Александр Бушков - Распутин. Выстрелы из прошлого

• Название: Распутин. Выстрелы из прошлого
• Автор: Александр Бушков
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-7654-4668-Х

Все интриги, войны, честолюбивые мечтания, планируемые перевороты, бездарность правящего режима, действия союзников и врагов за последние полвека царской России — все это, без малейших преувеличений, оказалось завязано в одной точке пространства-времени. В той самой, которая называлась Григорий Распутин. Отношения с Европой, Балканами, успехи и промахи внешней политики России с Николая I до Николая II — все, о чем рассказывает Бушков в этой книге, уперлось в самую одиозную фигуру ХХ века, как упирается могучий поток в неожиданно возникшее препятствие.

Борьба шла не за истину или справедливось, а за штурвал корабля по имени «Российская империя»…

---

Характеристика убийственная. А что думали о Горчакове в России? Вот что писал о Горчакове в своих мемуарах его бывший подчиненный, русский посол в Константинополе Н. П. Игнатьев: «Он верил в Европу, в „европейский концерт“, жаждал конференций и конгрессов, предпочитая громкие фразы и блестящие дипломатические беллетристические произведения настоящему практическому действию, не столь эффектному, но упорному, настойчивому и основательному».

Иными словами, Горчаков вместо серьезной работы предпочитал эффектные фразы и пышные меморандумы…

Но многие в России его, повторяю, любили: потомок Рюрика, светский остроумец, немчуру терпеть не может, зато с «культурными» Англией и Францией готов дружить, да и к панславизму относится с симпатией…

Кроме министерства иностранных дел, Горчаков получил еще и пост канцлера - первый по значению в «Табели о рангах».

Но старичок уже впадал в откровенный маразм. Примеры оставил в своем дневнике военный министр Милютин.

Совещание у императора, где решается, быть или нет войне с турками. Горчаков, шамкая, выступает с оригинальнейшей идеей: если европейские державы откажутся совместно с Россией вразумить Турцию и заставить ее прекратить преследования славян, Россия должна объявить в манифесте, что намерена действовать на Балканах единолично… и распустить мобилизованную армию!

Совещание естественным образом прервалось. После того, что предложил Горчаков, ни у кого попросту не нашлось слов, чтобы этот маразм цензурно прокомментировать. Император заседание прекратил, и все тихонько разошлись…

Второй случай. Снова совещание у императора - на сей раз по вопросу о мерах, которые следует принять для противодействия революционной пропаганде. Когда дошла очередь до Горчакова… «Князь Горчаков попробовал поднять вопрос в высшую сферу политическую, но, так как он по-русски говорить не умеет, то речь его не была понятна». Наверняка эта обтекаемая фраза означает, что выживающий из ума старичок опять мямлил что-то несуразное - какой еще может быть смысл?

Но вот Россия одерживает победу над Турцией - несмотря на все недочеты и промахи, которые я выше обрисовал подробно. Есть у России такое достойное уважения качество: в самой безнадежной ситуации простые русские люди превеликим напряжением сил совершают невозможное…

Для выработки мирного договора собрался Берлинский конгресс. И Горчаков, находившийся уже в откровенном маразме, рвется возглавлять русскую делегацию. Милютин: «У нашего престарелого канцлера преобладает давнишняя мечта о конгрессе и что он даже во сне видит, какую роль будет он сам играть на этом конгрессе, чтобы закончить с блеском свое дипломатическое поприще. Такое предположение оправдывается вполне безграничным тщеславием и эгоизмом нашего канцлера».

Если Горчаков собирался блеснуть, получалось как раз наоборот Берлинский конгресс стал сильнейшим ударом по самолюбию и национальной гордости России. Выиграв войну, она получила такой мизер, что это и в самом деле чертовски унизительно.

И главная причина - совершеннейшее бессилие русской дипломатии. Пользуясь футбольной терминологией, она продула Берлинский конгресс с разгромным счетом.

Единственный, кто был еще на что-то способен, - упоминавшийся уже Игнатьев. Толковый был человек, не без ума и способностей. Но он занимал подчиненное положение. Первую скрипку в русской делегации на конгрессе играл Петр Шувалов бывший начальник корпуса жандармов (и неплохой!), назначенный «в дипломаты» лишь пару лет назад и потому не обладавший нужным опытом.

Ну а над ними стоял Горчаков, дошедший до крайней степени маразма. Встретившись с премьер-министром Англии Дизраэли, Горчаков уже настолько себя не контролировал, что вывалил на стол секретнейшую карту, на которой были обозначены минимальные и максимальные территориальные уступки, на которые Россия могла пойти при определении границ с Турцией. То есть выдал «противнику» секретнейшую информацию. Дизраэли карту рассмотрел с превеликим удовольствием, да вдобавок не стал держать эту историю в секрете, она попала в европейские газеты, репортеры долго изощрялись в остроумии, на все лады растолковывая читателям, кто руководит российской внешней политикой.

Горчаков в отчете о конгрессе (он сохранился) нацарапал трясущейся рукой: «Берлинский конгресс есть самая черная страница в моей служебной карьере». Можно подумать, в ней были и светлые страницы…

Наилучшее представление о том, что собой представляет руководимая старым маразматиком политика России, дает обширный отрывок из книги историка С. Татищева «Дипломатические беседы о внешней политике России»: «Прямая обязанность дипломатии - обратить на благо России беспримерное торжество русского оружия. Что же делала, как поступала она? Глубокая скорбь проникает в душу, сердце обливается кровью при одном воспоминании о том смятении, о той неурядице, что в эту знаменательную эпоху царила в наших дипломатических рядах… Дипломаты окончательно растерялись. Не было более единства в руководстве и направлении; каждый из местных представителей России в иностранных столицах действовал на свой страх и на свою голову, не только не ища согласования своих поступков с действиями товарищей, но во всем переча один другому. Так, в Лондоне разделывалось то, что было улажено в Вене, Вена пререкалась с Берлином, переговоры в Сан-Стефано велись в полном разногласии с Петербургом. Венцом всего явился Берлинский конгресс, на котором уполномоченные наши отложили всякое попечение о нуждах и пользах России, чтобы отстоять независимость Румынии и Сербии, свободу и самостоятельность болгар. Этой цели они достигли, хотя и дорого заплатили за нее предоставлением всем прочим участникам конгресса разных преимуществ, от коих заранее отреклась Россия… Первый долг государства промышлять о самом себе. Призвание наше освобождать наших восточных единомышленников и единоверцев было бы просто бессмысленным, если бы не могло осуществиться иначе, как нам во вред. От нас зависело предотвратить зло, заручившись надежными гарантиями. Мы этого не сделали…»

И Татищев делает мудрый вывод который следовало бы сделать гораздо раньше (его книга написана в 1890 году): «ПОЛИТИКА ЧУВСТВА, А ТЕМ БОЛЕЕ ЧУВСТВИТЕЛЬНОСТИ, НЕ ВЕДЕТ К ДОБРУ».

Горчакова в конце концов вытолкнули в отставку возмущение было всеобщее, первыми взвыли панслависты. Но вся беда в том, что последующие поколения российских политиков выводов для себя не сделали: продолжали холить и лелеять миф о «братушках», интересы которых Россия должна защищать, невзирая на то, что при этом страдают ее собственные государственные интересы… «Чувствительная политика» продолжалась.

Да, и еще одно немаловажное уточнение - точнее, рассказ об одном из забытых эпизодов Берлинского конгресса.

Только ленивый патриот (или последователь панславистов), когда писал об итогах русско-турецкой войны, не возмущался корыстолюбием и вероломством Австро-Венгерской империи — не участвуя в войне и пальцем не шевельнув, Вена все же оказалась в нешуточном выигрыше, поскольку в 1878 году оккупировала славянские Боснию и Герцеговину. Мы, значит, кровь проливали, а она захапала…

Я и сам, признаться, негодовал, не питая особой любви к австриякам. Но буквально пару дней назад открыл малотиражную книгу по истории дипломатии и форменным образом ошалел. Как всякий, думается, на моем месте.

Оказывается, Австрия заняла Боснию и Герцеговину… с согласия и дозволения России!

Оказывается, 15 января 1877 года между Россией и Австрией была заключена секретная Будапештская конвенция: Австрия обязуется соблюдать совершеннейший нейтралитет в грядущей русско-турецкой войне. А Россия за это предоставляет ей право занять Боснию и Герцеговину. Более того, высокие договаривающиеся стороны решили, что Болгария будет разделена на две части. Одна станет независимым государством, а другая войдет в сферу влияния Австрии.

А теперь — внимание!

В 1878 году русские дипломаты в частности, Игнатьев, вдруг запротестовали против занятия австрийцами Боснии и Герцеговины, а Болгарию, заявили они, желают видеть единой. То есть отказались соблюдать официально заключенный меж двумя державами договор, что выглядит, мягко говоря, не вполне этично.

«Позвольте, в совершеннейшем изумлении возопили австрияки, как любой на их месте. Вы ж сами в Будапеште конвенцию подписывали!»

На что русские не моргнув глазом отвечали: они обязаны заботиться о братьях-славянах…

Интересно, какие бы громы и молнии метали у нас, если бы в роли нарушителя международных договоров оказалась Австрия?

В общем, история получилась грязная. Боснию и Герцеговину австрийцы все же заняли, но на Россию за такие фокусы разобиделись прочно и надолго. Именно тогда и началось сближение Вены с Берлином, которого вполне можно было избежать, будь наши дипломаты горчаковской школы честнее и умнее.