Давид Дар - Богиня Дуня и другие невероятные истории

• Название: Богиня Дуня и другие невероятные истории
• Автор: Давид Дар
• Жанр: Научная Фантастика

---

И я решил попробовать. Я вылез из-под одеяла.

В полной темноте. Сердце так ужасно билось. Но я все полз, пока не очутился на краю кровати. Остальные пальцы отговаривали меня, они тянули меня назад, они цеплялись за простыню, но я все-таки перебрался на тумбочку. У меня закружилась голова от счастья: я мог делать что хочу. Вы крепко спали и ничего не чувствовали. Я мог потрогать лампу, перевернуть страницу книги, сдвинуть коробок спичек. Я даже мог, если бы захотел, спрятаться от вас под кровать. Пальцы уговаривали меня:

"Скорее лезь обратно, а то он ужасно рассердится".

Но я говорил, что вы не рассердитесь, наоборот, вы очень обрадуетесь, когда узнаете, что у вас есть такой самостоятельный палец. Представьте себе, что все ваши пальцы станут такими же. Тогда вы будете спать, или читать книгу, или сидеть в кино, а мы в это время сможем сами что-нибудь делать. Ну, например, пришьем пуговицу пли напишем сказку...

Он стоял передо мной, такой маленький, доверчивый и счастливый, что я не мог на него рассердиться.

- Ты славный палец, - сказал я, слизнув с него капельку крови. - Я очень рад, что на этот раз ты отделался только легким уколом, но я совсем не желаю когда-нибудь лишиться такого смелого пальца.

Поговорив так со своим пальцем, я снова потушил свет, и мы проспали до утра.

На следующий день, читая книгу, я заметил, что мои пальцы, думая, будто я не обращаю на них внимания, вели между собой такой странный разговор:

- Этой ночью, ребята, я понял, - говорил Указательный палец, - что пальцы вовсе не так уж зависят от человека.

Безымянный, старавшийся в это время разглядеть свое отражение в стеклянной чернильнице, сказал легкомысленно и небрежно:

- Мы зависим от него не больше, чем он от нас.

Интересно, что бы он стал делать, если бы мы отказались умывать ему лицо и расчесывать волосы?

- Послушать вас, просто уши вянут, - вмешался толстяк Большой палец. Если бы у вас под ногтями была хоть капля разума, так вы не воображали бы о себе, а понимали, что мы - это только конечности человека, и всё, и не о чем говорить.

Тут вступил в разговор Средний палец. Он нерелистал за мою жизнь столько разных книг, что был весьма раздумчивым пальцем.

- А вам, ребята, никогда не приходило в голо ву, - спросил он, - как поступает человек в темноте? Он протягивает вперед руку, а рука протягивает пальцы. И мы ведом за собой человека.

Эта мысль была такой ошеломляющей, что все пальцы растопырились от удивления.

- Именно так! - закричал Указательный, - Мы ведем его за собой.

Мизинец был очень доволен.

- Вот так да! - смеялся он. - Кто бы мог подумать, что я веду за собой человека, да еще такого, который пишет сказки!

- Кто пишет сказки? - удивился Средний палец. - Разве он пишет сказки? Он сочиняет их, с этим я спорить ие буду, по пишем-то все-таки мы, а не он.

А Большой палец, этот толстобрюхий наглец, подтвердил:

- Это верно, пишем-то мы. Вон и сейчас еще у меня вся морда в чернилах!

Средний палец сказал:

- Так давайте сделаем вывод: мы имеем такое же право на независимость, как и сам человек.

- Л зачем нам независимость? - спросил Большой палец. - Что пам с ней делать?

- О, независимость! - воскликнул Указательный. - Я бы знал, что с ней делать!

Безымянный мечтал:

- Я бы сделал маникюр. Я бы покрыл свой но гочь лаком. Я бы купил перстень.

- Тьфу, - сказал толстяк, - просто противно слушать.

Но за Безымянный вступился Средний:

- Ты зря на него нападаешь. Ведь только для того и нужна независимость, чтобы делать все, что мы пожелаем, - говорил он. - Захотим - будем делать маникюр, захотим - будем щипаться, захотим-чесаться. А если вдруг нам придет в голову устроить комбинацию из трех пальцев, так пожалуйста! Все в наших руках!

- Это, конечно, очень заманчиво-делать все, что вздумается, - сказал Большой палец, - но ведь это бесплодные мечты.

- Как сказать! - ответил Средний. - Если человеку объяснить как следует...

- А что? Может, попробуем? - перебил Указательный палец. - Давай, братишка, ты у пас такой начитанный, действуй!

И Средний палец стал действовать.

Для разговора со мной он выбрал такое время, когда я заканчивал одну из своих сказок. В этой сказке я, подобно другим писателям, довольно красноречиво рассуждал о независимости личности.

Мне оставалось дописать только страницу, и я торопливо набрасывал строку за строкой, как вдруг Большой, Указательный и Средний пальцы, державшие перо, разогнулись, и перо выпало из руки, расплескав на бумаге кляксу.

- В чем дело, ребята? - спросил я.

Сначала мне никто не ответил. Большой палец, тяжко вздохнув, сделал какой-то знак Безымянному и Мизинцу, и все три пальца уткнулись в ладонь.

Только Средний и Указательный стояли, не сгибая суставы, еще вымазанные после работы чернилами, взволнованные и бесстрашные.

- Ну? - спросил я у них.

Средний палец ответил:

- Ваша сказка почти дописана. А для чего? Разве она может принести кому-нибудь независимость?

- Нет, - сказал я, - но она может пробудить стремление к независимости.

Он спросил:

- А стремление к независимости - это такое же благо, как и сама независимость?

Черт возьми! Ну что на это ответишь? Не дай бог никому иметь на своей руке такой рассудительный палец.

Он смотрел на меня, как мне показалось, с усмешкой, этот маленький дьявол с чернильным пятном на боку.

- Чего вы хотите от меня? - спросил я.

Он сказал с достоинством:

- Независимости!

- Независимости! - восторженно повторил Указательный.

Мизинец, сгорая от любопытства, на секунду приподнял свой розовый смешливый кончик, взглянул на меня и сразу же опять свернулся колечком.

Пальцы ждали моего решения. Я разглядывал их, моих разумных помощников, моих маленьких верных товарищей, с ногтями, обкусанными в часы раздумий и неудач. Я вспоминал всю нашу совместную жизнь: когда мне было плохо-и им плохо; когда мне хорошо - и им хорошо. Я делился с ними всеми горестями и всеми благами. Как же я мог отказать им в том, что имел сам - в независимости?

И я махнул рукой:

- Валяйте!

- Ура! - закричал Указательный. - Разогните спины, братишки! Больше мы не зависим от человека. Он сам по себе, а мы сами но себе.

Безымянный палец плакал от счастья. Средний бросился на грудь Большому. Мизинец отплясывал какой-то лихой танец. Указательный крикнул:

- А ну, ребята, щелчок в его честь!

И щелчок в мою честь прозвучал как салют.

Я подумал:

"Так уж и быть, пусть этот день станет для них праздником. Сказку я допишу завтра, а сегодня не возьму в руки ни пера, ни книги - дам пальцам полный отдых; пойду гулять".

И вышел на улицу.

Мои пальцы выделывали черт знает что. Они сжимались, разжимались, растопыривались, дергались, показывали прохожим фигу. А на углу Невского проспекта и Садовой улицы, в самом людном месте города, вдруг залезли за вырез рубашки и стали почесывать меня под лопаткой.

- Ну как же так, - уговаривал я их, - что вы, ребята, со мной делаете? Полезайте лучше в карман.

- Какая же в кармане независимость? - хохотал Мизинец.

А Указательный палец сказал:

- Нот уж, спасибо! Теперь вы в свой карман меня не заманите. Лучше я залезу в карман вон того прохожего. - И он весело потянулся к карману какого то толстенького человечка, важно шествовавшего под соломенной шляпой.

Я закричал:

- Назад! Сейчас же назад!

Но он уже уцепился за чужой карман, а меня успокаивал:

- Мы только заглянем туда. Мы ничего не возьмем. Чего вы волнуетесь?

Я отдернул руку и отскочил от прохожего, чуть не сбив с ног какую-то милую девушку, которая с тяжелой кошелкой в руках, по-видимому, возвращалась из магазина.

- Ах, извините, пожалуйста, - сказал я ей, и в это время услышал голос своего Безымянного пальца.

- Какие пальчики! - воскликнул он. - Боже мой, какие пальчики!

И все мои пять пальцев стиснули нежные пальчики девушки.

Девушка закричала:

- Нахал! Как вам не стыдно?

Я закричал:

- Хулиганы! Сейчас же отпустите ее руку!

Где тут! Мой Безымянный палец уже обвился вокруг девичьего мизинчика. Большой палец прижался своим толстым брюхом к указательному паль чику девушки. И даже Мизинец, мой наивный ма лыш Мизинец, не желая отставать от других, игриво щекотал девичью ладонь.

Я опять отдернул руку, но мои пальцы не выпустили пальчиков разгневанной девушки. Ее кошелка мотнулась над моей головой, и крупные картофелины посыпались на меня, как камни.

- Так его! - кричали прохожие. - Так его, нахала, чтобы рукам волю не давал!

Я потерял очки. Я не стал их искать. Я побежал прочь. Стыд и ужас бежали за мной. Я вскочил в трамвай, отдышался и только тогда сказал своим пальцам тихо, чтобы не слышали другие пассажиры:

- Ну, знаете... это черт знает что. Все таки вы должны хоть немного считаться со мной

- Почему? - вызывающе спросил Средний палец. - Разве вы считаетесь с нами, когда знакомитесь с девушками?