Зинаида Шишова - Великое плавание

• Название: Великое плавание
• Автор: Зинаида Шишова
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1972

В книге Зинаиды Шишовой рассказывается о великом плавании Христофора Колумба.

Она основана на фактах и на догадках. Из дневника Колумба известно, что в его экипаже были мальчики – корабельные юнги. Из-за оплошности одного из них потерпела крушение «Санта-Мария» – флагманское судно флотилии.

Зинаида Шишова дала этим безвестным юнгам имена, связала их дружбой, высоким чувством товарищества, тайной карты.

Для среднего и старшего возраста.

---

– «Мавр не может ошибаться», – ответил я фразой, которая в последнее время обратилась у господина в поговорку. – Я, конечно, отправлюсь в путь, мессир адмирал, но, если я погибну, известите Орниччо, что я до самой смерти думал о нем.

– Для чего тебе погибать? – сказал господин ласково. – Народ здесь боязливый и робкий; если ты доберешься до жителей гор, они примут тебя с радушием и гостеприимством, отличающим обитателей Кубы. Наша флотилия будет все время медленно продвигаться вперед, а ты будешь идти по тому же направлению, но только сушей. Если нам посчастливится больше и мы раньше твоего узнаем об Орниччо, тебе немедленно будет подан знак выстрелом из ломбарды, а догнать нас для тебя не составит большого труда.

ГЛАВА VII Мавр может ошибаться

Взяв с собой в мешок немного подмоченных сухарей, повесив за плечо на случай какой-нибудь беды легкую аркебузу, я быстрыми шагами двинулся в путь.

Влага выступала из почвы под моими ногами, и, оглянувшись, я увидел длинный ряд своих следов, заполненных водой.

Единственная забота о том, как бы меня здесь не сразила лихорадка, волновала меня, и я вознес горячую молитву богу, прося его поддержать мои силы.

Только к вечеру этого дня я добрался до небольшой индейской деревушки. Поднимаясь время от времени на возвышенное место, я видел перед собой нашу небольшую флотилию, движущуюся по одному со мной направлению.

Жители деревушки приняли меня ласково и угостили печенной на камнях рыбой. Никакие слухи о белых людях не достигли этих уединенных мест. Отдохнув немного, я двинулся дальше.

Второй и третий день я, не останавливаясь, провел в пути, и к утру четвертого дня оказался уже без всяких припасов. На север от долины темнел лес, а в лесу, конечно, было много дичи, но я боялся отойти в сторону; флотилия хоть и двигалась в одном со мной направлении, но расстояние между нами с каждым днем увеличивалось, потому что я не мог состязаться в скорости с судном, идущим под парусами.

На пятый день, мучимый голодом, я наконец отвлекся в сторону от своего пути и, подстрелив попугая, утолил голод сырым мясом. Вода источника, из которого я напился, была горько-соленой и отдавала щелочью.

Тут же, у источника, я решил отдохнуть, чтобы потом с новыми силами продолжать свой путь.

Рано на заре меня разбудил грохот выстрела, гулко раздавшегося в окрестных горах. И, взобравшись на поросший редким кустарником холм, я с удивлением увидел нашу флотилию, уже несущуюся мне навстречу.

Первая мысль, пришедшая мне в голову, была о том, что какая-нибудь внезапно стрясшаяся беда помешала моим товарищам продолжать свой путь; но я тут же эту мысль отбросил.

Господин пообещал, что выстрелом подаст мне знак о том, что встретился с Орниччо. Может быть, действительно ему посчастливилось больше, чем мне.

Стремглав бросился я бежать к берегу.

Расстояние, казавшееся мне с высокого места таким близким, все время как бы растягивалось у меня на глазах, и через час я уже должен был умерить свой бег, потому что мелькающие передо мной деревья стали сливаться в одну сплошную стену и в глазах плыли огненные пятна.

Я спустился вниз и перестал видеть море. Ноги мои по щиколотку уходили в илистую почву, и это очень замедляло мой бег.

Наконец я снова очутился на высокой гряде песка, нанесенного прибоем, и увидел наши корабли, идущие мне навстречу.

Добежав до берега, я кинулся в воду. Холод охватил все мое тело колющей болью, но я изо всех сил рассекал волны. Доброжелательные руки вытащили меня и внесли на палубу. Несколько минут я лежал с открытым ртом, как рыба, выброшенная на песок.

– Где Орниччо? Почему мы возвращаемся? Почему стреляли? До каких пор вы дошли?

Я задал бы еще тысячу вопросов, если бы Диего Мендес не пришел сказать, что меня требует к себе адмирал.

Шатаясь и держась за плечи матросов, я поднялся и направился к адмиральской каюте.

– Вы отдали распоряжение возвращаться на Эспаньолу? – спросил я, распахнув дверь.

Господин, склонившись над столом, рассматривал большую, разложенную перед ним бумагу.

– Да, – сказал он, рассеянно глядя на меня, – разве ты не слышал нашего сигнала?

– Вы нашли Орниччо?! – крикнул я. – Тысячи примет говорят за то, что он где-то поблизости.

– Посмотри, что здесь написано, – сказал адмирал, протягивая мне бумагу.

Я мельком заглянул в нее и узнал почерк королевского нотариуса, взятого нами на всякий случай в плавание. Меня мало интересовала сейчас эта бумага.

– Мы отправляемся на поиски Орниччо, правда ведь, мессир? – спросил я, задыхаясь от волнения.

– Нет, – ответил адмирал, – мы возвращаемся на Эспаньолу.

Кровь звенела у меня в ушах, я дышал, как загнанная лошадь.

– А что же будет с Орниччо? – пробормотал я, чувствуя, что теряю силы. – Вспомните, господин, предсказание мавра. Может быть, приближается час его исполнения.

– Мы ошиблись, – спокойно сказал адмирал, покусывая ногти.

Порыв злобы, вызванный спокойствием этого человека, внезапно вспыхнул во мне.

– Разве не повторяли вы ежеминутно, – крикнул я, забывая сан того, кто находился передо мной, – разве ежеминутно вы не твердили: «Мавр не может ошибаться»?!

– Никто и не говорит, – ответил адмирал холодно, – что ошибся мавр. Ошиблись мы с тобой.

Я, оторопев, смотрел на него. Лицо мое, очевидно, было таким измученным, что господин с внезапной мягкостью в голосе сказал:

– Выслушай меня, и ты тотчас же поймешь, что я прав. Садись тут, рядом со мной.

Это была большая честь – сидеть рядом с господином. Но в тот момент, не думая об этом, я опустился на скамью.

– Припомни, что сказал мавр, – еще мягче произнесадмирал. – «Твоя судьба неотделима от судьбы юноши с черными глазами: он отведет от тебя беду, он спасет тебя от смерти, и он же возложит на твою голову корону».

– Так почему же вы не спешите соединиться с ним? – спросил я в волнении. – Разве вас так мало беспокоит ваше будущее?

– Я спешу соединиться с ним, – торжественно ответил адмирал.

И слабая надежда проникла в мое сердце. Может быть, он получил сведения, что Орниччо уже возвратился на Эспаньолу?

– Но мы с тобой ошибались, Франческо, – медленно сказал адмирал, как бы говоря сам с собой, – да, конечно, мы ошибались, и этот юноша не Орниччо.

От изумления я всплеснул руками. Не обращая внимания на мой жест, адмирал продолжал:

– Человек, судьба которого неразрывно связана с моей судьбой, это, конечно, не Орниччо, а дон Алонсо Охеда. Нужно быть слепым, чтобы не понять этого сразу. Не он ли спас меня от заговорщиков? Не он ли постоянно помогал мне?. А друг твой жив, – сказал он, кладя мне руку на плечо.

Вне себя, я сбросил с плеча его руку. Я не чувствовал ни страха, ни почтения к этому человеку.

– А ваше второе обещание, господин, – сказал я, чувствуя, что еще одна минута – и он мне велит замолчать. – Почему вы повернули назад? Вы же хотели получить явные указания, что мы доплыли до берегов Катая, а теперь вы поступаете, как неразумное дитя, бросающее надоевшую ему игрушку.

К моему удивлению, адмирал, не обращая внимания на мою грубость, безмолвно протянул мне бумагу.

Слезы злобы и отчаяния выступили у меня на глазах. Я думал о том, что обманом хотел заставить адмирала отправиться на поиски Орниччо, и вот теперь этот обман обратился против меня.

Я посмотрел на протянутую мне бумагу, увидел толстые печати королевского нотариуса, несколько подписей, а под ними бесчисленное количество крестов.

Голова моя кружилась, и я не понимал, что делаю.

– Ты прочел этот документ? – спросил адмирал, выпрямляясь с гордостью.

– Нет, – сказал я, с ненавистью глядя на него, – но я вижу здесь множество крестов. Очевидно, эта бумага составлена неграмотными людьми.

– Отчаяние ослепляет тебя, – сказал адмирал с неприсущей ему мягкостью. – Взгляни на эту бумагу, и ты поймешь, почему я с такой спокойной уверенностью покидаю эти берега.

– Это нотариальное свидетельство, – сказал я. Злоба душила меня, и я не мог удержать своего языка. – Может быть, вы решили сделать купчую и приобрести в полное владение эти плодородные земли? – спросил я, делая жест по направлению к унылым и бесплодным отмелям.

В каюту вошел командир «Ниньи» и получил распоряжение адмирала направить путь корабля в открытое море.

– Что же, прочел ты уже этот документ? – спросил еще раз господин.

Глаза мои были полны слез, буквы дрожали и расплывались.

Взяв из моих рук бумагу и подняв ее над головой, адмирал произнес торжественно:

– Прочти его внимательно, Франческо Руппи. Этот документ свидетельствует, что весь без исключения экипаж нашей флотилии, все восемьдесят человек – командиры, офицеры и матросы – под присягой у нотариуса показывают, что после долгих испытаний и тревог мы добрались наконец до берегов Катая, называемого в этой местности Кубой, и что при желании мы могли бы вернуться в Испанию сушей. Как видишь, – добавил адмирал поспешно, – здесь оговорено, что каждый, кто вздумает отказаться от своих нотариально засвидетельствованных слов, если он офицер, уплачивает штраф в десять тысяч мараведи, а если матрос – получает сто ударов плетью, а затем у него вырывают язык. Этот документ я пошлю в Испанию, – продолжал адмирал. – И пускай теперь перед престолом их величеств клеветники попытаются обвинить меня во лжи.