Виктор Конецкий - Некоторым образом драма

• Название: Некоторым образом драма
• Автор: Виктор Конецкий
• Издательство: Советский писатель Ленинградское отделение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00569-2

Новая, можно сказать «сухопутная», книга Виктора Конецкого состоит из трех частей. В пьесе для чтения, которая дала название всей книге, две иностранки являются в СССР для розыска могил предков, а находят многих живых родственников, которые до этого не знали друг о друге… Герои двух первых частей «непутевых заметок» – известные писатели Ю. Казаков и В. Некрасов.

---

Не помню, писал ли я тебе, что купил «Жигули». Так вот, едва проехав 1000 км, она задумалась и думает до сих пор, и никто мне не может помочь, и я в отчаянии. Представляешь, вернулся я (еще в марте) из поездки по магазинам, остановился перед гаражом, выключил мотор, вынул сумки с продуктами, отнес домой, потом открыл гараж, сел за руль, воткнул ключик, повернул и – ничего. Так она у меня и стоит до сих пор на улице.

Витя, Хемингуэй в романе «Острова в океане» дает своему Томасу Хадсону на опохмел лекарство, именуемое «Секонал». Вот бы достать! Запомни на всякий случай это лекарство, вдруг попадется. Вот, дорогой мой, заканчиваю я это письмо и отправляюсь за молоком на ст. Калистово. А в этом Калистове хмелеводческое хозяйство, и хмель забирает Бадаевский завод, этот же завод и снабжает свежим пивом пивнушку. Так вот, опустивши это письмецо, я заверну в эту пивнушку, понял? Теперь вот что, давай-ка ты из Дубулт едь не в Питер, а в Москву, а потом, не заходя никуда, дуй ко мне в Абрамцево. Поживешь у меня хоть недельку, да и в Москве делишки найдутся. Приезжай, Витя, а то кто знает, когда повидаемся! Я даже, если машину исправлю, и встретить тебя могу. Сейчас я тороплюсь, но через дня два повторю тебе приглашение более подробно. Да! Чуть не забыл – получил я из Новороссийска письмо от одного капитана, в котором он восторгается тобою и дико материт меня за мои ошибки в морской терминологии. Вот я это письмо сыщу и процитирую тебе.

Отдыхай, Витя, дай Бог тебе здоровья. В этом Доме творчества, кроме бара, есть также и медицина и даже стоматология, не пренебрегай медициной, покупайся в ванных и пусть тебе в задницу впилится животворная тонкая сталь! Целую.

Ю. Казаков».

18.01.81. Пропал Коля Данелия. Звонила Люба. Сын оставил записку: «Мама, я уехал в Ленинград молиться богу». Оказывается, он баптист. Мне предстоит поехать в баптистскую общину и попробовать его там найти. Как общину искать? Я на арапа набрал «09», и мне без всяких хлопот дали адрес баптистского молельного дома – это у Поклонной горы.

Морозный солнечный день, у Поклонной мотокросс, детишки катаются на лыжах. Нашел «Молельный дом евангельских христьян-баптистов».

«Любовью вечной возлюблю тебя».

«Хвали, душа моя, Господа…»

Дом набит битком. Обращаются друг к другу: «брат» и «сестра». До начала службы я выслеживал Колю, стоя метрах в двадцати от входа в церковное здание, с которого сняты кресты. Курил. Вдруг подходит какой-то юнец и просит загасить сигарету, ибо братья и сестры не курят и не пьют.

Потом меня провели в ложу для гостей, чтобы я мог видеть прихожан в лица и искать среди них беглеца.

Хор в белых кофтах, чинный дирижер, поют гимн, два солиста высокого класса сменяют друг друга. Поют под гитару. Повторили три раза как бы на бис.

Нет крестов, икон, облачений.

Много белых цветов, микрофоны, кафедра для проповедника.

Мужчины-руководители Молельного дома в обычных темных костюмах с галстуками.

Рядом в ложе для гостей два негра – оказалось, студенты из Лесотехнической академии.

Белые соотечественники очень настырны в обращении в свою веру, через одного лезут с вопросом: «А вы крещеный?»

«Последняя церковь» – последней она называется потому, что она последняя перед вторичным приходом Христа на землю. Она готовит ему прием и молится о скорейшем его приходе. Правда, молодежь, как мне сказали, не очень хочет его прихода и боится его суда, ибо «не дожила до детей и внуков».

Я просидел там до самого конца действа.

«Покаянные молитвы» – это мое собственное определение. Мать привела каяться в каких-то грехах дочь. Дочь, изможденная, испитая, с огромным брюхом, билась об пол на площадочке перед кафедрой. Затем рядом с ней стала биться и мать. После определенного времени биений руководители их успокаивают. «Служка» берет их за руки (гипноз?). Затем все друг друга обнимают и целуются. Разобрать, в чем каялись, невозможно. Под самый конец на авансцену вышла молодая женщина и обняла грешниц за плечи, одета шикарно – в мехах и в коже, перстень на безымянном пальце левой руки. Одарила покаявшихся белыми цветами.

Проповедь о нежности произнес заведующий отделом какого-то научно-исследовательского института, мужчина моего возраста. Он рассказал, как после войны мальчишки, и он в том числе, издевались над слепой учительницей литературы в школе, замазывали ей разноцветной краской черные очки, она называла их голубликами. Затем призвал помолиться богу Нежности, ибо Нежность открывает сердца.

Человек и его воля – ничто. Воля только у Господа, и на нее надо надеяться, а не на себя.

Зачитывались приветствия от московской, молдавской, ташкентской церквей.

Молоденький солдат подал в президиум записку с просьбой помолиться за него: служить ему еще полгода, а он устал.

Все дружно помолились.

Затем помолились за старуху, которую обижают квартирные соседи.

Несколько раз спели Радостный гимн на свои тексты. Запомнилась фраза: «Взялся за плуг – не оборачивайся».

Время от времени один из руководителей призывает: «Сидящие братья и сестры, уступите место стоящим».

А мне вместо бога думалось о пожаре. Церквушка битком набита, а на окнах за стеклами густые решетки. Не дай бог здесь заполыхает.

На стене широкая живопись: Голгофа и три креста на ней, но кресты без распятых, пустые. В Гимне часто повторяется: «Крест между Небом и Землей».

В конце службы все обмениваются рукопожатиями и целуются. Я был вынужден пожаться с неграми.

Никаких святых у баптистов нет. Есть только одно – «Священное Писание».

Вообще все это баптистское дело пошло из Англии и когда-то было одной из разновидностей протестантства…

Колю не обнаружил.

Сегодня, глядя на «Похищение Европы», понял, что это гениальный эпиграф, ибо мы как раз и похищаем Европу, обманывая ее, старушку, пуская ей пыль в глаза (как Зевс молоденькую царицу). Старый Зевс прикинулся молодым, и сильным, и полным будущего быком. И мы такое внушаем Европе, а той давно хочется, чтобы ее, дуру, похитил молодой бычок. И она в процессе похищения весело и бездумно орет, как попугай в зубах у лисы из детской новеллы: «Поехали с орехами!» А это Фома Фомич Фомичев взял ее вставными челюстями за шкирку, а Елпидифор Пескарев ей в этот момент подлизывает зад.

27.05.81. Абрамцево.

«Итак, Витя, я вновь тебя приглашаю – пора, пора нам свидеться. Все условия, живи хоть лето. Подумай: съездим с тобой в Лавру к Сергию, поставим твоей маме большущую свечу или закажем панихиду. Обойдем или объедем окрестности, если ты только не прихватишь какую-нибудь латышку.

Приезжай, Витя!

Ну-с, фильм наш окончен и принят в Госкино на ура. Выйдет он на экраны не скоро, т. к. приурочен к 60-летию СССР, т. е. зимой 82 г. А премьера его в Доме кино будет осенью, т. к. Дом закрывается на лето на ремонт. Но мы с тобой можем сговориться с режиссером и увидим его на Мосфильме – интересно, что скажешь ты, старый кинобандит.

Теперь о том, как ко мне добираться. Если ты поедешь прямо в Москву, то прибудешь, естественно, на Рижский вокзал. Самое лучшее и удобное сговориться тут же на стоянке с таксистом и ехать по Ярославскому шоссе в сторону Загорска. Доедешь до 61-го километра, тут тебе и будет поворот на Хотьково, а в 4 км от Хотькова и Абрамцево. Переедешь речку Ворю, поднимешься в горку (справа от дороги увидишь ограду музея-усадьбы), а как въедешь в горку (слева увидишь кафе и магазин), то прямо перед тобой будет асфальтовая дорога, вот по ней и дуй, через 1,3 км будет наш поселок, железные ворота и кирпич, ну, а тут спросишь 43-ю дачу.

Ты писал, что у тебя срок до 6 июня, жду, значить, я тебя 7-го. Ну, а если не приедешь, то все равно телеграфируй, чтоб я тебя не ждал. Обнимаю тебя, дай Бог тебе хорошо поработать!

Твой Ю. Казаков.

Вот я тебе, как штурману, карту нарисую.

P. S. На такси не так уж дорого – руб. 15–16. А если ты все пропил или жалко тебе станет до сердечных спазм, то я тебя тут выручу».

16.12.64. (Казаков – врио начальницы Иностранной комиссии в те времена.)

«Милая Ирочка!

Как делишки? Помнишь ли ты бедного изгнанника или уже и позабыла? Напиши мне, радость моя, напиши хоть что-нибудь! Напиши, не скучно ли тебе пить коньяк без меня? Не хочется ли тебе почитать свеженьких моих рассказов? А не хочется ли тебе поехать на Гавайские острова?

Я тут погряз – ты думаешь, в распутстве? – нет, радость моя, в романе, в казахском романе. Живу в горах, в доме отдыха ЦК КПК. Горы, снег, яблоки мохнатые от снега, речка шумит в снегу и во льду, как в окопе.

Да, чай, ты знаешь, там у вас толкался Айтматов, я тут с ним жил, тихо, нежно работали, а потом он отбыл в Париж, а я остался.

И Рождественский отбыл в Нью-Йорк, и приемы там, сукин сын, устраивал, и глаза свои заливал джинфисом, и вернулся уже, а я опять остался.

Сейчас бы джинфису попробовать, а? Или какого-нибудь там мартини…