Олег Греченевский - Истоки нашего демократического режима

• Название: Истоки нашего демократического режима
• Автор: Олег Греченевский
• Жанр: Публицистика

Об авторе Петербуржец. Родился в 1952г., уличный книготорговец. Образование незаконченное высшее (физфак и истфак ЛГУ) Участвовал в неформальном движении (Ленинградский Народный Фронт, "Комитет в поддержку Балтии", Комитет "Руки прочь от Чечни"). Участник пикетов, которые проводит "Антивоенный Комитет" каждое воскресенье с 14.00 напротив Казанского Собора. Истоки нашего "Демократического" режима Петербург, 2003 - 2008(37 глав)

---

В интервью Алганова "деза" лежит на поверхности: он служил во внешней разведке КГБ только до 1992 года - а теперь он весь белый и пушистый! И в Польшу он потом приезжал только для занятий своим безобидным бизнесом - ну и для встречи со своими старыми друзьями, вроде Юзефа Олексы… А польские политики и журналисты сделали из него какого-то злобного демона - и теперь используют этот выдуманный ими персонаж "страшного чекиста Алганова" для компрометации своих политических конкурентов накануне выборов!

Тут все понятно и неинтересно для нас: ничего другого Владимир Алганов просто и не мог тогда сказать. Но вот чтобы предать побольше убедительности всей этой "лапше на уши", Алганов также немного приоткрыл завесу над деятельностью "польского" подразделения внешней разведки КГБ в советское время - а вот это уже прозвучало у него очень даже правдоподобно.

Вот этот весьма интересный кусок из беседы Владимира Алганова с польским журналистом Дариушем Цихолем (его вопросы здесь выделены жирным шрифтом):

" - Вернемся к досье Квасьневского.

– Нет у нас досье Квасьневского.

– Не верю!

– В декабре 1991 года внешняя разведка отделилась от структур ФСБ и действует самостоятельно под названием СВР (Служба внешней разведки). Тогда же в нашем центре в подмосковном Ясенево была проведена селекция данных. Материалы на действующих политиков и бизнесменов отделили от материалов на тех, кто перестал быть активным. При этом поменяли обложки. Нет больше бумажных папок, потому что они неудобны. Теперь материалы мы храним в так называемых ящиках. Это гибрид скоросшивателя с коробочкой. Содержимое каждого ящика также перенесено на электронные носители информации.

– И у Квасьневского нет своего ящика?

– Я не знаю того, что было после 1992 года, когда я перестал заниматься Польшей. Помню, что 13 лет назад ящиков Квасьневского было 16 или 17.

– Так были, значит! А что же в них?

– Заверяю вас и всех поляков, что там не было ничего, что бы компрометировало вашего президента или вообще было бы тайным. Это наполовину публикации, снимки, выступления, справки о курсах, пройденных в ВШК (Высшая школа комсомола), а наполовину материалы, которые служат т.н. характеристике объекта.

– То есть?

– Каждый дипломат после встречи с интересующим нас человеком делал заметки. Порой их содержание может показаться чепухой, но это только на первый взгляд. Так что есть информация о том, какую он предпочитал водку. Много ли курил и как держал сигарету. Как реагировал на женщин и анекдоты. Все материалы периодически анализировались нашими психологами и появлялся точный портрет объекта. Собственно, так делает не только разведка, но и обычные дипломатические службы во всем мире.

– А 16 ящиков…

– Вы думаете, что на Михника или Геремека меньше? Или что на Качиньских их вообще нет. Ошибаетесь. Может, именно поэтому Ярослав Качиньский не ездит в Москву, что боится своего досье?

– Понятно, что вас интересовали оппозиционеры.

– Нас одинаково интересовали оппозиционеры и люди, которые в будущем были должны потянуться к власти. Особый интерес у нас вызывали бывшие молодежные работники. Поэтому-то у Кшиштофа Яника (Janik), Ежи Яскерни (Jaskiernia), Ежи Шмайдзиньского (Szmajdzinski) ящиков в два раза больше, чем у Квасьневского. Количество материалов зависело и от активности офицеров, сотрудничающих с данными организациями. Молодежью занимался Саша Оскин, который имел обыкновение ежедневно выпивать не менее литра на Смольной (питейное заведение - прим. пер.). Поэтому и наблюдений своих собутыльников имел больше. Но это не говорит о том, что его товарищи были нашими агентами.

– Сколько людей находилось под такой слежкой?

– Это не слежка! Мы за ними не следили! Мы просто встречались! А сколько - не знаю. Я никогда не был представителем КГБ в Польше (лицо, официально аккредитованное при нашем МВД - прим. ред.), не был резидентом. Я был просто офицером. Думаю, что в 80-х годах нас интересовало около двух тысяч человек. "

Теперь немного прокомментируем эти утверждения Алганова. На наш взгляд, в этом отрывке все (или почти все) чистая правда - но только далеко не вся правда, разумеется!

Например, Алганов здесь не договаривает: а для чего собственно наша разведка собирала все эти ценные сведения, кто из польских политиков как пьет и как сигарету держит?! Для каких целей составлялись все эти "психологические портреты"?

На наш взгляд, цель здесь у чекистов могла быть только одна: они определяли по своим секретным методикам, кто из польских политиков больше подходит для вербовки - вычисляли для каждого его чекистский "коэффициент вербуемости". А потом уже решали, на чем конкретно лучше зацепить того или иного деятеля - подбирали для каждого "объекта разработки" индивидуальные отмычки, так сказать…

Алганов здесь прав: подобными "психологическими изысканиями" занимаются все разведки мира. Так что эта сложная наука по вербовке агентов появилась на свет очень давно - и уже продвинулась очень далеко!

Например, давно уже определено опытным путем, что подавляющее большинство людей, (при благоприятных условиях, конечно) в принципе поддается вербовке со стороны спецслужб - если только заранее точно знать, к какому психологическому типу они принадлежат и на чем лучше сыграть в каждом конкретном случае. Только одни тут уступают самому легкому нажиму со стороны оперативников - а с другими иногда приходится очень долго повозиться…

И лишь меньшая часть человечества относится по своему психологическому характеру к чекистской категории "вербовке не подлежат". Это означает, что хотя почти всех таких строптивцев тоже при очень большом нажиме можно сломать - но полученный результат здесь не будет стоить примененных усилий: кому нужен такой стукач, от которого в любой момент можно ожидать любых неприятных сюрпризов! Или покончит с собой - или вдруг публично покается, что его завербовали… В прежние времена случались иногда даже случаи, когда агент из революционного подполья убивал завербовавшего его офицера тайной полиции.

Теперь идем дальше. Владимир Алганов называет здесь примерную общую цифру, сколько всего польских политиков находилось в этой "разработке" со стороны нашей внешней разведки - около 2000 человек.

Мы здесь получаем верхнюю оценку, сколько человек вообще нужно было завербовать нашим чекистам, чтобы чекистская мафия смогла держать под своим полным контролем такую довольно большую страну, как Польша - с населением в 40 миллионов человек.

Хотя, надо полагать, что на самом деле наша мафия внешней разведки завербовала в Польше не все эти 2000 человек - а поменьше. Ведь не все же эти "разрабатываемые объекты" были тогда завербованы - да и даже из числа завербованных агентов не все реально пригодились чекистской мафии (а так и остались "в кадровом резерве"). Алганов сам об этом говорит: в конце 1991 года в СВР проводилась зачистка картотеки польских агентов - и весь этот "балласт" тогда отправляли в архив…

Так что мы можем только очень грубо оценить порядок величины: до 1991 года наша единая (тогда) чекистская мафия управляла Польшей с помощью всего около 1000 агентов. Возможно, что их было даже еще меньше - всего несколько сотен человек. И этого количества стукачей вполне должно было хватить, чтобы держать в своих руках весь партаппарат, силовые структуры и экономику - при условии, конечно, что все эти агенты были расставлены на самых ключевых постах в стране…

А когда в Польше была введена демократия - то и руководство главных политических партий тоже состояло тогда из наших агентов. И весь этот стройный порядок нарушил только приключившийся в 1991 году первый раскол чекистской мафии…

Кстати, насчет досье бывшего президента Александра Квасневского. Алганов, скорее всего и здесь не соврал: этого досье уже не было в конце 1991 года в картотеке СВР. Там тогда могла быть только перечисленная им лабуда: как Квасневский пьет и как он держит в руках сигарету. То есть там были только эти подготовительные материалы для вербовки - а его настоящее личное дело агента внешней разведки КГБ находилось к тому времени уже где-нибудь в другом месте! Иначе Квасневский просто не стал бы потом президентом Польши при поддержке проамериканского клана КГБ - если бы этот чекистский "крюк", на котором его держали, попал в 1991 году в руки руководителей СВР из московского клана…

Раскол чекистской мафии в 1991 году привел к тому, что каждый чекистский клан хранил теперь свою самую ценную секретную информацию не в официальных структурах, вроде СВР - а где-нибудь в "частных" чекистских фирмах. Где именно - не стоит даже гадать, их сотни и тысячи! Всевозможные чекистские банки, частные охранные фирмы, ассоциации, корпорации, фонды, исследовательские центры - и т.д., и т.п…

Еще такая арифметика вырисовывается из откровений Владимира Алганова. Известно, что один опытный оперативник спецслужб может (притом не особенно напрягаясь) постоянно поддерживать связь с 10 - 20 агентами. Это означает, что такой страной, как Польша, может полностью управлять команда всего из нескольких десятков кадровых офицеров разведки. А чтобы держать под контролем страну побольше, вроде нашей "демократической" России - хватит, соответственно, всего пары сотен чекистов… И можно не сомневаться, что в чекистской мафии никто не станет держать "лишний персонал" (ведь все эти чекисты получают от своей мафии ежегодную "зарплату" в миллионы долларов).