Сари Робинс - Что надеть для обольщения

• Название: Что надеть для обольщения
• Автор: Сари Робинс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-044869-2, 978-5-9713-5516-8, 978-5-9762-3897-8

Зачем скромной, добродетельной леди Эдвине Росс соблазнять знаменитого лондонского повесу Прескотта Дивейна?

Он – единственный, кому под силу не просто выдать себя за жениха леди Росс, но и помочь ей вывести на чистую воду таинственного и жестокого шантажиста, угрожающего жизни девушки.

Однако очень скоро игра в соблазн становится реальностью, – и Эдвина понимает, что в сетях обольщения запутался не только Прескотт…

---

Эдвина бросила на Прескотта выразительный взгляд и сказала отцу:

– Не надо было Прескотту распускать руки. Зря он не сдержался и ударил тебя.

Прескотт опустил глаза, терзаясь раскаянием. Эдвина перевела взгляд на отца.

– Но ты сам его спровоцировал: оскорблял его, угрожал ему и мне.

Прескотт не поверил своим ушам. Что это? Неужели Эдвина защищает его? Его сердце снова наполнила надежда.

– Попрошайку и альфонса оскорбить невозможно! И про такого человека ты говорила: «Джентльмен не по происхождению, а по своим поступкам». Как будто такое в жизни бывает!

– Но ты угрожал, что меня высекут розгами. Ты оскорблял человека, который не сделал тебе ничего плохого! – Глаза Эдвины гневно сверкнули, она поднялась и гордо расправила плечи. В ее взгляде было торжество. – Или нормы поведения тебя лично не касаются?

– Но это не я устраиваю кулачные бои!

– Нет, зато ты угрожаешь и подстрекаешь!

Лицо Вуттон-Баррета побагровело.

– Да как ты смеешь…

– Перестаньте! – раздался чей-то резкий голос. – Говорю вам, сейчас же прекратите это!

Все повернули головы к открытым стеклянным дверям.

Слегка опираясь на трость с золотым набалдашником, в гостиную входил сэр Ли. С невозмутимым видом глядя на залитое кровью лицо Вуттон-Баррета, как будто в этом зрелище не было ничего из ряда вон выходящего, он кивнул:

– Добрый день, Вуттон-Баррет.

– Прикажите арестовать этого человека, сэр Ли! – Поднимаясь с дивана, граф махнул заляпанным кровью платком в сторону Прескотта. – Он напал на меня! – Повернувшись к Прескотту, Вуттон-Баррет процедил сквозь зубы: – Я добьюсь, чтобы тебя за это вздернули на виселице!

– Вздернули на виселице? – ахнула Эдвина. Подбежав к Прескотту, она схватила его за руку. Лицо у нее стало белее мела.

У Прескотта пересохло во рту. Он знал, что людей приговаривают к смертной казни и за менее тяжкие проступки. Вуттон-Баррет презрительно фыркнул.

– Его точно повесят за то, что он на меня напал!

Качая головой, сэр Ли вышел вперед.

– Как будто вы сами не заслуживаете того же, Вуттон-Баррет!

– Ч-что вы сказали?

– Мне известно, что здесь происходит. – Глаза старика сверкнули, и губы скорбно сжались. – Боюсь, я слишком хорошо это понимаю.

Граф прищурился:

– Что вы хотите сказать, черт возьми?

– Тридцать лет назад я был на вашем месте: делал скоропалительные заявления, ругал мою неразумную и упрямую дочь и бранил на чем свет стоит мужчину, которого она полюбила.

Услышав эти слова, Прескотт замер от неожиданности. Сэр Ли качал головой, в глазах у него стояли слезы.

– Барбара всегда была упрямой девочкой. И гордости у нее было хоть отбавляй. В этом она походила на своего отца.

– Барбара… – прошептал Прескотт. – Мою мать тоже звали Барбара…

Сэр Ли поднял на Прескотта глаза, полные неподдельного страдания.

– Я хотел переломить ее глупое упрямство. – Слезы потекли по его морщинистым щекам. – Но вместо этого разрушил свою семью. И свою душу тоже. Боль разрывала мне сердце на части.

– Какое отношение все это имеет к тому, что он меня ударил? – вопрошал Вуттон-Баррет. – Я желаю, чтобы его немедленно арестовали.

– Тише, – сказала Эдвина отцу.

Вуттон-Баррет рявкнул:

– Не смей так говорить со мной…

– Довольно, отец! Хоть один раз в жизни думай не только о себе, но и о других тоже! – Отвернувшись от графа, Эдвина сильнее сжала руку Прескотта. Он был безмерно признателен ей за поддержку.

Прескотт все еще испытывал замешательство. «Моя… мать… Но это невозможно! Наверное, это просто совпадение…»

В горле у него встал комок. Он протянул руку к сэру Ли.

– О чем вы… о чем вы сейчас говорите?

Сэр Ли смахнул слезу.

– Я хотел сказать, что тридцать лет назад я заявил своей дочери, что, если она выйдет замуж за человека, которого полюбила, я вычеркну ее из своей жизни. Если бы я заранее знал, чем это все обернется, Прескотт…

– Это вы обыскали мои комнаты…

– Да. И я нашел там Библию. Эту Библию я подарил Барбаре, когда она была еще ребенком. Книга подписана – там стоит наша фамилия.

Прескотт почувствовал, как все поплыло у него перед глазами. Он тяжело опустился в кресло и прикрыл глаза ладонью.

– Я не верю… – Прескотт поднял глаза на сэра Ли. – Вы – мой дедушка?

Граф Вуттон-Баррет поднялся.

– А мне наплевать. Будь он хоть единственным наследником принца-регента. Он меня ударил!

– Вы не слышали, что я сказал, Вуттон-Баррет? Это мой внук! И вся его жизнь до этого прошла без меня. Я много выстрадал. Больше, чем вы можете себе представить. Я потерял свою дочь, своего внука – потерял самое дорогое на свете. И все потому, что я был глупым старым ослом.

Сэр Ли указал тростью на грудь графа:

– Граф Вуттон-Баррет, вы можете быть более великодушным и мудрым человеком, чем был в свое время я? Хватит ли вам ума понять, что этих двоих ничто не остановит? Потому что они по-настоящему любят друг друга. Что ваша недальновидность и отсутствие гибкости может обречь вас в будущем на жестокие страдания, которые не каждый в состоянии выдержать?

Эдвина наклонилась над Прескоттом. В ее глазах он увидел тревогу и беспокойство за него.

– Вы хорошо себя чувствуете?

Прескотт медленно покачал головой:

– Все так неожиданно! Это трудно сразу переварить…

Эдвина обняла его и нежно прошептала ему на ухо:

– Я с вами. Что бы ни случилось, я буду с вами. – Ее поддержка, возможно, была тем единственным, что позволяло Прескотту сохранять здравый ум в этот момент. Все, что до сих пор ему было известно о самом себе, оказалось ложью. Все, кроме одного. Его фамилия и в самом деле Дивейн…

– Разве вы не видите, как сильно эти двое любят друг друга? – спросил сэр Ли.

– Мне это абсолютно безразлично. Внук он вам или нет – я не успокоюсь, пока не увижу его на виселице! – С этими словами отец Эдвины повернулся и вышел вон из комнаты.

Эдвина обняла Прескотта еще крепче, желая передать ему всю силу своей любви и нежности, понимая; как сильно он сейчас страдает.

Неуверенной походкой сэр Ли подошел к Прескотту.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня, сынок?

От волнения у Эдвины перехватило дыхание.

Одно долгое мгновение Прескотт молчал, а затем медленно высвободился из ее объятий. Эдвина нехотя отпустила Прескотта и отодвинулась от него, продолжая держать свою руку у него на плече. Всем сердцем она ощущала глубину его мук и безмерно сочувствовала ему.

Прескотт покачал головой:

– Вы все знали… Вы все это время знали обо всем, ведь так?

– Нет. Я ничего не знал, пока не приехал сюда. Пока тебя не увидел. – У сэра Ли на глазах блестели слезы. – Ты же как две капли воды похож на свою покойную мать… – Старик закивал, и горькие слезы ручьем покатились у него по щекам. – Стоило мне увидеть тебя, как я тут же обо всем догадался. Но до этого самого момента, клянусь тебе, я ничего о тебе не знал…

Не в силах больше держаться на ногах, старик как подкошенный рухнул на диван. Он сидел, сокрушенный и убитый горем, низко опустив голову, ссутулившись – словно согнулся под тяжестью мучительных воспоминаний.

– Моя дочь умерла с ненавистью в душе. Она так сильно ненавидела меня, что даже не сообщила, что у меня есть внук. И я не могу ее за это винить. Человек без сердца, который отвергает свою собственную плоть и кровь, не может вызывать доверия и недостоин столь бесценного подарка судьбы… – Старик замолк, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Он достал из кармана носовой платок и вытер глаза. – Она так никогда и не узнала, как сильно сожалел я о своей ошибке. Как я раскаивался.

Сердце у Эдвины готово было разорваться от жалости к старику. Из-за трагедии, причиной которой он стал, из-за того, какие муки ада пришлось ему пройти и как до сих пор сильно болит у него эта незаживающая рана.

Сэр Ли поднял полные слез глаза и, всхлипывая и горестно качая головой, проговорил:

– Даже о том, что моя дочь умерла, я узнал лишь спустя несколько недель после ее кончины. – Он горько усмехнулся. – Я, в подчинении у которого находились сотни офицеров разведки, посвященный в сотни и тысячи сокровенных тайн других людей, не знал, что моя собственная дочь умирает. Даже не догадывался, что мой внук – моя родная кровинка – оказался на попечении совершенно посторонних людей. Я был настоящим болваном – упрямым и жестоким…

Уронив голову на грудь, старик заплакал, не стесняясь своих слез. Его костлявые плечи вздрагивали от рыданий.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

У Прескотта что-то шевельнулось в душе. Раскаяние старика растрогало его до слез. Движимый сочувствием, он сделал шаг к своему родному деду.

Эдвина отошла в сторонку, стиснув перед собой руки в жесте мольбы, мысленно прося Бога о счастливом исходе тягостной для всех сцены.