Лэйси Дансер - Оплаченные долги

• Название: Оплаченные долги
• Автор: Лэйси Дансер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Среди родных и знакомых Силк приобрела репутацию пустоголовой любительницы развлечений, выпивки и мужчин… Она скользит по жизни, танцуя и занимаясь флиртом, и даже самые близкие люди не подозревают о том, что это всего лишь маска. Рискованная игра, которую она ведет, не доводит до добра — ее выслеживает убийца. Киллиан Карпентер неохотно берется опекать взбалмошную девицу.

Судьба свела этих людей в момент страшной опасности, и оба не знают, есть ли у них будущее, но оба готовы за него бороться.

---

Рики не изменил позы. Холландер великолепно умел формулировать свои требования, каковы бы они ни были.

— Правильно. Такая опасность всегда существовала. Ты это знала с самого начала. Нам чертовски повезло, что мы добрались почти до самой верхушки.

Силк хорошо умела слышать подтекст, чтобы отвлекаться на комплимент.

— Переходи к делу, Рики.

— Холландер требует, чтобы ты вышла из игры. Немедленно. Он хочет заполучить главную фигуру — но не ценой чьей-то жизни.

— Особенно человека, который носит имя Сент-Джеймс, — договорила за него Силк, любовно прижимая к плечу его голову.

— Ты это сказала. А не я. — Рики отвел взгляд, а потом снова посмотрел на нее, и на этот раз в его взгляде было нечто иное, чем просто интерес профессионала к дилетанту, занимающемуся тем же делом. — Сегодняшний вечер — последний. Он хочет, чтобы ты исчезла, и говорит серьезно. По правде говоря, желательно, чтобы ты вообще уехала из города, если только это возможно.

— Или?

Рики поморщился и поспешно скрыл гримасу поцелуем.

— Или он найдет способ убрать тебя из дела.

— И мы с тобой оба понимаем, что ему это будет нетрудно — при моей-то репутации! Даже мои близкие готовы поверить, что я способна на что угодно — за исключением, может быть, убийства. — Силк устремила взгляд вдаль, пытаясь все обдумать.

Она работала довольно долго. Первые несколько лет были настолько странными, что никто, даже сам Холландер, не верил, что она натыкалась на информацию по чистой случайности. Но последние четыре года она работала с особой сосредоточенностью и добилась очень многого. Они вплотную подобрались к главному наркодельцу. Они знали его имя, и в эту минуту вокруг него уже затягивалась сеть неопровержимых доказательств. Но все необходимо было выполнить идеально точно, иначе дело могло развалиться. Поэтому все, включая Силк, работали на пределе риска, собирая мельчайшие крупинки информации, все улики, с помощью которых можно будет заколотить гроб этого Дракулы. Делалось все возможное, чтобы он, со своей стороны, не смог бы уцепиться за удобную легальную уловку, не подал бы иск о нарушении гражданских прав, не заявил, что его арест неоправдан. Холландер требовал, чтобы это дело было выполнено идеально — и таким оно и будет. Силк посмотрела на встревоженного Рики и прочла на его лице, насколько важно ее согласие. Она согласится, хоть и не ради него и даже не ради себя. Скорее ради тех, кто слишком увяз, слишком слаб или слишком мал, чтобы бороться самому.

— Похоже, он не оставил мне выбора. Остаться здесь — значит рисковать не только собой, но и другими. Если бы не это, я послала бы его к черту, — невыразительно проговорила она, открывая Рики только часть правды — ту часть, которую он сможет понять и принять, не задавая вопросов.

Еще одна роль, сыгранная на публику. Еще одно покрывало — чтобы скрыть или чтобы удушить?

Рики кивнул, веря каждому отрывисто брошенному слову. Силк не из тех, кто бросается пустыми угрозами или обещаниями. Она обладала характером и отвагой — большей, чем у многих мужчин и у всех без исключения женщин, с которыми ему приходилось встречаться. По его мнению, это было ее самым большим достоинством, но и самой большой слабостью.

— Я ему передам. — Он помедлил, ласково прикоснувшись пальцами к ее щеке. Впервые за время их знакомства этот жест не был игрой. — А могу я ему сказать, что ты намереваешься отправиться в длительное путешествие?

Силк мгновенно почувствовала разницу в его поведении. Искренняя симпатия во взгляде Рики была для нее столь же неожиданной, как и тревога, прозвучавшая в его вопросе. Только уверенность в том, что он по-дружески озабочен, помешала ей отстраниться от этой совершенно невинной ласки. Вести игру можно. Превращать ее в реальность — нельзя. Ни в коем случае.

— Я подумаю, — ответила она тихо и твердо, а потом улыбнулась естественной, искренней улыбкой, на секунду нарушившей образ роковой женщины.

В следующее мгновение она уже обернулась в сторону прямоугольника открытой двери, откуда лился золотистый свет, не доходивший до тени, в которой стояли они с Рики. На мгновение она позволила своей сегодняшней маске исчезнуть с ее лица. Ею овладела безмерная усталость, но она почти сразу же пожала плечами, и ее телу вернулась чувственная гибкость, которой требовала избранная ею роль. Опустив ресницы и недовольно надувшись, Силк провела ледяными пальцами по волосам. Обернувшись к Рики, она прижалась к нему и подставила губы, чтобы алая помада чуть смазалась, оправдав их отсутствие.

— Постарайся. Скоро финальный занавес, — прошептала она, а потом поцеловала его.

Он наблюдал за тем, как она подставила для поцелуя губы стройному молодому человеку. Его пальцы сильнее сжали ножку бокала, когда он увидел, как мужские пальцы ласкают атласные плечи, открытые переливчато-зеленым платьем с немыслимым декольте. Ему не следовало сюда приходить. Его работа требовала, чтобы объект не знал его в лицо — но он не смог удержаться. Он вел себя как глупец — но, с другой стороны, это женщина специализируется на том, чтобы превращать мужчин в глупцов. Бедный дуралей, к которому она так льнет, забыл о том, что эта красотка славится тем, что меняет мужчин, как перчатки. Он, похоже, и не замечает, что поцелуй ее губок равнодушен, лишен настоящего чувства, что ее руки касаются его бесстрастно, что желание ее насквозь поддельно. Рики, кажется, видит только атласно-бархатистую оболочку, а не пустое сердце и душу, которые она умело скрывает.

Он осушил бокал и поставил его на край парапета, окружавшего террасу, с досадой ощущая в себе признаки острой заинтересованности. Он никогда не делил ничьих симпатий, был против показухи и считал, что на то время, пока длится любовь, надо сохранять верность. Силк таких правил не придерживалась. Она играла на публику — на мужчин, стоявших в освещенной комнате, и ее глаза бросали вызов всем и каждому. Но тех, кто принимал этот вызов, она держала на расстоянии. Поначалу он этому не поверил, ждал, когда кто-нибудь ее затронет, вызовет искреннее чувство в этих необычных глазах цвета расплавленного золота. Но никто не тронул ее чувств — даже тот мужчина, с которым она, по слухам, в последнее время была близка. Чувствуя отвращение к своему новому заданию, он повернулся к Силк Браун Сент-Джеймс и всему, что она собой олицетворяла, спиной. Он выполнит свою работу. Ему хорошо платят — и его честь требует, чтобы он полностью отработал полученные им деньги. Но по отношению к медовоглазой обольстительнице это было первым и единственным соображением.

1

Элегантно обставленная комната была наполнена солнцем. Городской шум не проникал за узорчатые чугунные ворота с гербом Сент-Джеймсов, охранявшие окружавший дом участок. По пологим пенсильванским холмам, поросшим травой, были разбросаны вековые тенистые деревья. Озеро, по которому весной скользили в сопровождении своих птенцов царственные лебеди, придавало участку вид парка, чьи извилистые тропинки предлагали множество безмятежно-мирных видов. Но как бы ни великолепен был участок, настоящей его жемчужиной являлся сам дом. Он был построен еще до Гражданской войны и пережил финансовые взлеты и падения, крах 1929 года и всю боль и трагедии, выпавшие на долю семьи Сент-Джеймсов за всю их историю. Сейчас домом владели Лоррейн Дейтон Сент-Джеймс и ее муж Джеффри. Обоим было под семьдесят, и оба славились своей благотворительностью и необыкновенным обаянием. Одной из главных филантропических организаций, примерно сорок пять лет тому назад основанной Лоррейн Дейтон Сент-Джеймс, был Детский приют Дейтон Сент-Джеймсов, расположенный на противоположной стороне города.

Этот приют принес Лоррейн и ее мужу некоторую долю умиротворения, ощущение того, что их жизнь прошла не напрасно. Это оказалось для них особенно ценно после опустошенности тех первых лет, последовавших за известием о том, что у них никогда не будет детей, которые продолжили бы историю двух старинных семейств. И Лоррейн, и Джеффри являлись последними представителями своих фамилий. Но в отличие от многих своих современников они не сочли это соображение главным. Среди преобладавших в то время браков по расчету, заключавшихся между детьми из богатых семей, они отличались тем, что поженились по любви и, конечно же, хотели, чтобы эта любовь нашла свое выражение в детях. Несмотря на то, что Лоррейн росла в довольстве и неге, она была полна здравого смысла. Медицина не успела найти решения ее проблемы, но она решила ее сама, с помощью Джеффри, конечно. Сначала они основали приют, а позднее приняли в свой дом и свое сердце четырех девочек. Все они были очень разными, но у всех позади были трагедии, так что они отчаянно нуждались в том, что не могли бы им предоставить семьи среднего достатка. Лоррейн и Джеффри любили своих приемных дочерей, избранниц своего сердца, вели их к зрелости, переживали их ошибки, радовались их успехам и ждали. Ждали, чтобы каждая из них нашла'себе избранника и полностью раскрылась. Но ждали они напрасно. Джеффри рекомендовал терпение. Лоррейн напоминала своему супругу, что Каприс и Силк, двум старшим дочерям, уже скоро тридцать и необходимо что-то делать. После месяца сомнений, споров и трудных решений Лоррейн составила План. И сегодня она намеревалась начать его осуществление.