Марта Уэллс - Колесо Бесконечности

• Название: Колесо Бесконечности
• Автор: Марта Уэллс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-011979-8

Ежегодно жители известного своими храмами города Дювальпура тщательно рисуют новое изображение Колеса Бесконечности, обеспечивая Небесной Империи еще один год мира и гармонии. Раз в столетие этот ритуал приобретает большее значение: раз в сто лет необходимо заново плести саму ткань бытия. Мистическая энергия Бесконечности соединяет Колесо и мироздание воедино. И если священный образ будет поврежден, то Вселенная пострадает в равной мере.

Но черный ураган разворачивается над Колесом. Каждую ночь Голоса предков — создатели и хранители Колеса — удаляют почерневшие куски и восстанавливают Колесо с помощью разноцветного песка и могучего волшебства. И каждое утро черный ураган возвращается, все больше и все чернее, разрушая прекрасные и соразмерные узоры.

Вместе с ветрами хаоса в Дювальпур возвращается женщина с мрачным прошлым. Маскель — убийца и предательница, изгнанная и покрытая позором. Ее ненавидят и боятся. Ее терзает собственная совесть. Ее призвали, чтобы спасти мир. Когда-то она была самым загадочным из всех Голосов, до тех пор, пока ее деяния не прокляли ее саму. Теперь она должна остановить страшных противников — старых и новых — и холодное, невидимое зло, никогда не виденное прежде. В пути ей поможет Райан — опытный и опасно привлекательный воин. Если Маскель не сможет найти причины ускоряющегося разрушения Колеса, если она не отвернется от призраков прошлого, чтобы сконцентрироваться катастрофе, мир погрузится в кошмарную бездну, в которую он уже начинает крениться. И тогда исчезнет все былое, настоящее и грядущее.

---

— Пожалуйста, расскажи мне обо всем, Растим.

— Нас арестовали, — с философским видом пожал тот плечами. — Правда, закончить пьесу нам позволили. Не знаю, что в ней не понравилось…

— Растим, вас не арестовали, и уж во всяком случае пьеса тут ни при чем, — терпеливо, как она надеялась, объяснила Маскелль. — Преступников не приводят в Марай.

— Я все-таки уверен, что нас арестовали…

— Растим, хоть сейчас не спорь со мной. — Маскелль сделала глубокий вдох.

«Что-то здесь происходит…» Дело не просто в дворцовой интриге и в борьбе за власть. В Марай все было в порядке, с Колесом, окруженным Голосами, ничего больше не должно было случиться… И все же Маскелль по стеснению в груди чувствовала, как растет непонятно откуда взявшееся напряжение.

— Оставайтесь здесь, — сказала она Растиму.

Маскелль хотела бы, чтобы Риан остался вместе с актерами, но он решительно двинулся следом за ней, когда она направилась к Посланнику Небес и остальным. Все они смотрели на нее, и у Маскелль возникло странное чувство: ей показалось, что она — одна из марионеток Растима.

— Почему вы привели сюда этих людей? — спросила она Мирака.

Тот, не обращая на нее внимания, повернулся к Посланнику Небес.

— Ты же понимаешь необходимость этого.

Каменные лица, вырезанные на стене храма, показались бы мягкими по сравнению с лицом старого жреца. Обращаясь к Маскелль, он сказал:

— Пригласи наших гостей во внутренний двор.

Маскелль оглянулась на Растима и еле заметно кивнула. Тот понял намек и двинулся к ведущей на галерею лестнице; остальные ариаденцы потянулись следом.

Мирак повернулся к Каруде и уже собрался отдать приказ остановить актеров. Маскелль почувствовала, что сейчас совершит что-то ужасное… но Посланник Небес сказал:

— Не советую, канцлер.

Такой тон Маскелль слышала лишь однажды: это было, когда старик сказал ей, что если она намерена свергнуть владыку Небесной Империи, сначала ей придется убить его, Посланника Небес. Воспоминание заставило ее задрожать; ее порыв наказать Мирака угас.

Мирак посмотрел на старого жреца. Молчание казалось бесконечным. Наконец канцлер опустил поднятую руку. Каруда смущенно переступил с ноги на ногу, а Растим и остальные проскользнули мимо храмовой стражи в тень арки, ведущей во внутренний двор.

— Ты используешь свою власть для странной цели, — наконец процедил Мирак.

Посланник Небес не пожелал вступать в пререкания.

— Разве Обряд для тебя ничего не значит?

— Я желаю удостовериться, что она и все, кого она привезла с собой, покинут город сразу по завершении Обряда. — В голосе канцлера не было ни гнева, ни какого-либо иного чувства, только спокойная уверенность в себе.

— О, в столице я не задержусь. — Маскелль поняла, что сказала это, только когда увидела, как вытаращили на нее глаза Посланник Небес и Хирана. Слова исходили от Предков. Такова была одна из самых раздражающих форм пророчества: духи пользовались голосом человека помимо его воли. В это время года в таких святых местах, как Марай, мир был настолько близок к Бесконечности, что барьеры между ними почти исчезли, и чем ближе к завершению Обряда, тем преграда становилась тоньше. Маскелль оставалось только надеяться, что Предки не решат сказать что-нибудь особенно неподходящее в присутствии Мирака.

— Ты слишком много на себя берешь, — сказал канцлеру Посланник Небес. Старик говорил спокойно, но Маскелль уловила в его голосе угрожающую нотку. Хирана крепче стиснула посох; на лице старой женщины было написано беспокойство.

— Я всегда полагал, что последователи Кошана имеют чересчур много власти в Империи, — ровным голосом ответил Мирак, — и ты об этом знаешь.

— Разве я когда-нибудь отдавал распоряжения императору? Я даю ему советы, которые он может принять или отклонить по собственному усмотрению.

Маскелль подозревала, что Мирак давно уже готовился помериться силами с верховным жрецом, а ее появление лишь дало ему желанный предлог. Не было хуже предзнаменования, чем подобная стычка между властью религиозной и властью мирской во время столь жизненно важного Обряда, да еще в Марай. Мирак, несомненно, учитывал это в своих расчетах. Однако если он думал, что ему удастся добиться уступок, потому что Посланник Небес предпочтет сдаться, лишь бы не продолжать грозящий бедствиями спор, то он недооценил упрямства старика.

— Следующий верховный жрец может питать амбиции, даже если их не питаешь ты.

Губы Посланника Небес сжались в тонкую линию.

— Человек с амбициями не может оказаться на моем месте… — Маскелль поморщилась, догадавшись, что последует за этими словами. — К несчастью, я не могу сказать того же о твоем посту.

— Может быть, это ты слишком много на себя берешь. — Тон Мирака был насмешлив, но глаза смотрели сурово.

— Все это можно обсудить позже, — вмешалась Хирана. — Обряд важнее подобных препирательств.

Маскелль почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной. Повернувшись, она увидела перед собой Посланника Небес. Маскелль кинула взгляд через плечо и убедилась, что тот все еще разговаривает с Мираком. Снова повернувшись к стоящему перед ней существу, она ощутила странную пустоту внутри, отстраненность от реальности, полное бесчувствие. После семи лет перед ней снова был Карающий — не смутное видение, не призрак, грозящий несчастьями, Карающий собственной персоной.

— Ты должен выбрать нового человека, чтобы он стал Голосом вместо меня, — сказала Маскелль.

Существо насмешливо взглянуло на нее лишенными возраста глазами.

— Хорошо, — снисходительно отозвался Карающий. — Я выбираю тебя. Голос его был голосом Посланника Небес, но звучал безжизненно, и Маскелль поняла, что слышит его не ушами.

Внезапно она оказалась не на террасе, а в зале, где проходил Обряд; форма зала и резьба на стенах показались ей чем-то отличными от привычных. Взглянув себе под ноги, Маскелль обнаружила, что смотрит на весь мир, сияющий жизнью. Горы, реки, равнины, заливы и моря, океан — все в мельчайших подробностях. Карающий стоял с Маскелль рядом, все еще сохраняя облик Посланника Небес.

— Священная гора — в центре вселенной, — сказал он.

— Это все знают, — озадаченно кивнула Маскелль.

— Не все. — Карающий показал вниз. Мир вращался вокруг той точки, в которой находилось Колесо. — Они не знают — те, кто жаждет завладеть этим миром. Центр не перемещается.

«Ох, снова!» — подумала Маскелль. Еще одно видение, которого она не в силах понять!

— Те, кто жаждет завладеть этим миром… Марада и ее пособники? Чувствуя головокружение, Маскелль оторвала взгляд от вращающегося мира у нее под ногами. — Почему я не могу больше понимать тебя? Порок во мне?

— Нет, — ответил Карающий. Он все еще продолжал следить за вращающимся миром, но по лицу его промелькнуло странное выражение: смущение и сожаление, почти паника. — Порок — во мне.

Маскелль смотрела на него, чувствуя, как сердце в груди становится куском льда.

— Что случилось? — прошептала она. — Что с тобой случилось?

— Со мной? — переспросил Карающий; лицо его снова стало безмятежным.

Маскелль в растерянности потрясла головой. «Неужели мне все почудилось?»

— Ты сказал, что порок — в тебе.

Вращающийся у их ног мир бросал отсветы на лицо Карающего, заставляя Маскелль чувствовать головокружение.

— Задавай правильные вопросы, — только и ответил Карающий.

— Ну да, таков твой обычный фокус. Ты никогда ничего полезного делать не должен: только заставлять меня гадать. — Карающий никак не откликнулся на горечь, прозвучавшую в голосе Маскелль; она поняла, что глупо и надеяться на иное. — Значит, я напрасно убила Мараду? — беспомощно развела руками Маскелль.

— Марада сказала правду: было уже слишком поздно. — Улыбка Карающего стала почти злорадной, потом его лицо сделалось серьезным. — У тебя одновременно и один противник, и много.

Смутный страх, давно преследовавший Маскелль, внезапно сделался очень определенным и реальным.

«Я чего-то не заметила. — Она так и не могла сообразить, чего именно. Должно быть, я самый бесполезный Голос Карающего из всех, которые были».

— Можешь ты мне сказать, что я должна делать? — в отчаянии спросила она Карающего.

Тот кинул на Маскелль взгляд, но теперь глаза принадлежали не Посланнику Небес, а кому-то безумному и странному. Карающий сделал шаг к Маскелль, и все вокруг словно погрузилось в темноту; его голос заполнил собой весь зал.

— Оставайся в Марай. Что бы ни случилось, оставайся. Ты должна быть здесь. Если уйдешь — все пропало.

Маскелль снова оказалась во дворе, солнце жгло ей спину. Маскелль оперлась на посох, боясь, что от внезапности перемены может не устоять на ногах. Карающий наконец-то снова говорил с ней. Она так долго этого жаждала, а теперь… Маскелль испытывала страх.