Стивен Сэвил - Доминион

• Название: Доминион
• Автор: Стивен Сэвил
• Издательство: Азбука-Классика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-631-5

«Доминион» Стивена Сэвила - новая книга сериала «Warhammer», завоевавшего большую популярность во всем мире.

Империя продолжает противостоять злу, которое порождает семейство кровавых графов-вампиров. Фон Карштайны уничтожили почти весь Старый Свет, их мощь безгранична. Нашествие армии нежити, возглавляемой жестоким Конрадом фон Карштайном, ведет опустошительную войну, несущую смерть всему живому. Чем больше потерь в рядах могущественной армии людей, тем быстрее увеличивается кровавый легион нежити. "Доминион" - вторая книга леденящей душу трилогии о графах-вампирах, жестоких правителях проклятых земель Сильвании.

---

Ухмылка Конрада стала такой же широкой, как у старика.

— Ты воистину просветлен, герр Кёльн. Очевидно, ты посвящен в самые глубокие, самые темные тайны моего племени. Да, они возликовали бы, увидев меня мертвым, такова уж их звериная натура — искать слабости и пользоваться ими. Но они, как видишь, не свергли меня. Дракенхоф мой по праву силы и крови. Я фон Карштайн. И я не просто называю себя так, как делают остальные. — Внимание вампира переключилось на пару гамайя — солдаты отступили от старика и молча ждали. — Возьмем, например, Йерека, он знает свое место. Его преданность безусловна. Кровь нашего отца поет в наших венах. Он чистокровен, в отличие от того же Константина, унаследовавшего имя по праву… чего, Константин?

— Завоевания, — подсказал гамайя.

— Точно, завоевания. Слово «завоевание» в нашем мире — еще одно обозначение убийства. Он получил титул фон Карштайна, зарубив другого фон Карштайна. Такие, как мы, выживают лишь благодаря силе. Сила рождает верность. Верность Йерека чиста, а ты имеешь наглость говорить мне, что моя правда — не правда? Что мой мир устроен не так, как мне надо? Должен ли я расхохотаться или взбеситься, герр Кёльн?

— Я сказал то, что думаю. И если тебе не понравилось услышанное, что ж, при всем моем уважении, все, что ты можешь, — это убить меня.

— Нет, убийство — последнее, что я могу сотворить с тобой. Я, например, могу вытащить твою вопящую и лягающуюся душу из царства Морра, и ты станешь ходячим мертвецом. Я могу зарезать тебя и поднять твой труп, чтобы он плясал под мою дудку, как марионетка, или могу бросить тебя крысам. Не надо недооценивать пытки, ждущие тебя после смерти, на которые ты будешь обречен по моей воле. Так что пока поведай мне о землях, где ты побывал, шпион. Расскажи о своей драгоценной Империи.

Голова старика упала. Он обессилено молчал.

— Говори, пока можешь, герр Кёльн. Ты же еще не проглотил свой язык.

— Я не предатель.

— А я думаю, ты им станешь еще до следующего восхода солнца, это тебя не утешает? Полагаю, ты получишь больше удовольствия, облегчив душу. Тем более что Йерека и Константина тошнит от твоего голоса.

Конрад остановился и вытащил меч, костяной клинок с вырезанной на рукояти вирмой, вышедший из ножен с тихим то ли шорохом, то ли смешком. Лезвие замерло у левого уха Дитмара Кёльна.

Когда вампир одним плавным движением отрезал ухо пленника, старик закричал. Кровь хлынула между пальцев Кёльна — он невольно вскинул руку, зажимая рваную дыру. Вопль не оборвался и тогда, когда Конрад, поднеся отсеченное ухо к губам, принялся высасывать из него кровь, а потом отшвырнул его в сторону.

— Так о чем это мы?.. Ах да, ты не поведал мне ничего, чего бы я еще не знал. Значит, я окружил себя теми, кто не достоин доверия. Дураками и предателями, услужливыми сегодня, а завтра могущими изменить. Ты сказал, преданность покупается страхом. А страх ведет к предательству. Ты рассчитывал вселить в меня паранойю. Я не дурак, герр Кельн. Откуда кому-либо знать, кому верить, а кого убивать? Скажи мне это, Зильберфукс, а потом, когда ты ответишь на то, что не имеет ответа, расскажи все о добром старом Людвиге и имперских склоках. Я жажду славной истории и сочту за честь услышать последнюю похоронную песнь Серебряного Лиса Богенхафена.

Старик привалился к стене, по-прежнему прижимая к голове окровавленную руку. Счет его жизни шел на секунды, но, несмотря на твердую уверенность в своей судьбе, он, казалось, открыл в себе некий внутренний источник силы, чтобы с достоинством встретить смерть.

Конрад продолжил ходить, его медленные, размеренные шаги по каменному полу отдавались глухим эхом. Он не произнес ни слова, но при виде страданий старика губы вампира искривились в улыбке.

— Пришли ли мы к логическому заключению, а, герр Кёльн? Я надеялся, ты сделаешь правильный выбор до того, как мое терпение окончательно истощится. Кажется, я ошибался.

С этими словами Конрад вторично взмахнул костяным мечом, глубоко вонзив его во вскинутую руку Кёльна — старик пытался защитить лицо. Кость расколола кость, хотя Конрад сдержал удар, прежде чем отсек человеку запястье, и рука безжизненно повисла, удерживаемая одним лишь сухожилием. Кровь выплеснулась из раны толчком и хлынула бурным потоком, словно фонтан, но багровый прилив быстро пошел на убыль.

Старик мычал что-то сквозь стиснутые от боли зубы, глаза его закатились. Казалось сомнительным, что с губ его слетит хоть одно внятное слово, прежде чем пленник, не вынеся боли, умрет.

Конрад опустился на колени, взял старика за подбородок и повернул его голову так, что их взгляды встретились. Кёльн пытался что-то сказать. Губы его шевелились, изо рта вырывалось бульканье, но Конрад не мог ничего разобрать.

— Итак, вот он, конец? Погибаешь не с музыкой, а с шепотом? Трагично, крайне трагично, но так тому и быть.

Конрад встал и вскинул над головой клинок со змейкой на рукояти, словно намереваясь даровать старику смерть и оборвать его муки. Но вместо этого обдуманно, нарочито медленно вампир убрал меч в ножны и рывком поднял Дитмара Кёльна на ноги, отказывающиеся держать умирающего. Конрад кивнул телохранителям, и они выступили из теней, чтобы с двух сторон поддержать шпиона. Тело старика провисло, словно его распяли.

Тогда Конрад ткнул несчастного кулаком в живот. Старик согнулся пополам, но гамайя распрямили его. Конрад ударил снова.

— Я мог бы сказать, что это причиняет мне боль куда сильнее, чем тебе. И я бы, конечно, солгал. Никакой боли я не испытываю. Честно говоря, я, в отличие от тебя, наслаждаюсь ситуацией. А теперь, прежде чем тебя вынесут, я дам тебе последний шанс облегчить душу, пока я не вынул ее из тебя. Мы понимаем друг друга, герр Кёльн?

Дитмар Кёльн приподнял голову. На лице его алела кровь, глаза остекленели, кожа обрела болезненно серый оттенок. Язык старика коснулся губ, словно человек пытался выдавить слово. Конрад снисходительно ухмыльнулся.

— Все они, в конце концов, начинают говорить, — сказал вампир и придвинулся ближе, чтобы услышать признание умирающего.

Кёльн плюнул ему в лицо.

Локоть гамайя Константина, обрушившийся на основание шеи старика, поверг человека на колени.

Конрад пнул наглеца ногой в лицо. Удар был жесток. Треск ломающихся костей и хрящей вызывал тошноту. Вампир бил старика снова и снова, пока фугу насилия, бушующую вокруг убиваемого, не прервал уверенный голос Йерека.

— Конец.

Так и было. Серебряный Лис Богенхафена умер, унеся в могилу свои тайны.

Ярость Конрада рассеялась — он стоял над окровавленным трупом, не сделавшись ни на йоту мудрее и раскаиваясь в том, что поддался гневу. Дорого ему обошелся припадок неистовства.

— Дурак, — пробормотал он, кончиками пальцев поддев подбородок мертвеца и заставив незрячие глаза встретиться с его взглядом. — Тебе нужно было только заговорить. Распри будущих Императоров ни для кого не секрет. Несколько фраз о склоках сигмаритов с самозванцем Людвигом — и ты купил бы себе жизнь или хотя бы смерть. — Вампир повернулся к Константину. — Что ж, транжирство до добра не доведет. Отнеси его вниз к Иммолай Фей. Уверен, она оценит подарок.

— Как пожелаешь, господин.

Гамайя подхватил мертвого человека на руки, как будто тот ничего не весил, и вынес труп из темницы, оставив Конрада и Йерека фон Карштайнов наедине.

— Давай прогуляемся немного, дружище. Это место угнетает меня.

— Оно и понятно, — отозвался Йерек. — Томиться в этой кромешной тьме — ну что за жизнь?

Фон Карштайны побрели по запутанным коридорам замка Дракенхоф, медленно поднимаясь на крышу. Замок представлял собой любопытное сочетание разрухи и обновления: некоторые проходы заросли паутиной и плесенью, одно крыло здания находилось в полном распоряжении призраков и пыли. А покои, расположенные в бывшей башне ван Драков, утопали в тяжелых бархатных занавесях и пляшущих тенях оплывающих факелов и разожженных каминов.

Сама башня претерпела наибольшие изменения, даже обрела новое имя. Вороны Влада, облюбовавшие старый шпиль, подарили башне прозвище Гнездовье. Роскошь, царившая во времена правления Влада, исчезла. Конраду и новым потомкам рода фон Карштайнов достались аскетизм и строгость; их мир был миром распада. В нем не осталось места для возрождения любви к прекрасному, так лелеемой Владом.

— Мы обязаны тебе своими жизнями, Вольф, не думай, что я забыл об этом, — заговорил, наконец, Конрад.

Он толчком распахнул деревянную дверь и шагнул в ночь. Ветер тут же качнул его, подхватил плащ, обвил ткань вокруг худощавой фигуры. Вампир набрал полную грудь ночного воздуха и оглядел укрепления. Только, конечно, укреплениями они больше не были. Это место стало раем для птиц Влада. Даже слуги называли крышу башни Гнездовьем. В компании птиц Конрад успокаивался.