Бернард Корнуэлл - Осада Шарпа

• Название: Осада Шарпа
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Ричард Шарп и зимняя кампания 1814 года

---

Шарп засунул подзорную трубу в карман. В буковой роще, знал он, люди Фредриксона направили вперед заряженные винтовки. Это как ловить рыбу в бочке, враг был у себя дома, они идут с незаряженными винтовками и рассеянными мыслями. Они думают об оставленных милашках, о том, где будут ночевать следующей ночью и о том, что враг остался далеко-далеко позади.

Кавалерийский офицер, в латунном шлеме, обтянутым парусиной и в черном плаще, прикрывавшем ярко расшитый мундир, вдруг привстал в седле. Он оторвался от конвоя и поскакал вперед, явно соблазненный городом за рекой, где есть винные магазины в которых очень тепло.

— Черт, — выдохнул Шарп. Человек мог увидеть засаду, и он быстро проскачет эти пятьдесят ярдов. Но на войне ничего не идет так, как запланировано. — Займись ублюдком, Патрик. Но не раньше, чем он нас заметит.

— Да, сэр, — Харпер взвел курок винтовки.

Шарп взглянул на Палмера.

— По моему приказу мы наступаем. В две шеренги.

— Да, сэр.

Не кричать, не восклицать. Французские и испанские войска, наступая, кричали, но безмолвные атаки британских солдат были жуткими. Бледные пехотинцы наклонились еще ниже. Один перекрестился, а другой молился с закрытыми глазами.

Французский офицер пустил свою лошадь рысью. Он курил сигару, пуская дымок, и рассматривал окрестный пейзаж. Он взглянул на ферму, наклонился, чтобы вытащить из стремени плащ, который забился туда, когда он привставал, и увидел красные мундиры и белые перекрещенные ремни пехотинцев, прятавшихся в тени живой изгороди, которая все еще была покрыта инеем.

Он был так изумлен, что продолжил двигаться вперед с открытым ртом, и когда до живой изгороди оставалось около пятнадцати ярдов, Харпер выстрелил в него.

Пуля ударилась в кирасу под плащом. Пробив броню, она изменила направление и, пробив горло француза, вошла в его мозг. Из открытого рта хлынула яркая кровь.

— В линию! — закричал Шарп, — Наступаем!

Лошадь попятилась в ужасе.

Француз, все еще с сигарой в руке, упал назад в седло. Он был мертв, но колени все еще сжимали бока лошади и когда та дернулась назад, труп завалился вперед, гротескно приветствуя пехотинцев, которые вылезли из своего укрытия и строились на дороге в две шеренги.

— Вперед!

Лошадь дернулась, ее глаза побелели, а мертвый француз, казалось, уставился на Шарпа, стоявшего перед лошадью. Тело завалилось влево, упало на землю, но нога француза застряла в стремени, и труп волочился позади лошади.

— Не стрелять! — предупредил пехотинцев Шарп. Он не хотел, чтобы кто-нибудь с испугу зря потратил выстрел. Майор обнажил палаш. — Вперед, бегом!

Остальные лошади остановились. Фургоны из-за своего тяжелого груза все еще катились вперед по инерции. А пехота, казалось, не заметила этого выстрела.

Морские пехотинцы, выдыхая пар, выбежали на дорогу, к месту, где уже были пятна крови. Сапог Шарпа раздавил сигару мертвого офицера.

Двое кавалеристов начали вытаскивать карабины из седельных кобур.

— Стоять! — закричал Шарп. Он стоял на обочине. — Первая шеренга, на колено! — Это было совсем необязательно, но так стоявшие в линии войска были устойчивее, а Шарп знал, что, несмотря на готовность морских пехотинцев, у них не было опыта сухопутных сражений. — Капитан Палмер! Опустить прицелы ниже, пожалуйста!

Палмер с абордажной саблей в руке, вздрогнул от неожиданной любезности Шарпа, позволившего ему отдать приказ открыть огонь. Он прочистил горло, прикинул расстояние до врага, увидел, что горсточка кавалеристов уже забрались в седла и рассеялись по обочинам, и прокричал приказ.

— Огонь!

Пятьдесят пуль вылетели из пятидесяти стволов.

— Перезаряжай! — прокричал сержант. Лейтенант Фитч с тяжелым пистолетом в руке возбужденно перекатывался с пяток на носки.

Харпер отошел вправо, чтобы желтоватый дым не заслонял обзор. Он видел, как рухнули шесть лошадей, забив копытами по мостовой. Два человека упали, а двое других поползли в сторону буковой рощи. Бык, тянувший первый фургон, замычал от боли.

Грохнул карабин, и еще один. Где-то в конце конвоя французская пехота поспешила к обочинам, что-то кричали офицеры. Фургоны, заскрипев тормозами, задрожали от внезапной остановки.

Харпер высматривал офицеров. Он увидел одного, кавалериста с саблей в руке, выкрикивающего своим людям приказы встать в линию и атаковать.

Харперу потребовалось секунд двадцать, чтобы перезарядить винтовку. Грянул еще один залп морских пехотинцев, на этот раз менее удачный из-за того, что они стреляли почти вслепую из-за дыма первого залпа. Харпер прицелился в офицера и нажал на курок.

Вспыхнул черный порох, искры впились в его щеку, затем он снял свое семиствольное ружье и снова отошел в сторону. Офицер отшатнулся, прижав руку к плечу, вперед выдвинулись полдюжины кавалеристов с саблями наголо и глубоко вонзили шпоры в худые бока лошадей.

— Осторожно, сэр! — крикнул Харпер Палмеру и, услышав звук деревянных шомполов, которыми пехотинцы все прочищали стволы мушкетов, залпом выстрелил из своего ружья.

Отдача отбросила его назад, а от звука семиствольного ружья, подобного выстрелу маленького орудия, казалось, остолбенели все. Двух кавалеристов снесло с седел, одна лошадь взвилась на дыбы, сбросив седока, и угроза со стороны конницы миновала. Оправившись от неожиданности, из-за раненых лошадей появились первые две роты французских пехотинцев с байонетами на мушкетах.

Фредриксон открыл огонь.

Огонь с фланга проредил первые ряды французской пехоты, а Фредриксон выкрикнул приказы, будто у него было гораздо больше людей, чем на самом деле. Французы начали в испуге озираться по сторонам, и в это время капитан Палмер дал третий залп.

Туман перемешался с дымом, а запах крови с запахом пороха.

Шарп присоединился к Харперу. Люди Минвера, промедлившие поначалу, открыли огонь слева.

— Прекратить перезаряжать! — крикнул Шарп пехотинцам, — Первая шеренга встать! Примкнуть штыки! — он уже забыл про боль в голове.

— Байонеты, сэр! — тихо пробормотал Харпер. Только стрелки, носившие сабли-штыки, использовали такую команду.

— Байонеты! Байонеты! Капитан Палмер! Пройдите вперед!

Шарп теперь чувствовал сражение, понимал его инстинктивно и знал, что битва выиграна. Это было ликование, торжество, несравнимое больше ни с чем на земле. Он принес смерть и такие раны, что человек вздрогнул бы от ужаса, если бы увидел все это во сне, но война давала высшее ощущение победы над врагом.

Французы численно превосходили Шарпа в три или четыре раза, но они были ошеломлены, дезорганизованы и потрясены. Люди Шарпа владели инициативой, были готовы к битве, и если он сейчас ударит, если поведет себя так, будто уже победил, то наполовину оглушенный враг будет разбит.

Шарп посмотрел на морских пехотинцев.

— В атаку! Бегом! Вперед!

Кавалерии больше не было, ее уничтожил залп семиствольного ружья и выстрелы снайперов Фредриксона. Мертвые и раненые лошади валялись на поле, сваленные огнем винтовок, а их выжившие наездники попрятались за фургонами. Впереди вагонов толпа французских пехотинцев кое-как выстроилась в линию, а пехотинцы Шарпа шли на них в дыму с примкнутыми к мушкетам байонетами.

Если враг выстоит, думал Шарп, то морских пехотинцев перережут.

Если они выстоят, то каждый пехотинец окажется перед тремя или четырьмя вражескими байонетами.

Если какой-нибудь вражеский офицер, один из тех людей в голубых мундирах увидит хилую атаку Шарпа, морским пехотинцам настанет конец.

— Вперед! — закричал Шарп так, будто громкий голос мог добавить ему людей против неровной линии ощетинившихся байонетами врагов.

— Огонь! — Фредриксон, молодчина Фредриксон все понял. Он выстроил свою роту в два ряда, вывел их из-под прикрытия деревьев и теперь, с расстояния в шестьдесят ярдов, выдал залп по вражескому флангу.

Этот залп, вместе с атакой Шарпа, сломал французов. Как только какой-нибудь француз видел малочисленность атакующих, враг появлялся с другой стороны и другой голос приказывал атаковать, а вид байонетов, как и очень часто до этого, вызвал панику.

Французские пехотинцы, в большинстве своем совсем молодые рекруты, не выдержали и побежали. Офицер колотил их эфесом шпаги, но французы беспорядочно отступали. Офицер повернулся, вытащил пистолет, но в живот ему ударила пуля, он согнулся, широко открыв глаза, и один из стрелков Фредриксона схватил уздечку, когда офицер свалился на холодную землю.

— Собраться позади первого фургона! — крикнул Шарп Палмеру когда они побежали вперед. Строй морских пехотинцев поломался из-за того, что людям приходилось переступать через мертвых и умирающих людей. Харпер, не переносивший страданий гибнущих животных, поднял пистолет упавшего офицера и выстрелил голову раненой лошади, отчаянно ржавшей от боли.