Виктор Точинов - Пасть

• Название: Пасть
• Автор: Виктор Точинов
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-015164-0

…Оборотень. Сказка. Легенда…

Сказка ли? Легенда ли?!

Снова и снова пропадают в деревнях и дачных поселках люди. Снова и снова находят потом в лесу растерзанные тела. Попусту ищут Зверя отряды опытных загонщиков. Не берет его самое современное оружие…

…Оборотень. Не сказка, не легенда — кошмар, внезапно ставший явью.

Кто посмотрит в глаза Смерти?

Кто зарядит старое охотничье ружье освященной серебряной пулей — и выйдет на охоту за ОХОТНИКОМ?!

---

Он с трудом нагнулся, протянул руку и приблизил к глазам окровавленные кончики пальцев — кровь свежая, только-только начала сворачиваться. Старик поднял оброненную фомку и подозрительно огляделся по сторонам — давно— знакомое место показалось мрачным и зловещим. В кустах, обступивших с трех сторон поляну, — ни шевеления; и с четвертой, где тянулась до самой железной дороги редкая ольховая роща, — тоже тихо, ни звука, ни движения.

Тишина давила.

— Пятьсот долларов… — Фраза привязалась, фраза прилипла к зубам. Он сплюнул. Пятьсот долларов предлагали старику за Магдалену прошлым летом, сразу после смерти жены. Старик тогда колебался, не уверенный — управится ли. Но решил, что справится, — и справлялся. До сегодняшнего вечера.

Он, сам не зная зачем, просто чтобы занять руки, стал сматывать валявшийся под ногами остаток цепи — последние полтора метра оказались все в липкой крови, — с отвращением отбросил в сторону.

Ноги ослабли, как будто сильно затекли, он едва их чувствовал, такое часто случалось с ним в последние два-три года — и всегда неожиданно. Старик медленно отошел в сторону и, выбрав незагаженное местечко, с трудом присел у ивового кустика, посидел, массируя бедра и голени. Курить хотелось зверски, но он бросил раз и навсегда в день своего шестидесятилетия…

Протянул руку, ухватил кончик гибкой ветки — не хотела ломаться, он оторвал, измочалив на сгибе, — стал жевать, с листьями и почками, жевал, чувствуя, как рот на— полняется жгучей горечью. Полегчало… Старик выплюнул зеленую массу и встал.

Времени мало, а успеть надо многое…

Доклад Марченко — Чернорецкого (уцелевший фрагмент}

…достаточно правдоподобный случай безрезультатной ночной погони свежего отряда черниговских дружинников, скачущих “о двою коню” за раненым и утомленным битвой Всеславом [29].

Имеются только косвенные данные о присущих Всеславу характерных для ликантропов способностях к регенерации и быстрому заживлению ран. Например, достоверных данных о дате рождения князя нет, однако известно, что он занимал полоцкий престол в течение 57 (!) лет, ведя при этом жизнь, полную битв и опасностей, неоднократно получая раны и попадая в плен, но умер своей смертью в возрасте не менее 80 лет, что позволяет предположить наличие подобных способностей. Попытка убить Всеслава во время Киевского мятежа 1068 г. холодным оружием (меч) успехом не увенчалась [17].

Династия полоцких князей, потомков Всеслава, пресеклась в XIV веке в отличие от других княжеских фамилий из рода Рюриковичей, что делает невозможным взятие исходного материала у далеких потомков и анализ на наличие латентного W-гена. Родная внучка Всеслава Бречиславовича княжна Предслава в возрасте, 12 лет ушла в монастырь (добровольно?) и канонизирована собором РПЦ в 1547 г. под именем св. Евфросинии Полоцкой. Мироточивые мощи св. Евфросинии хранились в Киево-Печерской лавре и Спасо-Евфросиниевском монастыре. Подробности изъятия генетических образцов Предславы-Евфросинии см. в Приложении 4 разд. 5. Генетическим анализом наличие W-гена не обнаружено. Не исключена версия подмены либо фальсификации мощей…

Ледяной сфинкс. Будда с каменным лицом и бездонными васильковыми глазами. Сидит, зарылся в бумаги, думает. За всех нас думает. Нам думать незачем. Мы давно уже не люди, он давным-давно нас всех поглотил, переварил и усвоил, мы теперь просто части его огромного организма: Седой — его уши; Эскулап — какая-то часть мозга, хранящая знания и умения по биохимии; Доктор — то же самое в области прикладной генетики и, по совместительству, в последнее время также недремлющая совесть…

А я? А я, наверное, палец. Указательный палец правой руки — тот, что спускает курок… И всем нам хорошо, пока он все делает правильно и не ошибается, он просто не умеет ошибаться; но если ошибется, тогда… Не знаю, что тогда будет е другими, но ампутацию указательного пальца он перенесет безболезненно…

Капитан сидел, ругательски ругая про себя Генерала, и в то же время понимал, что не слишком прав. Он и не искал правоты, перегонял внутри себя эмоции, не давая вы-рваться наружу. Капитан устал.

Генерал был идеальным руководителем. Идеальным для того, чем они уже много лет занима-лись. Он был требователен до жестокости и взыскателен до беспощадности, он никогда не допускал ошибок — потому что не признавал их. Если выбранный путь оказывался ошибочным — шел напролом, не жалея ни себя, ни других, разнося вдребезги все хитроумные ловушки и капканы, настороженные на него в жизненных джунглях, протаптывая новый путь, если пути не было. Сметая всех, кто пытался встать на дороге. Без трепета жертвуя жизнями, если надо — многими жизнями.

Но — никогда не поворачивал назад и не объявлял ошибку делом рук дураков-подчиненных. Как капитан на пиратском судне — первый после бога и отвечает за все. Корабль не может утонуть, потому что штурман был пьян, а впередсмотрящий уснул. Кэп отвечает за все. У хорошего шкиперa команда не может быть плохой — он сам отбирает команду. Генерал свою команду набрал давно, оставив лучших: не справившиеся — на берег, взбунтовавшиеся — за борт. У него была идеальная команда. Но беда в том, что она идеальна на борту — и ни одного человека лишнего, у всех свое место и всяк знает свой маневр. А сейчас перед бушпритом флибустьерского брига лежал огромный континент и стояла скромная такая задача — захватить его, закрепиться, разбить на сектора бескрайние джунгли, весело прочесать и найти крохотное кащеево яйцо — яйцо с их смертью. И все — очень быстро. Решения просто не было. Вообще. Точнее, было — объявлять открытый континент собственностью короны и скликать на подмогу королевский флот. На это: он не пойдет. Никогда. Потому что совсем неизвестно, как оно обернется назначат генерал-губернатором или вздернут под барабанный бой на рею.

У Капитана был небольшой выбор: или немедля прыгать за борт, надеясь спастись в одиночку, или — надевать чистую тельняшку и готовиться вместе со всеми к самому последнему абордажу. Ни того, ни другого не хотелось, и он ругал Генерала чуточку суеверно, надеясь, что тот извернется, сделает невозможное, сохранит в целости и набитые золотом сундуки, и их шеи. Сундуки, впрочем, еще предстояло откопать.

В общении с подчиненными Генерал все делал вовремя и ничего не делал не вовремя: невозмутимо разглядывая бумаги, выждал ровно столько (после ухода Эскулапа прошло больше получаса), что Капитан успел пройти внутри себя все стадии — от беспросветной тоски и холодного равнодушия до осознанного желания что-то сделать, не сидеть сложа руки.

— Успокоился? Тогда начинаем работать. Для начала возьми вот эти две папки и внимательно ознакомься. Думаю, пригодится.

— Что здесь?

— Материалы по волкам, одичавшим собакам и метисам. Имеет прямое отношение к нашей проблеме. Прочитаешь — поймешь.

По близкой железке, невидимая сквозь зелень, прогрохотала электричка. Из города. Наверняка плотно набитая по вечернему времени. Едут на дачи — покопаться в огородах, проведать детишек, сданных на попечение бабушкам-дедушкам. Сидят, попивают пивко, хрустят чипсами, лениво разгадывают сканворды или просто бессмысленно пялятся в мелькающие мимо кусты и деревья. И понятия не имеют, какой грязной и кровавой работой занимается старик совсем рядом. Не будь этих деревьев, они бы его увидели. Но не видели, и слава Богу.

Срезав перочинным ножом рябинку в полтора своих роста, он отсек самые тонкие побеги — верхушка стала похожа на скелет корявой многопалой лапы. Импровизированный инвентарь помог прибрать изгадившее полянку непотребство: заменял и вилы, и грабли, и метлу — правда, заменял плохо.

Но старик справился. Он пока не отвык справляться со всем, что подкидывала жизнь. Хотя — с трудом, на пределе, все ближе и ближе к краю.

Он сгреб-смел, растревожив мушиные полчища, то, что осталось от Магдалены, к большой заплывшей сухой воронке, густо обросшей по краям кустарником. Наиболее загаженные кровью и чем-то еще — липким, скользким, вонючим — стебли и листья тоже покидал в воронку.

Туда же затащил голову — аккуратно, чтоб не испачкаться.

Делал все без малейшего следа бабьих сантиментов по сгинувшей любимице-кормилице. Старик не признавал причитаний, охов, вздохов и надгробных речей над почившими домашними любимцами. Какие еще похороны? Корову убили, надо прибрать падаль, негоже полянку оставлять в таком виде.

И только закончив, вытирая листьями цепь от кровавых сгустков, задумался: как убили? Каким способом? И самое главное — кто? У него была многолетняя привычка решать задачи в строгой последовательности.

…Не надо быть куперовским Следопытом, чтобы понять произошедшее на выпасе. Смертельно напуганная (укушенная?) Магдалена рванулась, разорвав соединение цепи, и напролом ринулась через кустарник. Далеко не убежала — здесь, на полянке, догнали, вцепились зубами — под брюхом? за глотку? — скорей под брюхом, разорвав и выпустив кишки, она металась, разбрасывая их по полянке, ошалев от боли. Потом свалилась — и ее стали жрать. Еще живую.