Фредерик Дар - Слепые тоже видят

• Название: Слепые тоже видят
• Автор: Фредерик Дар
• Жанр: Детектив

---

- Пусть там и остается! Он найдет, как его использовать, может, завернет в него яичную скорлупу от своего завтрака!

Но у шефа нет времени, чтобы впасть в бешенство, потому что горсть пуговиц от ширинки Берю летит ему прямо в физиономию.

Его Величество вскрикивает:

- Вот черт, моя повязка разорвалась, и все наружу, Сан-А! А ведь я его так старательно привязал к ноге брезентом!

Едва такси остановилось, как мой нос ловит запахи нашего сада. Аромат глициний и свежей земли, смешанный с легким душком перца и кервеля.

А еще я слышу меланхолическое журчание нашего маленького фонтанчика перед домом. Тяжело быть слепым, но я отлично помню и цвет воды, и пузырьки на поверхности. Все это навсегда запечатлелось в моей памяти.

Шофер благодарит за чаевые. Он выходит из машины и вытаскивает из багажника мой чемодан.

- Держите, месье.

Я протягиваю руку. Очевидно, слишком неловко. Но мне удается быстро найти его волосатую руку и ручку моего кожаного чемодана.

- О, извините, - заикается таксист, - я не заметил.

И мне вдруг приходит дельная мысль. Он ведь "не заметил". То есть то, что я слепой, не бросается в глаза. Это здорово. Сейчас при встрече с Фелицией я буду вести себя так, словно ничего не случилось. Я ведь хорошо знаю наш маленький дом! На какой высоте находится каждая ручка, место каждого кресла или стула, постоянно заворачивающийся угол ковра, ширину ступенек...

Я знаю все наизусть. У себя дома можно быть и слепым. Это похоже на спорт. Одно удовольствие...

Я толкаю калитку. Она немного скрипит. Гравий хрустит у меня под ногами. Здесь на полпути находится наш маленький фонтанчик с круглым бассейном, пахнущим осенним кладбищем. А вверху над головой живой навес из дикого, несколько чахлого винограда. На нем появляются рахитичные ягоды не крупнее бузины. Каждый год я стараюсь его есть, но он кислый и без мякоти, одна кожура. Даже птицы его не клюют. Иногда я пробовал его на вкус лишь потому, что мне он напоминает детство. У меня в некотором роде склонность к перемещениям в пространстве и времени.

- Антуан! - слышу я голос Фелиции с порога нашего дома.

Я говорю себе: "Давай, пора играть свою роль, которую ты задумал. Решительно, непринужденно, смело!"

- Здравствуй, мама!

Еще шесть шагов. Я чувствую металлический коврик под ногами. У нас два коврика для ног. Один из металлической сетки, как скребок. Второй волосяной, чтобы тщательно вытирать обувь. Я доверяю памяти, доведенной до автоматизма. Только не думать о положении вещей. Когда ведешь машину, маневрируешь машинально. Ты же не говоришь себе: здесь я перейду на вторую скорость. Ты просто делаешь. Подсознательно ты тормозишь, включаешь указатель поворота, прижимаешься вправо. Да, но сейчас мне нужно думать о другом. Запах Фелиции. Тепло ее дыхания. Я прекрасно знаю, на какой высоте находятся ее плечи. Я обнимаю ее за шею. Я ее целую. После чего, как всегда при наших встречах, тыкаюсь носом в ее седые волосы на висках. Мы как два животных, маман и я, когда встречаемся. Жеребенок и его мать-кобылица. Нужно друг о друга потереться. Это как убежище, норка! Я чую носом запах новой ткани.

- Смотри-ка, у тебя новое платье?

- Да, мадам Фреми привезла его вчера вечером. Зачем я его надела сегодня утром? Наверное, почувствовала, что ты приедешь.

- Конечно же, почувствовала!

- Оно тебе нравится? Я немного отклоняюсь назад. Делаю вид, будто оглядываю ее с ног до головы.

- Отлично сидит.

- Ты не находишь, что оно слишком яркое?

- Ничего не яркое, маман. Почему ты все время стремишься одеться в темное?

- В моем возрасте...

- Вот именно! Оставь темное молодым.

Мы входим в дом.

Магия запахов... Я стремглав несусь в кухню. Поднимаю крышку кастрюли. Я "смотрю".

- Ух ты! Об этом можно было только мечтать! Что тут у нас замышляется, мама? Кролик в белом вине!

В некотором роде мое поведение напоминает игру в горячо-холодно. Я играю, чтобы мать поверила, будто я вижу. Думаете, мне долго удастся водить ее за нос? Всегда случается какая-нибудь глупая промашка, и все насмарку! Именно тогда, когда меньше всего ждешь!

- Моя двоюродная сестра из Шамбери прислала письмо. Прочти, оно приколото на календаре.

Я иду и беру его в руки. Ни одного неверного движения.

Мои руки все делают мягко, быстро, почти уверенно. Я прикасаюсь к письму и узнаю жесткую почтовую бумагу кузины Марты. Она покупает бумагу в маленьком магазинчике на окраине, и бумага пахнет отсыревшими макаронами.

- Ладно, я прочту у себя в комнате, мама...

- О, читай сейчас, там всего строчек двадцать. Мне хочется узнать, что ты думаешь по этому поводу. Возможно, ее предложение заинтересует нас, а она просит ответить побыстрее.

Я вынимаю письмо из конверта. Разворачиваю, молясь про себя, чтобы держать его не вверх ногами и не обратной стороной. На всякий случай становлюсь немного боком к Фелиции.

Сколько времени длится чтение двадцати строчек? Я произношу невразумительные "хмм" и "угу". То, что в принципе может выдавить из себя кузен Антуан, которому старая перечница и старая дева Марта из Шамбери предлагает... Но что она предлагает? Вдруг меня осеняет.

Она предлагает свой домишко... Вот уже несколько лет твердит о том, чтобы сдать дом в пожизненную ренту... Она одинока, доходы ее невелики... Об этом я вспоминаю каким-то чудом. Я всегда слушал вполуха.

Мне в общем нравится Шамбери с его зоопарком, аркадами, старыми улицами, напоминающими Пьемонт. Но бесформенный дом Марты - мне его и даром не надо! Настоящий кошмар в глубине двора, заваленного всяким сантехническим хламом! Четыре помещения одно над другим. Каждое - целый этаж. И все это пахнет старьем, ветхостью, плесенью. Комнаты не ремонтировали со времен свадьбы родителей Марты, которая сама мотает уже восьмой десяток!

- Смотри-ка, она еще крепко держится, старушка! - говорю я небрежно и кладу письмо на этажерку между банкой с надписью "кофе" и металлической коробкой, на которой на китайский манер латинскими буквами выведено "чай".

- Какое твое мнение? - спрашивает Фелиция.

- Ну что мы будем делать с этим ужасным домом, мама?

- Да, конечно... - вздыхает она. Я чувствую твердую почву под ногами и пытаюсь найти аргумент.

- Если бы еще этот дом стоял где-нибудь на природе, можно было бы его отремонтировать и жить летом. Но там такой страшный вонючий двор, заваленный ржавым железом... Я понимаю, что недорого. Только ведь никто его купить не захочет, даже отремонтированный. Я, знаешь, не гожусь в продавцы недвижимости. Ты в курсе, коммерция - мой давний враг. Я всегда покупаю за максимальную стоимость, а продать могу только с потерей. Как, например, с моими машинами...

- Да, кстати, - вспоминает Фелиция, - звонил твой механик из гаража, сказал, что машина готова, так что...

- Хорошо, я съезжу за ней, когда выберу время, - обрываю я.

И снова целую маман.

- Пойду приму душ и переоденусь, а потом спущусь и помогу тебе накрыть стол.

Войдя к себе в комнату, я падаю на кровать и, зарывшись в подушку, начинаю тихо рыдать. Что я вам, железный, могу я, наконец, сломаться? Тем более домашняя обстановка расслабляет. Я пытаюсь представить будущее... Меня ожидает растительная жизнь... Мама... Она будет читать мне вслух, я буду сидеть, слушать пластинки. А чтобы отправиться в путешествие, мы сядем на поезд. Твою мать, я так люблю водить машину и кайфовать от быстрой езды! Этак скоро превратишься в некое подобие скороспелого старичка, с соответствующими грустными удовольствиями, привычками... Придется полностью менять образ жизни. Все распродать, купить домик на природе. Чтобы у меня по крайней мере была возможность нюхать свежую травку, слушать, как перекликаются петухи и перегавкиваются собаки... Возможно, жизнь в деревне даже даст положительный эффект.

Заслышав шаги моей мужественной матери, мягко ступающей по ступеням лестницы, я быстро встаю и вытираю слезы.

Когда-то в детстве мне приходилось реветь, будучи запертым у себя в комнате в наказание за школьные проказы. Со мной не разговаривали. И это молчание было для меня страшнее самого наказания. И всегда бывало так, что мать таким же тихим шагом подходила к моей двери. Я успевал вытереть зареванную физиономию. Она входила. Некоторое время маман стояла на пороге, затем спрашивала: "Так, ну что у тебя не ладится, Антуан?"

Она стучит.

- Можно мне войти, мальчик мой?

Ее мальчик отвечает, что можно. Дабы скрыть свою растерянность, я делаю вид, будто продолжаю разбирать чемодан.

- Хочешь, я тебе помогу? - предлагает Фелиция.

Зная меня, она не очень уверена, что я соглашусь. Терпеть не могу укладывать чемодан, но в то же время, по необъяснимой причине, не позволяю никому его разбирать.

- Ну, если уж тебе так хочется...

- Ты рад, что вернулся домой?

- Мам, что за вопрос! По-твоему, у меня не очень счастливый вид?

Она садится в мое кресло. У него скрипит спинка и один из подлокотников разболтался.