Игорь Пидоренко - Рассказ для Сергея

• Название: Рассказ для Сергея
• Автор: Игорь Пидоренко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991

Произведение входит в сборник «Вдова колдуна»

---

Выглядел Васенька совсем невеселым. Был он в тоске и печали. Медленно оставив дверь открытой, он подошел к лежаку, поставил на него корзинку. Достал салфетку, привычно и ловко развернул ее, расстелил. Стал выставлять принесенную провизию. Движения его были неторопливы и скорбны. Несколько раз он тяжело, сокрушенно вздохнул. Я терялся в догадках. Действие явно шло не по предусмотренному сценарию. Количество и качество принесенных продуктов только подтверждало забрезжившую надежду на то, что мои дела не так уж плохи. Того, кого собираются пытать и убивать, ТАК не кормят.

В завершение импровизированного стола Васенька распечатал бутылку и налил высокую граненую рюмку. Протянул ее мне и сказал:

— Ну, выпей. Помяни.

— Кого? — холодея от предчувствия, спросил я.

— Константина Степаныча, — глухо сказал Васенька и всхлипнул.

Я с удивлением и непониманием уставился на него. Толстое, широкоскулое лицо его кривилось в плаксивой гримасе и, наконец, из глаз потекли дорожки слез.

И тут до меня дошло! Я торжественно встал, пробормотал: «Мир праху его!», — и опрокинул в себя рюмку.

* * *

— И что, я так тебе револьвер и дал? — спросил Сережа, разливая портвейн по стаканам.

Фантасмагория кончилась. Мы чинно сидели на кухне в квартире Сергея в Буденковске, выпивали и вкусно закусывали. Описанного мною Инке бардака не было и в помине. Нигде не стояли пустые бутылки, стаканы и пепельницы, полные окурков. Не говоря уже о девице в мужских плавках. Сережа недавно женился и был очень благопристоен. Производил впечатление на молодую жену, вероятно. Он и вина-то согласился выпить после долгих уговоров и под угрозой не услышать мою историю. Все на чае настаивал.

— Так и дал, — подтвердил я, закусывая бутербродом с минтаевой икрой.

— Где бы я его взял? — задумчиво протянул Сережа.

— А это у тебя твои проблемы, — криво усмехнулся я. Настроение у меня было препаршивое. И тем не менее, была на душе какая-то легкость. Легкость свободы, что ли?

— Да ладно, — сказал Сережка. — Если бы действительно понадобилось нашел бы. Ты лучше расскажи, как в этот раз выбрался. Взяли и отпустили?

— Нет, конечно. Еще двое суток в «холодной» сидел. Пока Машкина не похоронили. — Не хотелось мне рассказывать всех подробностей, но чувствовал я, что без них не обойтись. А кроме того, казалось мне, что поделись я с кем-нибудь тем грузом, что лежал на душе — и успокоюсь, не стану трепать себе нервы.

Сережка заметил мое состояние. Оглянувшись на прикрытую дверь кухни, он забрал со стола пустую бутылку, сунул ее в шкафчик и откуда-то из-за него выудил другую, полную. Все-таки он был хорошим парнем и настоящим другом.

* * *

Не сказал бы, что эти двое суток прошли спокойно. Я думал о своей дальнейшей судьбе. Что ни говори, а ведь я стал причиной смерти мафиози. И наследники Машкина могли захотеть отомстить мне за невольное убийство своего «крестного отца».

Пару раз я пытался пристать с расспросами к Васеньке, приносившему мне еду. А когда однажды корзинку принес Сашок и я задал ему тот же вопрос, то потом минут пятнадцать корчился на полу от короткого злого удара в солнечное сплетение. При этом Сашок не произнес ни слова. После его визита я совсем приуныл. Возможно, удар в живот был просто ответом на мой придуманный удар доской по голове. А возможно, и отражением отношения ко мне всего этого бандитского гнезда. И в этом случае, естественно, ничего хорошего ожидать не приходилось.

Вот так и прошли два дня — в сомнениях, страхах и тоскливой неопределенности. Самое главное — я не знал, будет ли толк, если я придумаю счастливое или хотя бы нейтральное продолжение моей истории. И даже придуманное продолжение нужно будет кому-то рассказать. А кому расскажешь? Васеньке или Сашку? Да плевать им хотелось на мои выдумки. Они и газеты-то вряд ли читают, не говоря уже о книгах. Так они и будут слушать, что я там дальше с собой и с ними придумаю. Васенька мягко скажет: «Ты, это, паренек, посиди, отдохни!» А Сашок скорее всего все так же молча врежет мне от всей души. Вот и все рассказы.

А утром третьего дня история моя завершилась самым неожиданным образом. Умывшись, я прогуливался по камере, ожидая завтрака. Питание в этой тюрьме было поставлено образцово. В восемь утра — завтрак, в два часа — обед, и в восемь вечера — ужин. Так вот, было где-то без четверти восемь, когда лязгнул замок. Немного удивленный этой неожиданной непунктуальностью, я обернулся к дверям и обмер…

На пороге стояла Инка. За ней возвышался Сашок, казавшийся особенно громадным в сравнении с маленькой женской фигуркой. Он шагнул было вслед за Инкой в камеру, но она успокаивающе подняла руку:

— Оставь нас, Саша. Мне он не опасен.

Тот нехотя отступил назад, прикрыл дверь. Видно было, как хотелось ему остаться и пообщаться со мной с помощью своих пудовых кулаков.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Инка, стройная, подтянутая, в короткой джинсовой юбочке и зеленой с вышивкой футболке, выглядела совсем девчонкой, если бы… Если бы не глубокие тени под глазами, резко проявившиеся морщины на шее, какой-то усталый, потерянный и в то же время яростный вид. Да, по-своему она была красива. Но как портила эту красоту та ненависть, что кривила ее почему-то вдруг ставшие тонкими губы.

Я мог бы испугаться этой ненависти. Тем более, помня о телохранителе за дверью. Но своим молчанием она дала мне время прийти в себя, опомниться. Да, я любил эту женщину. Я боготворил ее и готов был молиться за нее. И все же она предавала меня. Предавала даже не в тот раз, после выдуманной мной истории. Теперь я понимал, что предательством была вся эта придуманная мной любовь.

Я любил ее, но она не любила меня никогда. Она просто использовала меня для того, чтобы что-то сделать или достать. И пока все было так, как она хотела, пока я не совал нос в ее дела, мне милостиво позволялось любить ее. Но теперь я зашел слишком далеко, затронул, очевидно, такое, что лучше и безопаснее для меня было бы не трогать. И снисходительная милость обернулась ненавистью.

Инка заговорила первой:

— Ну что, скотина, тебе теперь хорошо? Ты рад?

Ох, сколько зла звучало в ее голосе! На секунду мне показалось, что материализуйся сейчас эта злоба в физическую силу и меня просто размажет по стенам камеры. Не заслужил я этой злобы. Богом клянусь, не заслужил!

И я сделал попытку разбудить ее разум. Я заговорил. Я попытался напомнить ей о тех днях, когда нам было так хорошо вдвоем, когда я исполнял ее малейшие желания, когда все это было только в радость ей и мне. Мне было что вспомнить. Но она, похоже, не помнила ничего доброго. Только зло было в ее мыслях и словах. И тут я вспомнил заповедь Роберта Росса из «Теней в раю» Ремарка. В юности отец сказал ему: «Только безнадежные кретины хотят доказать свою правоту женщине и взывают к ее логике». И так же, как Росс, я смирился.

— Хорошо, — сказал я. — Ты права. Я заслужил твою ненависть и добра тебе никогда не делал. Пусть будет по-твоему. Я не достоин твоей любви.

Но моя покорность еще больше разъярила ее.

— Что мне теперь от моей правоты? — буквально взорвалась она. — Его нет! Ты можешь хотя бы понять это — его нет! И ты виноват в его смерти! Ты ничто по сравнению с ним. И ты его убил! Ты, амеба бесхребетная, медуза!

Может быть, когда-то мне простится то, что я сделал вслед за этим. Многие поступили бы также. И все-таки мне не стоило этого делать.

Я ударил ее. «Бесхребетная амеба» и «медуза» все-таки достали меня, и я ударил ее ладонью по лицу.

На губах ее показалась кровь. Может быть, Инку никто никогда не бил до этого. Хотя вряд ли. Существовал ведь в ее жизни и муж, и другие мужчины. Но большего оскорбления я, видимо, нанести ей не мог.

Как-то неестественно выгибаясь вперед всем своим худым маленьким телом, она взвыла. Взвыла на вдохе, закатив глаза. А потом, выставив вперед скрюченные пальцы, стараясь вцепиться мне в лицо, бросилась вперед.

Но я уже успокоился и без труда ушел от ее выпада. Вой превратился в рычание, дикое и почти нечленораздельное.

— Ты! — рычала она. — Ты! Я уничтожу тебя! Уничтожу! Я тебя посажу! Мразь!

А у меня не было к ней зла! Пелена упала с моих глаз. И видел теперь я не женщину, которую любил и обожествлял. Передо мной была злобная, стареющая обезьяна, в которой не осталось ничего человеческого. Все было больно, грязно и одновременно смешно. Наступило время заканчивать глупый спектакль. И теперь я знал, как это сделать.

Взяв Инку за плечи, я с силой встряхнул ее, чтобы хоть немного привести в чувства. А потом, глядя в глаза, заговорил медленно, внятно. Очень важно было, чтобы Инка поняла меня.

— Слушай внимательно! Я создал этот мир. Создал из любви к тебе и для тебя. Теперь я же его и уничтожу. Ты останешься жить и помнить. Сейчас, через несколько минут, сюда спустится новый глава вашей мафии. Назовем его Александр Иванович, и он даст приказ своим людям выпустить меня. Ты пойдешь со мной до автовокзала. Там мы расстанемся навсегда. А здесь, когда мы уйдем, все исчезнет. И все исчезнут. Ты хорошо это усвоила? Я очень этого хочу. И так будет!