Дмитрий Вересов - Мой бедный Йорик

• Название: Мой бедный Йорик
• Автор: Дмитрий Вересов
• Издательство: Нева
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-7654-4318-4

Юная Аня всегда знала, что ее любимый будет необыкновенным мужчиной, непохожим на остальных. Так и случилось: ее встретил и полюбил с первого взгляда талантливый петербургский художник-авангардист Иероним. Но сразу же после свадьбы молодую пару начинают преследовать неудачи: умирает отец Иеронима — известный партийный художник; сгорает фамильный приусадебный дом с шедеврами мировой живописи. Муж Ани начинает постепенно отдаляться от нее, Анна мучается сомнениями — неужели он ее разлюбил? Но самое страшное испытание впереди, когда на открытии выставки обнаружат труп друга семьи, и подозрение падет на Иеронима. Анну ждут бессонные ночи — ведь только теперь она поймет, как близок ей этот человек, и только в ее силах спасти его от гибели и безумия…

---

— Мой любимый писатель — Хенрик Понтоппидан.

— Кто-то из современных постмодернистов? Ультрамодная литература? — поморщилась Тамара. — Вроде этого японца Мур… Мур… Мур…

Второй раз за сегодняшний день мачеха замурлыкала.

— Вы имеете в виду Мураками? Ничего общего.

— Значит, детективщик, — сказала Тамара пренебрежительно.

— Что вы, Тамара Леонидовна, — Аня удивленно развела в сторону две половинки только что разрезанного помидора. — Понтоппидан — известный скандинавский реалист. Между прочим, лауреат Нобелевской премии за 1917 год. Да вы знаете! Просто решили меня разыграть!

У мачехи Тамары как-то быстро испортилось настроение. Ей, видимо, хотелось поговорить о зарубежной литературе с высоты своей журнальной начитанности, но эта девчонка умудрилась поставить ее в неудобное положение. Как в старинной народной игре: кто крикнет первым «Задница!», тот и выиграл. Аня первой успела назвать никому не известное имя и тем самым нанесла упреждающий, победный удар. Мачеха как-то потерялась. Но что делать? Законы светской беседы суровы. К тому же она сама выбрала тему.

— Как имя этого писателя? — спросила Тамара.

— Понтоппидан, — четко произнесла Аня.

— Что-то такое я слышала про него. Норвежский писатель… Друг Ибсена…

— Датский, — поправила ее Аня. — Дания. Андерсен, Кьеркегор, Понтоппидан…

Пусть теперь проверяет. Как удачно она выучила это странное имя, наткнувшись на него в литературном словаре. Тогда еще подумала: «Спросит кто-нибудь: ваш любимый писатель? Я ему так запросто: Понтоппидан». Наверное, большой писатель, так как статья про него была немаленькая, да еще и нобелевский лауреат. Что она еще про него знала? Реалист, мастер психологического портрета, его герои искали смысл жизни и не нашли его. Или нашли? Все из той же короткой биографической справки. Надо будет обязательно прочитать этого Хенрика Понтоппидана. Может, действительно неплохой писатель?

Глава 12

Втяните принца силой
В рассеянье и в обществе с собой,
Где только будет случай, допытайтесь,
Какая тайна мучает его
И нет ли от нее у нас лекарства.

Это был очень странный пикник. Курортный, шашлычный дух мешался с остаточным запахом большого пожара. Мачеха Тамара в белоснежном спортивном костюме контрастно смотрелась на фоне черного пепелища. Всклокоченный и бледный Иероним, оцарапанный крыжовником, который дорого продавал свою жизнь, с ржавой косой в руках был похож на смерть, которая пришла за кошкой, а та решила еще пожить и не далась. Да еще и обходительный, тактичный, улыбчивый Вилен Сергеевич, который все чувствовал, понимал и старался сгладить острые углы, разбавить чьи-то крепкие слова, размягчить насколько возможно ситуацию и успевал еще размягчать при помощи угольного жара куски свинины на шампурах.

Аня чувствовала, что добром все это не кончится, но тут появились дети. Дачная местность сразу приобрела какой-то новый смысл. Даже пепелище отступило на второй план, уже не казалось главным действующим лицом дачного спектакля, а скоро и совсем перестало бросаться в глаза. На старенькой «Волге» приехал скульптор Морошко со своей женой и внуками.

Жена его была довольно полной и очень пожилой. Говорила она много, но спокойно, ненавязчиво — о своем муже, внуках, а больше — о болезнях и врачах. Она сама задавала себе вопросы и сама тут же на них пространно отвечала. Она напоминала старенький отечественный радиоприемник, работающий только на одной волне. Он никому не мешал, создавал фон, заполнял паузы, а Афанасий Петрович Морошко к тому же умел делать его потише или погромче. Жена Морошко была настолько непримечательна, что Аня даже не запомнила ее имени. А может, никто его и не называл?

Другое дело внучата Афанасия Петровича. Их было трое. Старший внук Митя, мальчик лет тринадцати, был уже знаменит. Дедушка увековечил его в фонтанной скульптуре писающего мальчика напротив здания оргкомитета чемпионата мира по хоккею, в котором наша сборная как раз и предстала таким вот мальчиком для битья. Девочка Даша была еще младше и напоминала хвостиками, огромными бантами и удивленными глазами первоклассницу первого сентября. Младше же всех был рыженький Гоша. Даша и Митя были родными и очень походили друг на друга, Гоша был для них двоюродным, и это было заметно. У него был нос картошкой, если можно так сказать о маленьком детском носике, плутоватые глазенки и, что удивительно, большие для худенького тела ладони. Аня не обратила бы на эту особенность малыша внимание, если бы не Афанасий Петрович.

— Вот руки будущего ваятеля! — гордо поднял он ручонку внука, как рефери победившему боксеру. — Такими ручищами лепить только что-то могучее, монументальное, как статуя Свободы или Христос над Рио! Вот в эти руки я передам свое искусство, свое драгоценное наследство.

При упоминании о наследстве все как-то смутились, и возникла бы неловкая пауза, если бы не жена Морошко, которая стала что-то неинтересно, но негромко рассказывать.

— Дедушка, дедушка, — послышался снизу громкий шепот.

Гоша дергал Афанасия Петровича за штанину.

— Ну, что тебе, Георгий? — спросил дед строго, словно он говорил про чьи-то другие руки, а не про эти, теребящие его брючину.

— Что ты мне хочешь передать? Что?

— Не приставай, Георгий, — Морошко отстранил внука. — Еще время не пришло. Я еще поработаю, поживу!

Скульптор глубоко вдохнул, наполнил грудь загородным воздухом и задрал голову вверх.

— И вот, бессмертные на время мы к лику сосен причтены и от болей, и эпидемий, и смерти освобождены, — процитировал он, глядя на подкопченную сосну с наплавленной пожаром смолой. — Мы еще полепим, мы еще поваяем…

— Мы еще повоняем, дедушка? — переспросил Гоша.

— Ты еще здесь?! — Морошко даже испугался, видимо, вспомнив, кто порой говорит устами младенцев. — Нечего тебе здесь! Не приставай! Иди побегай по травке, пособирай камешки, палочки.

Мачеха Тамара вдруг вышла вперед и захлопала в ладоши.

— Дети! Давайте играть в игры! — задорным голосом предложила она. — Есть множество забавных игр. Я в детстве очень любила играть в штандер. Давайте сыграем в штандер!.. Только нужен мячик. Но есть прекрасные игры и без мячика. Ну-ка, бегите за мной!

Мачеха Тамара весело побежала по зеленой травке, высоко вынося вверх колени. Дети нехотя пошли за ней.

— Есть еще одна интересная игра… не помню, как называется, — сказала Тамара, выстраивая детей на дорожке. — Я поворачиваюсь спиной к вам и даю каждому задание. Кто получил задание, тот движется ко мне. Но самое интересное, дети, что двигаться надо не просто так. Вот это «крокодил», — мачеха приняла упор лежа, потом стала прыгать и вертеться, — это «вертушка», «великан», «лилипутики», «лягушки»… Всем понятно? Сейчас я повернусь спиной. Так… Гоше два «великана»!

— А у вас спина белая, — задумчиво проговорил маленький Гоша.

— Разве только спина? — рассмеялась Тамара.

— Не только, — согласился тринадцатилетний Митя, взгляд которого был направлен немного пониже.

— Гоша, тебе два «великана», — в голосе мачехи Тамары послышались первые нотки раздражения. — Что же ты стоишь?

— А в чем смысл этой игры? — спросил старший Митя.

— Как в чем? Ни в чем, — пожала белыми плечами Тамара.

— Какая цель у миссии? — сформулировал Митя вопрос по-другому.

— Кто побеждает? — догадалась мачеха. — Побеждает тот, кто раньше других доберется до ведущего.

— Ага! — вступила в разговор девочка довольно капризным голосом. — Если кто-то не понравится, так ему скажут «один лилипутик», а если кто-то понравится ей, — услышав о себе в третьем лице, Тамара поморщилась, но сдержалась, — так ему скажут «пять крокодилов», и он первым приползет. Ага! Мы с мамой смотрели по телевизору фигурное катание, там тоже так несправедливо. Кто понравится судьям, тому они и дадут…

— Прелесть моя! Ты-то можешь быть спокойна, — заметила ей Тамара. — Ты обязательно мне понравишься.

— А Митя? — спросила Даша. — А Гоша?

— Афанасий Петрович! Любовь Михайловна! — закричала мачеха Тамара, поспешно ретируясь с поля боя. — Откуда вы привезли к нам этих старичков? Какие-то миссии! Какое-то обостренное чувство справедливости!

В этот момент из-за дерева высунулась бородатая физиономия, разрисованная сажей, которой на участке было с избытком. Раздался душераздирающий крик, потом показалась вся худощавая фигура монстра. Он приготовился к прыжку…

Дети замерли от страха и в то же время с восторгом обожания глядели на чумазую морду, как на своего доброго знакомого. Над полянкой повисла напряженная пауза. Чудовище сделало неосторожное движение, и дети с оглушительным визгом бросились врассыпную. Монстр мчался за ними, тяжело дыша и зажимая ладонями уши.