Николай Агнивцев - Мои песенки

• Название: Мои песенки
• Автор: Николай Агнивцев
• Издательство: Рипол-классик
• Жанр: Поэзия
• Год: 2003
• ISBN: 5-7905-1862-1

В сборник «Мои песенки», вошли как поэтические безделушки из репертуара «Кривого Джимми», так и многие старые стихотворения Агнивцева, печатавшиеся в дореволюционных петербургских журналах.

«Мои песенки»… Они канули, растворились, словно искрящиеся блестки, в великом бурном море народной поэзии — трень-брень, мелодичный звон, отзвуки колокольцев и скрипок, не принадлежащие никому и отныне принадлежащие всем.

Озорные, фривольные, фантазийные, милые эротические куплеты звенят беззаботно и весело — звенят о грезах, которым дано пережить низвержение правителей и тиранов, шелестят о беспечной романтической чепухе, о красочных, пестрых узорах, вытканных на чудесном ковре жизни, где даже смерть — лишь одна из ярких цветных горошин, рассыпанных по узорчатой ткани.

Иллюстрации Светланы Носовой.

Печатается по изданию:

Н. АГНИВЦЕВ. «МОИ ПЕСЕНКИ»,

Берлин, книгоиздательство «Литература», 1921

---

ПРИНЦЕССА АННА

Из своей опочивальни,
Чем-то очень огорчен,
Побледневший и печальный
Вышел в зал король Гакон…
И, как то необходимо,
Молвил, ставши на ступень:
— Здравствуй, мой народ любимый!
И сказали: «Добрый день!»

114 гофмейстеров.
30 церемониймейстеров.
48 камергеров,
345 курьеров
И 400 пажей!..

И, дрожа, как от озноба,
Продолжал Гакон король:
— Нам сейчас одна особа
Причинила стыд и боль!..
Видно нас (в том нет секрета!)
За грехи карает Бог!..
Что вы скажете на это?..
И сказали грустно: «Ох!»

114 гофмейстеров.
30 церемониймейстеров,
48 камергеров,
345 курьеров
И 400 пажей!..

— Наша дочь, принцесса Анна,
Позабыв свои дела,
Неожиданно и странно
Нынче сына родила!
Мы б узнать от вас хотели
(Будьте ж честны и прямы!), —
Кто замешан в этом деле?
И сказали тихо: «Мы!» —

114 гофмейстеров,
30 церемониймейстеров,
48 камергеров,
345 курьеров
И 400 пажей!..

ПЕРС НА КРЫШЕ

Хорошо жить на Востоке,
Называться Бен-Гассан
И сидеть на солнцепеке,
Щуря глаз на Тегеран…

К черту всякие вопросы!
Тишь, да гладь, да благодать!
Право, с собственного носа
Даже муху лень согнать!..

Прямо даже непонятно.
Персия это? Иль — персидский рай?..
— Ай, как хорошо! Ай, как приятно!
Ай, яй-яй-яй-яй-яй-яй!..

Хорошо сидеть на крыше
Персом с ног до головы…
И толстеть там от кишмиша,
Абрикосов и халвы!..

Если ж станет очень грустно,
Скушай персик от тоски!..
— Ай, как вкусны! Ай, как вкусны!
Ай, как вкусны персики!..

Прямо даже непонятно,
Персия это? Иль — персидский рай?..
— Ай, как хорошо! Ай, как приятно!
Ай, яй-яй-яй-яй-яй-яй!..

Чтоб любви не прекословить,
Стоит только с крыши слезть!..
Кроме персиков, еще ведь —
Персиянки тоже есть!..

Ай, Лелива! Глаз, как слива!
Шаль пестра, как попугай!
Ай, Лелива! Ай, Лелива!
Как целуется! Ай-яй!!!

Прямо даже непонятно,
Персия это? Иль — персидский рай?..
— Ай, как хорошо! Ай, как приятно!
Ай, яй-яй-яй-яй-яй-яй!..

ЭТО БЫЛО В БЕЛОМ ЗАЛЕ

Это было в белом зале
У гранитных колоннад…
Это было все в Версале
Двести лет тому назад!

Ах, назад тому два века,
Не имея лучших тем,
Герцог Гиз маркизе некой
Прошептал вдруг: «Je vous aime!»

— Ах, мой герцог! Ах, мой герцог!
И мечтать я не могла!..
И ему маркиза сердце
С реверансом отдала…

Это было в белом зале
У гранитных колоннад…
Это было все в Версале
Двести лет тому назад!

Но швырнул ее он сердце
На потеху для молвы!..
И маркиза шепчет: «Герцог,
Герцог, герцог, где же вы?

Пусть разбили сердце ложью,
В этом сердце — вы один!!!»
И, схвативши ножик, с дрожью
Стала чистить апельсин…

Это было в белом зале
У гранитных колоннад…
Это было все в Версале
Двести лет тому назад!

ОЧЕНЬ ПРОСТО

Солнце вдруг покрылось флёром!..
Как-то грустно!.. Как-то странно!.
— Джим, пошлите за мотором
И сложите чемоданы!..

Положите сверху фраки,
Не забудьте также пледа:
Я поеду в Нагасаки,
В Нагасаки я поеду!

Там воспрянет дух поникший,
И, дивя японок фраком,
Я помчусь на дженерикше
По веселым Нагасакам!..

Ах, как звонок смех японок
Дня родившихся во фраках!
Ах, как звонок! Ах, как звонок
Смех японок в Нагасаках!

Эскортируемый гидом,
Я вручаю сердце Браме
И лечу с беспечным видом
В некий домик к некой даме.

Имя дамы: «Цвет жасмина»,
Как сказал мне гид милейший…
Ну а более рутинно:
«Гейша — Молли, Молли — гейша!»

К ней войду с поклоном низким,
Поднесу цветы и ленты
И скажу ей по-английски
Пару нежных комплиментов…

Запишу на память тему,
Повздыхаю деликатно,
Вдену в лацкан хризантему
И вернусь в Нью-Йорк обратно!

ГРУСТНЫЙ МЕСЯЦ

Грустный Месяц, томясь по любви,
Пальцем в небо потыкал
И расстроился, и —
Захныкал:

— Ох, уж и грустно мне, Месяцу!
Прямо сказать не могу!
Впору, ей-богу, повеситься
Мне на своем же рогу.

Ноют и стынут все косточки,
Не доживу я до дня!..
Милые барышни, звездочки,
Ах, пожалейте меня!

Поодиночке ли, вкупе ли
Вы бы меня приголубили!?
Ну же, не будьте глухи!

Звездочки глазки потупили
И отвечали: «Хи-хи!»

Месяц сказал, что, конечно,
В смысле утраты сердечной,
Он, может быть, и утешится,
Но… положенье — серьезно!

Звездочки Месяца слезно
Очень просили не вешаться!..

И… я спокоен за будущность
Месяца: Месяц теперь не повесится!

КОРОЛЬ АРТУР

Средь королевских всяких благ
Король Артур, король-чудак,
Жил-был давным-давно!..

И тем Артур известен был,
Что лишь две вещи он любил:
Раздумье и вино!

И так всю жизнь, по мере сил,
Король Артур грустил и пил
Немного чересчур!

И всех английских королей
Он был грустнее и пьяней.
Чудак — король Артур.

Но вот однажды юный паж
Сказал ему: «Король, нельзя ж
Грустить и день и ночь!

О, мой король, скажи, нельзя ль
Твою гнетущую печаль
Прогнать весельем прочь?!»

Но, выпив залпом свой бокал,
Мой мальчик, — сумрачно сказал
Король ему в ответ:

Король твой грустен оттого,
Что он Король! И для него
Ни в чем свободы нет.

КРОКОДИЛ И НЕГРИТЯНКА

Удивительно мил
Жил да был крокодил —
Так, аршина в четыре, не боле!
И жила да была,
Тоже очень мила,
Негритянка по имени Молли.

И вот эта Молли-девица
Решила слегка освежиться
И, выбрав часок между дел,
На речку купаться отправилась…
Крокодил на нее посмотрел:
Она ему очень понравилась
И он ее съел!..

А, съевши, промолвил: «Эхма,
Как милая Молли прекрасна!»

— Любовь крокодилов весьма
Своеобразна!

ЗВЕЗДОЧЕТ

Следя за шашнями светил,
Без горя и забот,
В высокой башне жил да был
Почтенный Звездочет.

Он был учен и очень мудр…
Но шутит зло Эрот!
И вот в одно из вешних утр,
Женился Звездочет.

У звездочетовой жены
Глаза, что пара звезд,
Лицо, как томный лик луны,
А страсть — кометин хвост!

Она — грустна, она — бледна,
У ней влюбленный вид,
А Звездочет всю ночь сполна
За звездами следит.

Бледнея каждою весной,
Как лилия в снегу,—
Она с особенной тоской Глядела на слугу…

Был недогадлив тот слуга…
Но все же как-то раз
Воскликнул вдруг слуга: «Ага!»

И… кончен мой рассказ!
Отсюда вывод же такой: —
Коль мужем стать пришлось,
Смотри ты лучше за женой,
А звезды — брось!

ПЕСЕНКА О НЕКОЕЙ КИТАЙСКОЙ БАРЫШНЕ

В молчанье, с улыбкой лукавой,
В Китае китайский пьет чай
Китайская барышня Ао —
Сун-Фу-Липо-Тань-Ти-Фон-Тай.

Согласно привычке старинной
Пыхтя от любовных забот,
К ней как-то с умильною миной
Явился китайский Эрот:

«Послушайте, барышня Ао,
Нельзя же все время пить чай!
Ах, барышня Ао, в вас, право,
Влюблен целиком весь Китай!

Взгляните, как ясен день майский!
Вот глупая!» И, на финал,
Он в злости ее по-китайски
«Китайскою дурой» назвал…

И быстро ушел, негодуя,
Прервавши с ней свой разговор…
Вот все!.. Что ж поделать могу я,
Когда вдалеке до сих пор:

В молчанье, с улыбкой лукавой,
В Китае китайский пьет чай
Китайская барышня Ао —
Сун-Фу-Липо-Тань-Ти-Фон-Тай!..

ЕРЕТИЧКА