Зинаида Шишова - Великое плавание

• Название: Великое плавание
• Автор: Зинаида Шишова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1972

В книге Зинаиды Шишовой рассказывается о великом плавании Христофора Колумба.

Она основана на фактах и на догадках. Из дневника Колумба известно, что в его экипаже были мальчики – корабельные юнги. Из-за оплошности одного из них потерпела крушение «Санта-Мария» – флагманское судно флотилии.

Зинаида Шишова дала этим безвестным юнгам имена, связала их дружбой, высоким чувством товарищества, тайной карты.

Для среднего и старшего возраста.

---

Иногда синьор Томазо брал яблоко и говорил со мной о форме Земли.

– Если Земля шарообразна, хозяин, – возражал я, – то каким образом люди, которые живут с той стороны шара, могут ходить вверх ногами?

– Господь в своей великой милости, – отвечал в смущении синьор Томазо, – не определил, какая часть шара земного есть верх и какая низ, а поэтому люди считают низом то, что находится у них под ногами.

Добрый человек сам чувствовал, как мало удовлетворяют мою любознательность такие объяснения.

– Ты подумай только, – говорил синьор Томазо, – пифагорейцы[9] еще в VI веке до рождества Христова учили, что Земля шарообразна. В IV веке Аристотель[10] и другие, наблюдая тень луны во время затмения, а также захождение и восход различных небесных тел, подтвердили это учение. Стыдно нам, разумным и просвещенным христианам, не знать того, что было известно темным язычникам много веков назад.

– Ну, я свое положение разумного и просвещенного христианского подмастерья с радостью променял бы на судьбу темного язычника Аристотеля, – смеясь, возражал хозяину Орниччо.

ГЛАВА V Труды и досуги

Меня иногда очень огорчали мысли, высказываемые моим другом, и я полагаю, что он научился им либо от грубых и невежественных комедиантов, в балагане которых провел столько времени, либо от своего приемного отца Кафара.

– Будь уверен, братец, – говорил, например, Орниччо, – что живи сейчас твой любимчик Плиний,[11] то, несмотря на весь ум его и ученость, его обязательно сожгли бы на костре только потому, что он не смог бы прочитать от доски до доски «Ave Maria».[12] Ну, в Генуе народ разумнее, и он только посидел бы в тюрьме, как твой другой любимчик, Марко Поло.[13] А вот в Испании, будь уверен, его обязательно сожгли бы на костре не хуже, чем мавра или еврея.

Спорить с ним было бесполезно, поэтому я не любил этих разговоров. Гораздо больше мне нравилось, когда в праздничные дни мы с Орниччо, взяв с собой мандолину, уходили за город.

Мы бегали по траве и ловили ящериц, а иногда Орниччо, остановившись на дороге, пел песенки собственного сочинения.

Из них мне особенно мила была песенка о разносчике, которую он сложил, странствуя по деревенским дорогам со своим хозяином, бродячим торговцем.

Я всегда подпевал ему, как умел. Чистый и звонкий голос моего друга часто собирал вокруг нас толпу.

Песенка была такая:

Рыцарь вынул меч тяжелый,
А разносчик взял аршин,
Говорит: «Высокий рыцарь,
Благодарствуй за почин!»

Рыцарь бледен стал от злости,
А разносчик: «В духов день
На проселочной дороге
Драться как тебе не лень?

Спрячь подальше меч тяжелый
И о спорах ни гугу,
Самого лиценциата
Переспорить я могу.

«Рыцарь буркнул: «Если б к тройце
Не спешил на торжества,
Проучил бы я бродягу
Даже в праздник рождества.

Ведь зовусь я граф Асканья,
А владения мои,
Богатейшие в Тоскане,
Омывают две реки».

«Я Орниччо называюсь,
И легко меня найти,
Покровительствую птицам,
Заблудившимся в пути.

Нахожу в горах дорогу,
Где тропинок даже нет.
Ремесло мое – разносчик,
А призвание – поэт».

Слушая Орниччо, горожане хохотали до упаду. Часто потом, проходя по улицам Генуи, мы слышали из открытого окна дворца голос какого-нибудь поваренка:

Рыцарь бледен стал от злости,
А разносчик взял аршин.

Как-то раз в порту я услышал конец песенки, присочиненный, надо думать, кем-нибудь из матросов:

Рыцарь вынул меч тяжелый,
Взял разносчик свой аршин,
Так аршином его вздул,
Что тот ноги протянул.

Люди, восторгавшиеся, как и я, разносторонними дарованиями моего друга, часто уговаривали его оставить Геную, где могут отличиться только купцы или солдаты, и искать счастья при дворе какого-нибудь владетельного герцога.

– Да, да, – говорил синьор Томазо, если он бывал при этом, – при первом же удобном случае я постараюсь, чтобы ты посмотрел свет.

– Хозяин, – возражал на это Орниччо, – от добра добра не ищут. Разве что вы выгоните меня из дому. По доброй воле я вас и Франческо не покину.

Не обладая такими способностями к живописи, как Орниччо, который нередко выполнял за синьора Томазо всю работу, я все-таки нашел способ быть полезным своему хозяину. И это случилось следующим образом. Среди старых манускриптов и книг хозяина я разыскал ветхие, расползающиеся по швам карты.

Они были скопированы, очевидно, неопытной рукой, в латинских надписях встречались грубейшие ошибки; попали они к нашему хозяину, надо думать, через его друзей-капитанов.

Там же, в каморке, я разыскал руководство по мореплаванию, составленное Раймондом Лули. К руководству были приложены карты, исправленные немцем Иоганном Мюллером, известным больше под именем Региомонтана.[14]

И вот однажды вечером я, вооружившись большим куском пергамента, перерисовал наново карту Европы; при этом я пользовался всеми дополнительными картами, имевшимися в моем распоряжении, исправил ошибки в надписях и более четко обрисовал контур морей и островов. Для того чтобы карта лучше просохла, я прибил ее к стене, а сам отправился спать.

Утром мы были разбужены громкими криками, доносившимися из мастерской. Испуганные, мы с Орниччо сорвались с постелей, но оказалось, что это приятель хозяина, капитан Ансельмо, рассматривает карту и восклицаниями выражает хозяину свое одобрение. Он купил ее немедленно, так как ему показалось, что это лучший путеводитель по Средиземному морю.

Он только потребовал, чтобы карта была именная, и я, ради его удовольствия, немедленно сделал на ней надпись: «В лето господне 1492 карта сия вычерчена по приказанию командора Ансельмо Пуджи живописным подмастерьем Франческо Руппи в Генуе».

Это сослужило мне службу: с картой ознакомились другие капитаны и лоцманы, и с этого дня мне стали перепадать заказы по изготовлению и исправлению морских карт.

Так мирно текла наша жизнь, ничем не нарушаемая, пока не пришел день, перевернувший все вверх дном.

ГЛАВА VI Чудесный незнакомец

Так как день этот сыграл решающую роль в моей жизни, мне хочется рассказать о нем подробнее.

Мы с Орниччо только что вернулись от вечерни. Хозяина не было дома. День был праздничный, и мы не могли заняться работой.

Накануне мы вымыли пол с песком, протерли стекла в окнах мастерской и смазали маслом маленький игрушечный кораблик, подвешенный к потолку. Он так блестел в лучах заходящего солнца, что невольно наши взоры обращались к нему.

– Вот, – сказал Орниччо, – что пользы тебе мечтать о путешествиях! Должно быть, этот кораблик скорее двинется в путь, чем мы с тобой покинем Геную.

Мы уже зажгли лампы, когда синьор Томазо открыл дверь и с поклоном ввел гостя.

– Бьюсь об заклад, – прошептал мне на ухо Орниччо, – что это ростовщик, у которого хозяин занимает деньги. Посмотри, он так и шарит глазами по комнате.

Заложив руки за спину, гость большими шагами ходил по мастерской.

– Где же эти люди? – спросил он вдруг высоким и резким голосом.

– Они остановились в гостинице, – ответил синьор Томазо. – Мой дом слишком мал и беден, чтобы вместить столько народа. Я не знаю, будет ли мне оказана честь его милостью герцогом, но кто-нибудь из его свиты, конечно, ко мне заглянет.

Гость опять стал шагать по мастерской, в нетерпении поглядывая на окна.

Остановившись у карты моей работы, он стал ее внимательно разглядывать. Орниччо то и дело подталкивал меня в бок, а я боялся даже поднять глаза на гостя.

– Отлично сделано! – наконец сказал тот. – Любовь к географическим и космографическим наукам проникает в высокие круги, и сейчас вельможи, дворяне и богатые купцы ради этого отдают своих детей в школы. Врачи бросают своих больных, чтобы заняться картографией, а живописцы оставляют кисти.

Так как хозяин в недоумении смотрел на него, он вынул из кармана объемистый пакет.

– Вот почти одновременно я получил эти два письма: из Флоренции от медика Паоло Тосканелли[15] и из Рима от живописца Леонардо да Винчи. Оба они интересуются моим предприятием и дают советы и указания. Да, карта хороша, – повторил он, бросая взгляд на стену.

– Это работа моего ученика Франческо Руппи, – с гордостью ответил хозяин. – Но он не учился даже в школе. Терпением и трудолюбием добился он таких результатов.

Остановившись за спиной Орниччо, гость с внезапной лаской в голосе спросил:

– Следовательно, это ты так потрудился над картой, молодец?

– Синьор, – ответил Орниччо, – мне думается, что ни один моряк не вернулся бы домой, если бы пользовался картами моего изготовления.

Я с завистью слушал своего друга, так как никогда в жизни не сумел бы так складно ответить чужому и, очевидно, высокопоставленному синьору.

Обняв меня за плечи и подталкивая вперед, Орниччо продолжал: