Шиш Брянский - В нежном мареве

• Название: В нежном мареве
• Автор: Шиш Брянский
• Издательство: Kolonna Publishing
• Жанр: Поэзия

Один из величайших и прелестнейших хулиганов — наряду с таким проказником, как Пушкин… не превзойденный никем из современников лирический поэт… В своих философских текстах он открывает глубинные законы бытия, которые не снились Гераклиту, а по экспрессии превосходит Ницше…

Елена Костылева, "Газета"

Шиш Брянский - темный язычник, мрачный антисемит, часто косноязычный матерщинник, поперхнувшийся твердыми знаками. В общем, окончательно спятивший Передонов из "Мелкого беса" Федора Сологуба, нечаянно поймавший неуловимую Недотыкомку

polit.ru

---

Вскользь улыбнися,

Заре поклонися,

Череп разбей

О Потайный Амвон,

Навзничь прострися,

Звонко просрися,

С Миром простися

И выбежы Вонъ.

* * *

1.

ПОДРАЖАНИЕ АЛЕКСАНДРУ АНАШЕВИЧУ

Я настаиваю на публикации моих гениальных речёвок

Об общем метафизическом Хуе ста сорока четырёх

всенародно избранных Емельянов Пугачёвых.

Если вы не опубликуете этот материал в ближайший месяц,

Я вас всех велю расстрелять, сжечь на костре, четвертовать

или повесить.

2.

ПОДРАЖАНИЕ ФИЛИППУ МИНЛОСУ

можно надеяться

температурка прогреется

кто же так бреется

* * *

Я знаю — я буду в Аду

Заслуженный деятель искусств,

Мне дадут золотую дуду

И посадят под розовый куст.

А если Деявол, хозяен всего,

На меня наедет: "Хуёво дудишь!" -

Снидет Бог и скажет: "Не трогай его -

Это Мой Шиш".

* * *

Русский язык-озорник

Вложен в мой Рот-Обермот.

Рад умереть я за них…

Кто меня, братья, убьёт?

* * *

Я — богорождённая монада,

Страшно мне в печах мирского ада.

* * *

1.

В громовом Дымписе, в Пырнырде заревом

Я охуйцовывал Кочачу,

И Мудный Пажинец проблеял мне о том,

Что я на небе нечто значу.

Над мной кружилося вельможное Зюзю,

Я был ужален резвой пчолкой.

Ты был вверхю, а я кропил себя внизю

Святой оранжевой Карболкой.

2.

Мне блазьнятся сквозь хлороформ

Колёса невьебенных тачек,

Тугих оглобель, тяжких ёрм

Перелицованный шпикачек.

И в наиёбаннейший миг

Я зрю родное средостенье

Сквозь отдалённое пизьденье

Засратых Светочами книг.

* * *

Утопи в Толчке свою боязнь,

Не страшны тебе ни суд, ни казнь,

Что восхощешь, то и сотворяй

И за это фпущен будешь в Рай,

Сожаленьем Серца не заботь -

Ты же Зверь, ты Ангел, ты Господь.

* * *

Я так хочу чтоб было,

Но, ах! однако нету,

Таинственное сило

В незримую тенету

Психею заманило,

Зимом сменило лету.

А если всё ж бывало,

То всё не здесь, а где-то,

К тому же очень мало

И, ах! совсем не это.

* * *

Спроси Серёжу в час ночной:

Твой Хуй со что величиной?

Ответит он, как Жан Кокто:

Мой Хуй величиной с ничто

Спроси Илью под шопот струй:

Величиной со что твой Хуй?

И он ответит, как Руссо:

Мой Хуй величиной со всо

* * *

Тугая печень на ремне,

Щетина сьмеха.

Слепые зьвёздочки в земле,

Глухое эхо.

Двояковыпуклый народ,

Сырые власти.

Кроворечивый тонет рот

В топлёном щясьтьи.

Мне дали доллар на еду,

Мне так приятно.

Но я обратно щяс пойду,

Пойду обратно.

Я парус Крузэнштэрна сьем,

Он как котълета.

Я благодарен очень всем

За всё блядь это.

* * *

Я вмёрзну в гулкую слюду,

Я распадусь на анемоны,

Святыми вшами изойду

И в жизнезиждущем аду

Баюнные услышу звоны.

О, я усну! Меж райских блох

Порхнёт голубкой кроткий вздох

От Красноярска до Карлсруэ.

Мне взрежет вены гневный Бог

На дне арктической кастрюли

И хлынут огненные струи

В мордовский дёрн, в лопарский мох.

* * *

Я жевой, жевой.

Говорю я да

Старику с головой

Из Говъна и Льда.

Сотворён был я

Из Его соплей

И теперь мне, бля,

Всё светлей, светлей.

Я крин растил в Душе,

Постигал закон

И теперь уже

Я совсем как Он.

Манной сру во сне,

Кровь из птичек пью.

Подойди ко мне,

Я тебя убью.

Передразню твой крик,

Скальп с тебя сниму

И святой мой Лик

Обращу к Нему.

* * *

Мир Мъне сказал: "Иди в Жопу!",

А Я на небо взлетел.

И Меня забыли, как Дядю Сътёпу.

Но Я этого и хотел.

* * *

Не Хуя пиздеть о том,

Чего не выговоришь Ртом.

* * *

1. Пей только йод или яд.

2. Блюй в тайный кладезь, где Ад.

3. Слушай кладбищенский грай.

4. С мёртвой Рахилью играй.

5. Печень отдай Мястнику.

6. На ночь прими мышьяку.

7. Сьпи, моя радось, засьни.

Все ль дерективы ясны?

* * *

Елдырино приволье,

Хераспольская гнуть.

На Хуевом подворье

Младенчески уснуть

И здохнуть постепенно

Сьредь богоравных Мух,

Чтоб стало невьебенно

И сьнизошол бы Дух.

* * *

Очи на миг смежив,

Сделался я плешив.

Очи открыв опять,

Я разучился срать.

Это закон Тщеты -

Если вдруг что, то ты.

* * *

Гномики спать не ложатся,

Забота у них одна -

Эту Тьверьдь, что так крутолоба, глазаста,

Изъесьть, ископать до Дна.

А когда я хочу им помочь,

Прогоняют они меня прочь,

Или пизьдят меня в самом дальном углу

И дают по Еблу.

* * *

1.

НЫНЕШНИМ

Для вас и Солнцы, блядь, не дышат!

2.

Всё пизданулося, и некому сказать

* * *

Вы мне из-за прилавков блюете прямо в Рот,

Но рудными мечами звенит подзольный фронт.

Я очи вам тупыя золой запорошу

И принесу вас в жертву Колымскому Шышу,

Морозной лавой Шаша вам рыла обольот

И будет только пламя, и будет только лёд,

И лёхкия куницы без тела и ума

Запрыгают по буквам запретнаго пиздьма.

* * *

Мне блёклый в очи сыплют уголь ульчи

Побелкой с кедровых кариатид,

И будайский идол на меня глядит

Рабочим из малярной люльки.

Я даже молиться ему не буду,

Ни большой, ни малый мне не надобен юс,

Лишь улыбнусь

Ему,

Макающему кисть в родную тьму,

Как смутному и ясельному чуду,

И градская шелапуть ослепнет и оглохнет,

И предсмертно ржавый мир задребезжит,

И в освящённом сердце сдохнет

Сифошный Жыд.

* * *

Слепой воробей

В Хуй меня больно клюнул.

Какая сука!

* * *

И Пипищенко наш,

Круассан Невпиздоныч,

И Скрежещенко ваш,

Никомах Посейдоныч —

Это гения два,

два столпа.

Они пламя раздули,

восстали из терний,

они свет над Россией

зажгли невечерний,

и насрать,

что они не в почёте у черни

просто чернь

вопиюще глупа.

* * *

1.

Линор Горалик — еврейка, блядь.

Евреев надо всех расстрелять.

2.

Полон музыки, музы и муки

Паросёнок Ефим Баренблад.

Наилучшее средство от скуки —

Это на Хуй взорвать Дедский Сад,

Чтоб ызбавить Детей от обузы,

От унылых пожизненных дел,

Чтобы Август на Шею, как лёхкия бусы,

Связку маленьких Трупов надел.

3.

Неужели не случится атомной войны?

О, пускай, пускай случится, Боженька, вонми!

Чтобы не было ни башен, ни колонн,

Чтобы наконец подохли все,

Чтобы больше в небе жолтый клоун

На гнилом не ехал колесе.

О, пускай не будет ничего!

А меня отдельно Ты ударь

Клюшкою лучистою в Чело,

Чтоб Оно бы зазвенело, словно Колокол бы Царь.

* * *

Каждый в Рожу мне

срёт и ссыт,

Я тщетою по горло сыт.

Но я верю: за скорбный Путь

Мне воздазтся

когда нибудь.

* * *

Я уставил в небо

Чмошныя глоза,

Ой, Стиксе! ой, Нево!

О, райская креза!

Ой, Китеж! Ой, Фивы!

О бледный конь в пальто!

Ой вы, Серафимы,

Дайте мне вон то!

Дайте мне жевачку

Чтобы я жевал,

Дайте кукорячку -

Я взорву Кагал,

Дайте мне пилотку -

Увенчать Главу,

Дайте, дайте лодку -

Я на Хуй уплыву.

* * *

Когда я сердце Пиросмани

Солёным языком лизал,

Семён Абрамович у Мани

Златую печень вырезал.

Сочящаяся сонцем линза

Рыгнула в небе, сьвет потух.

А я всё плакал и молился,

Чтоб сьнизошол на нас бы Дух.

О, утоли моя печали!

А я хочу, как Антиной,

Промасленными кирпичами

Дристать в лазури ледяной.

* * *

Зайдя в зелёный поездочек,

молю я вновь, чтоб ебануло гексагеном,

Чтоб улетели на Луну колёсики,

пантограф,

и до Хуя бы канонических примочек

на разхуяченныя лики

звёздный зограф

чтоб наложил,

прельстясь высоким тленом…

Помилуй мя, Божочек.

* * *

Дымза Галицкий медленно пел -