Рене Генон - Очерки о традиции и метафизике

• Название: Очерки о традиции и метафизике
• Автор: Рене Генон
• Жанр: Философия

Книга Рене Генона (1886-1951), одного из наиболее влиятельных европейских философов эзотеризма, представляет собой сборник статей, расположенных по разделам, соответствующим структуре традиционного знания. В них представлена вся шкала интересов Генона, который усматривал скрытый смысл и единство содержания как в высокой метафизике или религиозной мистике, так и в истории алхимии или карт Таро.

---

13

Трудно сказать, кто именно здесь подразумевается, но к началу XX века спектр теорий в области изучения мифов еще не был столь богатым, как в наши дни. Друг другу противостояли две основные школы, одна из которых разрабатывала лингвистическую концепцию мифа (теория «болезни языка» М. Мюллера), вторая же ориентировалась на самые первые шаги в области сравнительной антропологии и этнографии и объясняла миф как попытку древнего человека объяснить окружающий его мир, то есть как архаическую разновидность научного знания. В рамках данной позитивистской парадигмы нередко возникало искушение объяснять сходство мифов влиянием одной первобытной культуры на другую.

14

Тасавуф, или тасаввуф, в самом общем смысле является названием инициатической традиции Ислама, предполагающей сочетание принципов хакика и тарика (названия этапов мистического пути). Истоки этой традиции локализуются в Северном Иране, хотя география распространения и влияния тасавуф этим регионом не ограничивается. Выделяют две наиболее влиятельные школы: харасанскую, или школу упоенности (Байазид и его последователи), и багдадскую, или школу воздержанности (Джунайд и его ученики). Позднее в иранском суфизме вне традиций багдадской школы появились такие личности, как Фарид ад-Дин Аттар, Айн ал-Кудат Хамадани, Сухраварди, Газали, Рузбихан, Джалал ад-Дин Руми, Абдулла Ансари, Надж ал-Дин Кубра и Ибн Араби; большинство из них, не имея многочисленных последователей, были убиты, казнены или преследовались государственными законоведами. Вкратце можно сказать, что со смертью Джунайда в 910 г. распространение мистического суфизма (тасавуф-и арифана) было остановлено и сошло на нет, а со смертью Рузбихана Бакли спустя 300 лет — в 1210 г. — пламя суфизма, основанного на божественной любви (тасаввуф-и аши-кана) угасло.

15

То, что Генон здесь называет теорией, является скорее даже мировоззренческой установкой европейца, которая так или иначе проявляет себя в области эпистемологии. Следы вульгарной максимы «человек всегда и везде одинаков» можно обнаружить не только в английском эмпиризме, который отталкивается от ложного представления о неизменной самотождественности sense data, но и в материалистическом понимании истории, с позиций которого любая эпоха объясняется прежде всего борьбой человека за выживание, то есть фактором, действие которого за пределами современного мира вряд ли возможно доказать.

16

Здесь скорее всего речь идет об аналитической психологии К. Г. Юнга, работы которого Генон хорошо знал и относился к ним весьма негативно. Известно, что факт повторения традиционной символики в мифах народов, между которыми какие-либо географические контакты были заведомо невозможны, послужил одним из эвристических мотивов создания теории «архетипов» коллективного бессознательного.

17

Можно заметить, что эта, в сущности, одинаковая потребность приводит к тому, что найденные «первоисточники» используется совершенно по-разному. Так, например, "Книга Дзиан" Е. Блаватской предназначена совсем для других целей, чем "Велесова книга".

18

Обратим внимание, что эта же символика используется Геноном как принцип классификации всех видов человеческой деятельности вообще (см. «Царство количества и знамения времени», глава XXI). «Оседлые», например, создают пространственные искусства, кочевники — искусства фонетические (музыку, поэзию и другие).

19

Деградация современного мира осуществляется поэтапно, и этап, который здесь имеется в виду, Генон часто называет этапом «консолидации», или «оплотнения», мира. В это время духовные влияния, как и влияния тонкой области проявленного существования, должны быть сведены к минимуму, что достигается за счет гипертрофии телесной модальности. Особую роль в этих процессах призван сыграть материализм, то есть форма мировоззрения, в рамках которой духовные и тонкие влияния рассматриваются, в сущности, как эпифеномены телесного существования.

20

Фаза, которая следует за этапом «консолидации» мира, предполагает некоторое изменение акцентов: мир, достигший уже к тому времени максимума плотности и твердости, начинает «растворяться» и открываться тонким влияниям. Но теперь это тонкие влияния совершенно иного характера, они идут «снизу», а не «сверху», и именно в их распоряжении окажется мир перед самым его концом.

21

Традиционные общества не знают «гуманизма», но не потому, что не доросли до него, как полагает большинство европейцев, а потому что человек в традиции не рассматривается как самодостаточная категория.

22

См. «Духовное владычество и мирская власть», где этот вопрос рассматривается достаточно подробно. Между прочим, было бы интересно проследить, как эта общая закономерность человеческой истории проявляется в России.

23

Ортодоксальный формализм, провоцирующий эти столкновения, закономерно возникает на определенных этапах деградации традиционного общества, и эта закономерность проявляется не столько в его появлении как таковом, сколько в его постоянном воспроизведении.

24

Понятие обыденности, ставшее в самое последнее время объектом пристального внимания в философии и социологии, имеет далеко не столь простое содержание, как это может показаться на первый взгляд. Обыденная жизнь невозможна в традиционном обществе не только потому, что отсутствуют какие-либо чисто «профанные» области деятельности, но и потому, что там нет экзистенциальных условий для протекания повседневности. Даже отвергая феноменологическую достоверность сакрального, следует признать, что пространство жизни в традиционном обществе организовано, с точки зрения современного человека, необычайно жестко, и в нем фактически не остается места ни для одного из экзистенциалов, заполняющих и даже насыщающих его повседневную жизнь. Возможно, отсутствие «индивидуальной любви» в традиционном обществе следует объяснять именно этими причинами, а не недоразвитостью человеческой чувственности.

25

Эти состояния рассмотрены несколько более подробно в очерке под названием «Человек истинный и человек трансцендентный».

26

Можно предположить, что здесь Генон опять имеет в виду школы французского оккультизма; по крайней мере, с похожей классификацией читатель может столкнуться в книге Папюса «Каббала» (переиздана в 1992 году Санкт-Петербургским издательством «Андреев и сыновья»).

27

Здесь уже перед нами вполне очевидная ссылка на интерпретацию Каббалы Папюсом и его единомышленниками.

28

Вряд ли Генон имеет в виду географический Север; вместе с тем символическое соответствие Гипербореи Северу представляется ему бесспорным и, между прочим, более существенным, чем любые соответствия на уровне телесной модальности. Важную роль играет и тот факт, что арктический Север является так же недоступным человеку, как и примордиальная традиция.

29

Таким псевдонимом подписывал свои работы Юлиус Эвола (1898–1974), итальянский традиционалист, известный русскому читателю книгами «Метафизика пола» и «Языческий империализм».

30

Можно заметить, что и само понятие «первоматерии» используется алхимиками в значении несколько отличном от его схоластической интерпретации в качестве универсального метафизического принципа.

31

Скорее всего здесь речь идет об Огюсте Латуше, французском лингвисте первой половины XIX века, авторе таких книг, как «Панорама языков» (1836), «Философия языков» (1845) и других.

32

В той части Книги Зогар, которую принято называть Идра сута (малое собрание), есть фрагмент, где речь идет как о царях Эдома, так и о разрушенных мирах. Заметим, что трактовке «царей Эдома» как символических фигур, обозначающих предшествующие, «доадамовы», состояния человечества, в какой-то степени противоречит I глава I Книги Чисел: «Сии суть цари, царствовавшие в земле Едома, прежде нежели воцарился царь над сынами Израилевыми: Бела, сын Веора, и имя городу его — Дингава; и умер Бела, и воцарился по нем Иовав, сын Зераха, из Восоры. И умер Иовав, и воцарился по нем Хушам, из земли Феманитян. И умер Хушам, и воцарился по нем Гадад, сын Бедадов, который поразил Мадианитян на поле Моава; имя городу его: Авив. И умер Гадад, и воцарился по нем Самла, из Масреки. И умер Самла, и воцарился по нем Саул из Реховофа, что при реке. И умер Саул, и воцарился по нем Баал-Ханан, сын Ахбора. И умер Баал-Ханан, и воцарился по нем Га-дар; имя городу его Пау; имя жене его Мегетавеель, дочь Матреда, дочь Мезагава» (стихи 43–50). Здесь речь идет о потомках Адама.