Александр Щёголев - Жесть

• Название: Жесть
• Автор: Александр Щёголев
• Жанр: Современная проза

Известной журналистке — женщине с трагической судьбой, живущей на психотропах, — поручают взять интервью у страшного серийного маньяка, запертого в психушке. Маньяк сбегает, а журналистка, вовлечённая в поиски, оказывается на территории брошенных садоводств, где только два закона — заточка и ствол, где опасность поджидает за каждым перекрёстком. В историю вмешивается высокая политика и карательная психиатрия, становится непонятным, кто настоящий маньяк и где настоящий, один за другим гибнут друзья и враги. Мистика вползает в сюжет, как туман на берег реки. Героиня понимает, как хрупка она, НАША ЖЕСТЬ…

---

— …Значит, смотри, муля такая, — говорил Александр. — В Кащенке, в спецотделении, за семью засовами отдыхает один, хм… веселый парень. Из гимназии учитель — педофил, серийный маньяк… и кровь еще пил…

— Не много для одного? — включилась Марина в разговор.

— Нормально, полный набор… Значит, тебя в психушке уже ждут… и уже любят… и расскажут, и покажут…

Александр жизнерадостно гоготнул. Тоже был веселым парнем. Любил посмеяться — над своими же шутками… Он обрисовывал Марине задачу, на короткие мгновения поворачивая голову и ослепляя ее улыбками профессионального артиста. Два сантиметра между рядами зубов.

— Тебе нужно интервью с вампиром, — улыбнулась Марина ему в ответ.

— Люди должны знать правду.

— Ты режь, режь… Кстати, твой учитель случайно мясом не баловался?

— Каким?

— Ну, не свининой же, не говядиной…

— А-а!.. Кромсаем человека на отбивные в палец толщиной, солим, поджариваем с ложкой масла, луковицей и кореньями…

Он опять засмеялся. Никто его не поддержал.

— Насчет людоедства — не знаю, надо в материалах дела поглядеть, — сказал тогда он.

— У тебя есть материалы дела?

— А то.

— Где взял?

— Не бойся, не липа. Ты ж меня знаешь.

— Отлично. Бумаги на бочку. Только не забудь руки вымыть.

Александр замялся.

— Видишь ли, малыш… Я хочу, чтобы ты сначала поговорила с нашим героем — и только потом…

— Что — потом?

— Узнала настоящие подробности.

— Но ты сам-то смотрел материалы?

— Честно говоря, пролистал. От фоток чуть не блеванул…

Помолчали. Александр принялся отбивать нарезанные кусочки мяса. Он работал молотком ожесточенно и сосредоточенно. Несчастной свинье, убитой и расчлененной, все не давали покоя.

— Как ты смог договориться с психушкой? — спросила Марина.

— Так не я договаривался. Есть люди… и есть большие люди… но, в общем, ты правильно сечешь, пробить тебе свиданку было нелегко. Связи, Маруся, связи. Хотя, предупреждаю заранее, могут быть трудности. Держи там ушко востро.

Этак туманно и кокетливо — связи… У шефа они были. За годы совместной работы Марина могла в этом убедиться.

— Значит, не дашь бумаги?

— Все бумаги — в редакции.

— Здесь дурно пахнет, — объявила гостья, вставая с крутящегося табурета.

— Губки надула, — усмехнулся хозяин дома.

Она затушила сигарету о разрезанный помидор — воткнула окурок прямо в сочную мякоть («Что ж ты делаешь, с-су…дарыня!»). Отошла от стойки бара… На кухне не было нормального стола (за исключением рабочего, предназначенного для стряпни) — только барная стойка. Холостяцкий вариант. Вообще, хорошая была кухня — прямо картинка из IKEA. Керамическая электроплита, вытяжка, посудомоечная машина…

Марина перешла в холл, ступила на ковер, сбросив тапки, упала в низкое кресло и положила ноги на журнальный столик. Вся квартира была хороша, чего уж там. Сотня квадратных метров в сталинской высотке — с видом на Московский проспект. Высокие потолки, большие комнаты…

Завидный жених.

Марина звала его Александром. «Сашка» или «Шурик» не катили даже в мыслях. Не потому, что этот мужчина был ее начальником, и не потому, что при помощи его связей она сделала себе имя… «Саша» — это уже близость. Тогда как «Александр» — дистанция.

Плевать ей было на своего любовника, вот в чем главная проблема. А найти человека, на которого было бы не плевать, Марина не могла себе позволить. Не было у нее права на такой риск, как близость, — после смерти Вадика это стало окончательно ясно. Пропали оно все пропадом…

Вдруг аппетитно запахло: ага, хозяин начал обжаривать куски мяса, чтобы вскоре сложить их на стеклянный лоток, залить красным вином, добавить специи и поставить в духовку… Для кого старается? Хочет побаловать прекрасную даму — или красуется перед самим собой? Ответ был Марине безразличен… как и блюдо, которое для нее творили… как и сам повар…

Впрочем, приготовление мяса странным образом гармонировало с разговорами про учителя-маньяка. Была в этом внутренняя логика. Некий знак.

Она подцепила ногой свою сумочку, подтянула ее и нашарила упаковку «Ладиомила». Вытряхнула на ладонь одну драже, нетерпеливо закинула в рот. Проглотила без воды. За этим занятием ее и застал Александр.

— Все ширяешься? — скривился он.

— Это мои проблемы.

— Твои, твои… Только, по-моему, лучшее средство от хандры — не антидепрессанты, коими ты себя глушишь, а нормальный здоровый трах. Ты как… останешься?

— Только на ужин.

— А… потом?

— А потом — домой.

Александр прошелся по холлу, напевая: «Домо-ооой! Там так сладко бьется сердце северных гор… Домо-ооой! Снова остается бесконечный простор за спиной…[2]». Включил гигантский плоский телевизор, висящий на стене, смотрел несколько секунд, как «Спартак» забивает гол в ворота «Челси», и бодро спросил:

— Ну, что мы решаем?

— Насчет чего?

— Насчет интервью.

— Заманчиво, — соврала Марина. — Обожаю изобретать велосипед. Особенно с такими обставами и секретами.

— Я знал, что ты клюнешь, специально для тебя приберег тему… И нет тут никаких обстав, малыш. Важно, чтоб у тебя предубеждения не было.

— Обещаю, не будет.

— Ну, ладно, смотри… Изобретать ничего не надо, там леденящих душу деталей — выше крыши. Этот самый мужик работал в очень приличной гимназии и собрал из детей какую-то… как это… «Секцию духовного развития личности», примерно так. Дети его вроде бы слушали, коллегам нравилось… А потом глядят, чего он там наразвивал — мама не горюй! Бредили у него эти школьники — то ли Страшным Судом, то ли Вечным Возвращением, то ли «точкой сборки»… Всякие тантры-мантры… В итоге за два года — два суицида на непонятной почве, и тэ-дэ, и тэ-пэ.

— Что за гимназия?

— Вторая.

— Приличное заведение. Элита, блин.

— Подожди, это еще только начало… Оказалось, он еще параллельно женщинам головы отрезал… в свободное от педагогической работы время… И ученицу свою, красавицу, умницу — насмерть затрахал. Так менты утверждают… ну, сама разберешься, что и как на самом деле…

Блюдо поспело. Легкий салатик уже был на столе. Шампанское, сок, виноград. Александр принес лоток и снял крышку — роскошным жестом фокусника.

— Даме — лучшие куски.

— Что празднуем? — осведомилась она.

— Начало этой недели. Хочешь — начало осени.

— Ну, пусть. Праздник общей беды…

Выстрелило шампанское.

— Нет, пить мне нельзя, ты же знаешь. Я от своих «колес» и так через час поплыву.

— Сегодня точно не останешься?

— А смысл?

— Ох, Маруся… Когда ты наконец поймешь, что твой Вадим давно умер, а мы с тобой — живы? И нет твоей вины ни в первом, ни во втором.

— Что я в вас особенно ценю, босс, так это чуткость и такт.

— Нет, ты не уходи от ответа. Ты, вообще, видишь разницу между мертвым и живым?

— Боюсь, что нет, — сказала Марина. — А что, есть разница?

Она сказала это на полном серьезе.

ВНЕ ВРЕМЕНИ

…Вот и Сенная.

Площадь, на которой когда-то стоял умопомрачительной красоты храм, снесенный потом безбожниками. С тех пор здесь остались только торговцы. Ларьки, павильоны, закусочные и распивочные испокон веков оскверняли это святое место. И люди… люди ли? Стада и стаи двуногих существ, которых язык не повернется назвать людьми! Бездушные твари, пустые оболочки, не имеющие права жить!..

«Боже, мои ли это мысли?» — пугается человек, хватаясь руками за голову… нет, не хватаясь. Руки ему не подчиняются. В руках — всегдашний портфель, внутри которого нынче лежат совсем не те предметы, к которым он привык. Самодельный нож в деревянных ножнах. Ножовка по металлу — в кожаном чехле. Латексные перчатки. Две связки отмычек. Моток проволоки, черный рабочий халат, тряпка… «Зачем мне все это?» — удивляется человек.

Небо над Сенной — темно-красное с черными кляксами облаков. Кровь мучеников растеклась по Небу.

Ноги несут его в подворотню, что на углу Садовой и Гороховой. Здесь, во дворе-колодце, в одном из подъездов обретается продавщица, торгующая в подвальчике возле гимназии. Возле ЕГО гимназии. Пиво, джин-тоник, сигареты. Основные ее клиенты — подростки. Дети со стеклянными глазами, уверенные, что жестяная банка с разбавленным этиленом — есть пропуск во взрослую жизнь. День за днем она сосет их души… она плохо умрет, ведьма.

На звонок так никто и не отзывается. Одна из отмычек легко справляется с замком. Надев перчатки, человек входит в чужую квартиру — и дальше остается только ждать.