Фридрих Незнанский - Семейное дело

• Название: Семейное дело
• Автор: Фридрих Незнанский
• Жанр: Полицейский детектив

Убиты два старых друга, один из которых был заместителем начальника УВД на Московском метрополитене, другой — художником, посвятившим себя необычному виду искусства — граффити, уличной живописи. Почему эти двое оказались в столь поздний час в безлюдном месте? Имеют ли отношение к этому убийству взрывы, недавно прогремевшие в метро? А может быть, двойное убийство — всего лишь семейное дело? Во всем этом предстоит разобраться старшему помощнику Генпрокурора Александру Борисовичу Турецкому, который возглавляет следственную группу.

---

Чем заниматься дальше? Для него вопрос был решен.

Нескладный, слишком высокий, с длинными руками и ногами, жесткими бесцветными волосами и носом, за который друзья прозвали его «наш Буратиныч», Иван выглядел неказистым переростком, и форма лейтенанта милиции только подчеркивала производимое им несолидное впечатление. Он не привлекал внимания женщин и не стремился привлечь. К счастью — или к несчастью, как знать — для себя, Иван тратил все силы на освоение специальности. И достиг в ней определенного мастерства. Так считали сослуживцы, да и он так считал тоже. Несмотря на скромную внешность, честолюбием Иван обладал немалым. Более того, опытные криминалисты с уважением относились к мнению молодого оперативника и порой искренне удивлялись его знаниям и эрудиции.

Вот и сейчас он мысленно бился об заклад, что сумеет рассмотреть на месте преступления больше, чем следователь Сумароков.

Виталий Ильич Сумароков тоже обладал непритязательной внешностью, но совсем в другом роде, чем Иван Козлов. Если Козлов был худым и высоким, то Сумароков — полноватым и сутулым. Очки в малозаметной металлической оправе плотно сдавливали с двух сторон его толстый, расплывшийся нос. Круглый подбородок украшала ямочка, а узкие губы он обычно плотно сжимал. Ему бы еще кожаные нарукавники — и перед нами предстал бы вылитый бюрократ из сатирической комедии года эдак пятьдесят забытого. Сходство довершалось тем, что следователь Сумароков, по давней выучке приверженный тщательному ведению документации, постоянно писал от руки — покрывал скаредным бисерным почерком официальные бланки протоколов осмотра места происшествия. Передвигался он медленно, нагибался осторожно, в несколько приемов — как было известно Ивану, Виталий Ильич опасался за свой радикулит, который в самый неподходящий момент начинал вести себя неподобающим образом. Его можно было назвать неторопливым, даже медлительным…

…Чего никак не получилось бы сказать о Стелле Аркадьевне Буяновой. Сорокалетняя дама-судмедэксперт, кандидат медицинских наук, обожала строить из себя юную наивную резвушку: не к месту встряхивала пышными черными волосами, стреляла по сторонам глазами, обрамленными ресницами, накрашенными в три слоя, то и дело принималась хихикать, а порой и хохотать, выставляя напоказ безукоризненные белые зубы, — да так, что вспугивала свидетелей. Стеллу неоднократно шпыняли за неподобающее поведение, но поведение от этого менялось лишь временно, к тому же экспертом она была отменным, так что с ее маленькими слабостями приходилось мириться. Вот и сейчас она привычно растягивала рот в улыбке, фотографируя место происшествия — так, будто не она, а ее фотографировали, причем на обложку глянцевого журнала.

Место происшествия предоставляло мало поводов для веселья. Один из потерпевших — тот, что казался моложе, худощавый, в модной синей куртке с белыми вставками, джинсах и явно недешевых ботинках на рифленой подошве — умер сразу: об этом свидетельствовал характер ранения — входное отверстие располагалось в центре лба. Он умер, откинувшись на спину; лицо мирное, слегка удивленное. Впрочем, смерть не сохраняет выражения лица… Безвременная кончина второго — генерал-майора милиции, заметил по погонам Козлов — не была столь же легкой и безмятежной: пуля прошила грудную клетку, на гладко выбритой щеке — пять отчетливых параллельных полос. Следы ногтей… Генерал успел оказать сопротивление убийце или убийцам: указательный палец его правой руки находился в таком положении, словно все еще нажимал на курок.

— Надо же, табельный пистолет забрали, — удивился молодой оперативник. — Смело. Ведь по нему их легко будет вычислить… Я такого еще не встречал.

— Поживешь с мое, Иванушка, — желчно отозвался Сумароков, — еще не то увидишь. Я, кстати, не уверен, смелость это или глупость.

Судя по следам крови, тянувшимся от места преступления в гущу кустарника, один из нападавших был ранен. Все пространство вокруг истоптано, кусты поломаны. Должно быть, с избытком тут оказалось и треска ломаемых ветвей, и криков, да и звуки выстрелов — это вам не просто так, не муха пролетела! Однако за привычным грохотом депо его работники ничего не слышали. Один только Безносиков, чьи чувства обострены лишением алкоголя, расслышал — и то не придал значения.

— Следы рукопашной борьбы, — глубокомысленно провозгласил Козлов, вызвав очередную белозубую улыбку у Стеллы Буяновой. Уж что ее так смешило, оставалось лишь догадываться. Козлов, мнительный, как все молодые специалисты, заподозрил, что насмешка адресуется его неопытности, и насупил малозаметные светло-русые брови.

Несмотря, однако, на улыбки не по делу, к работе Стелла относилась не легкомысленно и, как только ей это позволили, сноровисто закопошилась возле трупов. Особенного ее внимания удостоился генерал-майор. Не слишком церемонясь, Стелла осмотрела и сфотографировала его пальцы. Из своего чемоданчика, содержавшего набор необходимых для судмедэксперта предметов, она достала целлофановый пакет и с помощью пинцета принялась извлекать из-под ногтей трупа какие-то почти невидимые частицы.

— Кровь, — поясняла она при этом. — Волосы. Частички кожи… Пойдет на экспертизу.

Иван Козлов, занимавшийся тем временем отпечатками подошв, воспрянул духом:

— Экспертиза ДНК?

— Да, и ДНК тоже, — подтвердила Стелла, на сей раз, как показалось Ивану, с уважением. Иван производил впечатление деятельного служаки, в то время как Виталий Ильич представлялся неповоротливым, чересчур флегматичным. К тому же он, видимо, был простужен и тяжело сопел сквозь заложенный нос.

«Первым делом, — строил планы Иван Козлов, — необходимо определить личность хотя бы одного потерпевшего. Генерал-майоры милиции на дороге не валяются… то есть если даже конкретный генерал-майор в буквальном смысле и валяется, то личность его установить легко. Полагаю, это решится быстро, далее, придется устанавливать его контакты за последнее время. Сверить показатели ДНК с показателями…»

Сумароков просопел что-то непонятное, не отрываясь от своей писанины. Писал он на весу, одной рукой, другой придерживая старомодного вида потертый коричневый планшет, на котором лежал бланк протокола. Иван Козлов втайне удивился этому цирковому трюку, который во времена диктофонов и персональных компьютеров выглядел как какой-то обезьяний атавизм.

— Что-что? — переспросил Иван, недовольный тем, что перебили его ценные мысли. Тем более от Сумарокова он ничего ценного не ждал.

— Позвони, Ваня, в УВД, — просопел Сумароков. — Скажи, Бирюкова застрелили.

После чего вытащил из кармана и развернул колоссальных, почти клоунских, размеров клетчатый носовой платок, высморкался и теми же темпами сложил платок и убрал его обратно. А далее принялся деловито шарить в кустах, осматривая каждый сантиметр мерзлой, прикрытой скудным снегом и прошлогодней пожухлой травой почвы.

— Ну чего застыл, Вань? — подстимулировал молодого подчиненного Сумароков. — Бирюков это, Борис Валентинович, один из замов начальника УВД на Московском метрополитене. Был… Скажи там, пусть жене сообщат поделикатнее. И спроси, с кем он сегодня встречу назначал.

Иван застыл не оттого, что расслабился и на какую-то минуту утерял свойственную ему расторопность. Он был поражен тем, что Сумароков, не сходя с места, сделал часть работы, которая в представлении Ивана должна была занять если не сутки, то уж несколько часов точно.

Иван Козлов был удивлен, смущен, отчасти разочарован… Но быстро утешился. В конце концов, то, что совершил Сумароков, немедленно опознав в убитом Бирюкова, вытекало не из его особенных криминалистических познаний, тем более не являлось плодом того самого магического озарения, которое приписывается великим сыщикам. Это опыт. Жизненный и служебный опыт в голом виде. Сумароков просто знал в лицо заместителя начальника управления внутренних дел на метрополитене Московского транспортного региона. Ничего особенного! Иван со временем тоже будет всех важных милицейских начальников знать в лицо… хоть со спины!

Однако для себя Иван уяснил, что ему еще многому предстоит поучиться. Тому, о чем не пишут в учебниках.

— Вот и гильзы у нас обнаружились, — спокойно, словно он напевал колыбельную, бормотал Сумароков. Он успел уже раскрыть так называемый следственный чемодан с набором криминалистических предметов и инструментов. — Гильзы приобщим к делу. Иди, Вань, поближе. Не стесняйся, посмотри.

— «Беретта»? — с ходу попытался определить Иван Козлов.

— Да ты не торопись, горячка, не торопись! Больно ретив. Хочешь показать, что все знаешь? Все знать в нашем деле невозможно, да в этом и нет надобности. Это нам эксперт все скажет, какой тип оружия, особенности и все прочее. Направим гильзы на баллистическую экспертизу в Московскую ЛСЭ. ЛСЭ — знаешь, что такое?