Крис Вудинг - Элайзабел Крэй и Темное Братство

• Название: Элайзабел Крэй и Темное Братство
• Автор: Крис Вудинг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08102-X

Таниэлю Фоксу всего семнадцать лет, но он с полным правом может назвать себя профессиональным охотником за нечистью. Он — один из тех, кто, еженощно рискуя жизнью, противостоит чудовищам и призракам, наводнившим самый старый район Лондона, не дает им захватить весь город. Его работа щедра на сюрпризы, по большей части — неприятные. Но когда однажды на охоте Таниэль встретил девушку примерно своих лет, он и подумать не мог, что это случайное знакомство приведет его к раскрытию страшного заговора: Темное Братство задумало призвать в мир саму Тьму, по сравнению с которой ожившие кошмары, шныряющие в лондонском тумане, кажутся лишь мелкими неприятностями.

---

Таниэль смущенно перевел взгляд на пляшущие огни в камине. Щеки его зарделись.

— Любой джентльмен на моем месте поступил бы точно так же.

На несколько мгновений в комнате повисло молчание. Пригубив бренди, Элайзабел беспомощно спросила:

— Как вы думаете, почему я ничего не могу вспомнить?

— Может быть, виной всему лихорадка. Когда она пройдет, память к вам вернется.

— Надеюсь, так оно и будет. — Однако в голосе девушки не чувствовалось уверенности. Нахмурившись в тщетной попытке извлечь из памяти что-то, что было слишком глубоко там запрятано, она пожала плечами. — Кое-что я все же помню… Какие-то фрагменты… Лица родителей. Но что у нас был за дом, не представляю. И не знаю даже, в каком городе жила, хотя некоторые дома и улицы словно стоят у меня перед глазами…

— Все мало-помалу восстановится у вас в памяти, вот увидите. — Таниэль ободряюще улыбнулся ей и прибавил: — А пока не желаете ли принять ванну? Я на всякий случай согрел для вас пару ведер воды.

Элайзабел приподняла прядь своих волос и попыталась ее разглядеть. Поднесла к лицу обе руки и внимательно исследовала тыльную сторону ладоней. Лицо ее скривилось в брезгливой гримасе. До сих пор она не отдавала себе отчета в том, насколько нуждается в горячей ванне Да что там, она была попросту отвратительно, до омерзения грязна!

— Расскажите мне, — попросила она. — Расскажите, где и как вы меня нашли.

Таниэль принялся описывать их первую встречу. И лишь теперь он впервые дал себе труд внимательно рассмотреть сидящую перед ним девушку с лихорадочно блестящими глазами и нездоровым румянцем на впалых щеках. Многое, слишком многое в ней было необычным. Он не меньше нее самой желал бы узнать, откуда она родом, кто ее родители, где и как она росла. Была ли она одинока, подобно ему? Или жила в окружении близких, в большом гостеприимном доме, наполненном любовью и заботой?

Он поймал себя на том, что, не прерывая своего подробного рассказа, пристально изучает гостью, отмечая малейшие детали ее внешности и туалета. Взять, к примеру, платье. Грязное, порванное и запачканное кровью во многих местах, оно тем не менее было сшито дорогим портным из добротной, красивой материи. Тонкие цепочки, охватывавшие ее шею и запястья, нельзя было отнести к числу изысканных украшений, но все же они были не по карману горничной, белошвейке или обитательнице работного дома.

При всей хрупкости ее сложения было очевидно, что Элайзабел до последнего времени не голодала, и, судя по некоторым безошибочным признакам, в ее грязных и спутанных волосах не водилось никаких насекомых. А как она говорит! Отчетливые и звонкие гласные, правильное построение фраз — наверняка результат хорошего воспитания, возможно, включавшего в себя занятия дикцией.

Когда Таниэль закончил свой рассказ, Элайзабел, немного помолчав, вздохнула:

— Теперь я хотела бы воспользоваться вашим любезным предложением принять ванну.

В ванной комнате, как и обещал Таниэль, стояли два ведра с горячей водой и одно — с холодной. От пара, наполнявшего помещение, было трудно дышать. Маленькое оконце наверху запотело, стены, выложенные темно-зелеными изразцовыми плитками, покрылись капельками влаги. У одной из стен стояла глубокая ванна, другая стена была сплошь зеркальной. Зеркало запотело, как и окно, и по нему струйками стекала влага. В углу на туалетном столике помещалось множество баночек и флаконов с ароматическими маслами и кремами. Там же Элайзабел, к немалому своему удивлению, обнаружила стопку аккуратно сложенной женской одежды. Она с любопытством развернула приготовленные вещи: голубовато-палевое платье, пару чулок, башмаки и заколки для волос. Чья-то заботливая рука приготовила все это специально для нее. Не иначе как все это принадлежит матери Таниэля, догадалась Элайзабел, и понадеялась, что в самом скором времени ее представят хозяйке дома, которую она сердечно поблагодарит за предупредительность.

Она подошла к зеркалу и попыталась его вытереть, но оно немедленно запотело снова. Элайзабел огляделась в поисках куска мыла. Оно обнаружилось на туалетном столике. Смочив его в холодной воде, девушка намылила руки и провела ладонями по поверхности зеркала. На сей раз ей удалось почти полностью его очистить. Она тщательно намылила лицо и, сполоснув холодной водой, насухо вытерла полотенцем. Да, лицо свое она хорошо помнила. Ну, это уже кое-что, пронеслось у нее в голове. По крайней мере, она знакома сама с собой. Элайзабел сбросила свое рваное и грязное платье и взглянула на себя в зеркало. Тело также было ей знакомо. Она помнила каждый его изгиб, каждую родинку и веснушку на коже. На ребрах отчетливо виднелись синяки, вдобавок она чувствовала резкую боль в низу спины, у самого копчика. Она оглянулась, изогнув спину, и сердце едва не выпрыгнуло у нее из груди.

На коже у нее обнаружилось нечто, чего она прежде никогда не видела. В этом она могла бы поклясться, как и в том, что ничего хорошего данное открытие не сулило. В самом низу ее спины, на копчике, невесть откуда появилась татуировка. Элайзабел долго смотрела на нее не отрываясь, но никак не могла взять в толк, что означал этот рисунок, заключенный в круглую рамку: морда какого-то животного с множеством огромных острых клыков, развернутая в три четверти оборота к зрителю. Изображение было нанесено под кожу простыми темно-синими чернилами. Элайзабел сделалось не по себе. Она не желала, чтобы ее тело было обезображено каким бы то ни было рисунком, и уж тем более столь зловещим. В глубине ее души вдруг родилась какая-то смутная догадка о том, что должна означать эта татуировка, но мысль, мелькнувшая в глубинах сознания, так и не достигла его поверхности, и это еще больше напугало Элайзабел. Она лишь остро почувствовала приближение какой-то страшной опасности.

Поежившись, она с трудом отвела взгляд от картинки. Ей стало неловко и стыдно до слез. До чего же некрасиво, скверно, вульгарно выглядела татуировка! Кто же посмел проделать с ней такое? И при каких обстоятельствах? Однако, поразмыслив, девушка решила, что, возможно, для нее же будет лучше, если она никогда об этом не узнает, чтобы не умереть от стыда.

Она наполнила ванну водой, такой горячей, какую только могла вытерпеть, и даже чуточку горячее, так велико было ее желание смыть с себя всю грязь, облекшую ее тело, словно чехол. Наклонившись, она едва не потеряла равновесие и чуть было не свалилась в ванну вниз головой.

«Осторожнее, Элайзабел, — сказала она себе. — Ты еще очень слаба».

Но откуда взялась эта слабость? Было ли нынешнее лихорадочное состояние как-то связано с амнезией и временным помешательством? И с кошмарами, которые мучили ее во время недавнего сна?

Она закрыла лицо ладонями и горько расплакалась. Что с ней происходит? Кто она такая? Кто такая Элайзабел Крэй?

Из ванны ей не было видно единственное маленькое окно, расположенное справа, под самым потолком. Да и зачем бы ей было в него глядеть? Там, за стеклом, под самой крышей дома Таниэля царила ночная тьма, само же стекло совсем помутнело от пара. Поэтому, к счастью для себя, Элайзабел не заметила, как посередине окна медленно прорисовался четкий отпечаток чьей-то ладони, явно прижатой к нему снаружи и тем не менее каким-то непостижимым образом уничтожившей малейшие следы пара на внутренней поверхности стекла в месте своего касания. И хотя ни один человеческий глаз не различил бы ничего странного с наружной стороны окна, изнутри можно было увидеть новый отпечаток, возникший на стекле столь же медленно, как и первый, — то были очертания подбородка и надбровной дуги, какие могли бы появиться, если бы их обладатель плотно прижал лицо к стеклу, чтобы разглядеть девушку, лежавшую в ванне.

Когда Элайзабел спустилась вниз, в гостиную, сияющая чистотой после тщательного мытья, с аккуратно расчесанными волосами, одетая в чистое и выглаженное платье, Таниэль при виде нее едва не лишился дара речи — так не походила она на девицу, которую он силой привел к себе домой позапрошлой ночью. Та была грязной полупомешанной бродяжкой. У девушки, представшей перед ним сейчас, были кукольное личико, чистая нежная кожа и большие изумрудно-зеленые глаза, по-детски бесхитростные и ясные. Платье его матери было ей очень к лицу, палево-голубая ткань прекрасно оттеняла густые волосы цвета спелой пшеницы, спускавшиеся на плечи крупными локонами.

Опомнившись от изумления, он вскочил на ноги и отвесил гостье глубокий поклон.

— Миледи, я и предположить не мог, что под слоем грязи скрывается настоящая принцесса.

Элайзабел густо покраснела и, усмехнувшись, ответила ему в тон:

— А я не догадывалась, что под маской джентльмена прячется опытный ловелас.

— Вы мне льстите, — возразил он и прибавил, оставив шутливый тон: — Вам уже лучше?