я не знаю и обратного, — твердо ответил Сагай. — Но попытаться стоит. Кеннильяр во многих отношениях добрее к людям, чем Чаризат. Особенно если у них есть деньги. А поскольку обменный курс сейчас в пользу Чаризата, эти жетоны будут там стоить еще дороже.

Мирам быстро освоилась с идеей и начала уже обдумывать практическую сторону дела.

— Торговые дороги сейчас охраняются лучше, верно? И кроме того, мы можем примкнуть к каравану с парофургонами.

Если Сагай был осведомлен об обменном курсе чаризатских торговых жетонов на денежные единицы Кеннильяра, значит, он серьезно обдумывал свое положение задолго до этого дня. Что ж, Хет всегда знал, что Сагай прибыл в Чаризат, только чтобы заработать деньги, и что он предпочел бы жить со своей семьей в Кеннильяре. А поскольку Хет тяжело переживал прекращение сотрудничества с Академией, которое ему даровала встреча с Робелином, он хорошо понимал тоску Сагая по Гильдии Ученых.

— Хороший дом возле твоего дяди, это хорошо, — говорила сама с собой Мирам. Потом она взглянула на Хета; ее черные глаза выражали жалость, как будто читали все его мысли. — Но ты должен тоже уехать с нами. Здесь оставаться слишком опасно.

Хет про себя уже отверг возможность того, что Гильдия Ученых Кеннильяра примет его в свои ряды. Шанс был слишком ничтожным, чтобы принимать его в расчет. Конечно, его доля в этих жетонах вполне достаточна, чтобы купить ему место в очень дорогой торговле редкостями в Кеннильяре, но это означает, что ему придется начинать все сначала, не зная никого из дилеров: как тех, кто честен и работает легально, так и промышляющих на черном рынке. Кроме того, у него болела голова, и сейчас он просто не мог обсуждать эту тему.

— Я приеду, приеду, — согласился он. — Но сразу покинуть Чаризат не могу. У меня есть еще дела, которые нельзя бросить. Я догоню вас в пути.

Брови Сагая полезли на лоб, и Хет понял, что выдал себя. Однако его партнер сказал только:

— Что ж, для того чтобы добраться до Кеннильяра на парофургоне, надо всего три дня.

— Я смогу выехать завтра вечером. Если я вас не догоню, то приду прямо в дом твоего дяди в Кеннильяре.

Сагай все еще не был полностью убежден. Он указал на сверкающую кучку жетонов, лежавшую на столе.

— Половина из них твоя, — сказал он ровным голосом. — А если по праву, то твоим должно быть все. Если ты не приедешь, то сделаешь из меня вора.

Хет потер переносицу, делая вид, что окончательно побежден; он знал, что представление должно быть очень натуральным, чтобы убедить Сагая.

— Я понимаю, что должен уехать отсюда. Я не хочу иметь ничего общего ни с сумасшедшим Хранителем, ни с охотящимися на меня призраками. — Он забыл рассказать Илин о новом появлении призрака в доме Еказара, просто забыл об этом случае до этой самой минуты. Это странно. Наверняка он болен сильнее, чем думал. — Я не говорю что больше никогда сюда не вернусь, но к вам я приеду, как только смогу. Мы увидимся или на торговой дороге или в Кеннильяре.

Сагай все еще хмурился, все еще не верил Хету, но не настолько, чтобы назвать его в лицо лжецом. Но Мирам решительно прекратила дискуссию, объявив, что Хет нуждается в отдыхе, и тот послушно поплелся по лестнице в верхнюю комнату, где и свалился.

На крыше было бы прохладнее — даже в это время дня, — но Хет ощущал настоятельную потребность побыть в тихом, темном и замкнутом месте. Он проспал какое-то время и очнулся от сна, в котором он убеждал Илин в том, будто что-то не имеет смысла. Мысли, которые пришли ему во сне, сейчас улетучились, и Хет никак не мог вспомнить, что именно не имело смысла. Он полежал еще немного, частично в дреме, частично прислушиваясь к приглушенному плачу, доносившемуся из комнаты внизу.

Насколько он понимал, с рынка вернулась Нетта, услышала о решении Сагая и Мирам уехать, и у нее началась истерика. Планы Сагая и Мирам уже давно включали и Нетту. Ведь Нетта почти что подарила им свой дом, она всегда была готова оказать любую помощь, возилась с их ребятишками, а поэтому они намеревались забрать ее с собой туда, куда направлялись сами. У них были наготове доводы, способные убедить ее, и Хет слышал их голоса, говорящие то по очереди, то вместе: фоном им всем служил плач Нетты, а иногда сквозь него прорывались голоса ее дочери и других детей. Все было понятно. Она будет жить в доме Сагая и Мирам так долго, как захочет, и поскольку в Кеннильяре не существует предрассудков в отношении брошенных жён или вдов, как в Чаризате, то, может быть, она снова выйдет замуж. Нетту же пугала сама мысль о том, что она покинет город, в котором родилась, и ей трудно было поверить, что жизнь в Кеннильяре может оказаться для нее лучше. «Или, — подумал Хет, она так привыкла к тому, что ее бросают, что ей просто трудно поверить, что на этот раз все обстоит иначе».

Скоро дочка Нетты поднялась наверх, весело мурлыча песенку, и начала собирать свое тряпье; Нетта же все еще продолжала плакать внизу.

Потом Хет снова заснул, лежа лицом вниз на куче старых подстилок, и не просыпался до тех пор, пока не почувствовал, что над ним наклонилась Мирам.

— Не могу понять, почему ты такой горячий, — проворчала она, преимущественно обращаясь к себе самой. — Обычно ссадины такого результата не дают.

Хет сел, пригладил волосы и вспомнил вовремя, что спиной к стене прислоняться не следует. Была уже ночь, ему об этом говорило присущее крисам ощущение движения солнца. В комнате окон не было, а свет сюда еле-еле проникал сквозь вентиляционные отверстия в крыше и люке. Хет чувствовал себя лучше, во всяком случае, голова работала почти хорошо, а кожа уже не была такой чувствительной. Мирам выжидающе смотрела на него, и он сказал ей:

— Все это пустяки. Вы уговорили Нетту?

— В конце концов да. Ей было трудно усвоить мысль о переезде, но часть слез была от радости. — Она вздохнула. — Дом мы отдаем семье Риса. Они могут пробить стену и соединить комнаты. Либра и Сенасе останутся и будут жить у них.

— Ты никому не говорила, куда мы едем, правда?

— Сагай сказал им, что мы отправляемся в Денатру — к побережью. И если их кто-нибудь спросит, ответить есть что. — Она снова нахмурилась.

— Ты ведь поедешь с нами, правда?

— Я же сказал, что поеду.

— Кеннильяр действительно лучше этого города. Мы бы никогда оттуда не уехали, если бы не то, что жизнь вздорожала, а место в Гильдии стоит ужасно много. Сагай не хотел быть нахлебником у своего дяди.

Хет отвернулся, сознательно избегая ее взгляда.

— Я там был. Мне город понравился.

В Кеннильяре нет такого огромного числа иноземцев, как в Чаризате, там и о крисах знают куда меньше, чем здесь. Он привлекал слишком большое внимание, даже когда просто шел по улице.

— Там будет лучше, особенно раз рядом есть свои люди, да еще свой дом. Настоящий дом, я хочу сказать, даже с собственным фонтаном. — Мирам окинула взглядом комнату, еле различимую в слабом мерцающем свете единственной свечи, горящей в глиняном сосуде. Плетенки, обычно стоявшие в углу, сейчас были вытащены на середину комнаты, приготовленные для укладки; стопка циновок сдвинута, старые тряпичные куклы собраны в кучку. — Сагай отправился в доки еще до темноты и оплатил проезд в караване, уходящем утром.

— Он не назвался своим именем?

— Нет, он теперь Атрам-сельва — торговец бусами и красками, который переезжает с женой, сестрой и детьми в Кеннильяр. — Ее взгляд вернулся откуда-то издалека, и она перестала думать о путешествии, снова сосредоточившись на Хете.

— Ты беспокоишься за Илин?

Хет поднял одно плечо — замена пожатия плечами.

— Немного. Есть вещи, которые я должен был рассказать ей еще в Академии, пока она не ушла.

— Она — Хранительница, — сказала Мирам, тщательно выбирая слова. Даром что выглядит молоденькой. Вполне может позаботиться о себе.

— Я тоже могу позаботиться о себе, но ты обращаешься со мной, как со своими детишками.

Мирам улыбнулась, встала и легонько ударила его по щеке.

— Вот теперь я вижу, что тебе лучше.

Когда они дошли до Первого яруса, Риатен приказал отнести все редкости в его покои, а затем заперся с ними, не сказав никому ни слова. Это вполне устроило Илин. Искусно избежав расспросов Гандина, а проще говоря, скрывшись от него, она проскользнула в свою комнату, чтобы сменить пыльный, пропахший потом кафтан на чистый; потом надела белую мантию Хранителей. И тайком покинула дом.