Руслан Скрынников - Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени

• Название: Минин и Пожарский: Хроника Смутного времени
• Автор: Руслан Скрынников
• Жанр: История

Это первая научно-художественная биография двух выдающихся исторических деятелей России - Минина и Пожарского. На основе обширного документального материала автор воссоздает историю национально-освободительной борьбы русского народа в период так называемого Смутного Времени

---

Василий Шуйский заблаговременно послал в Углич за телом царевича Дмитрия только что нареченного в патриархи Филарета Романова. Вместе с ним в угличскую комиссию вошли Петр Шереметев и некоторые другие лица, противившиеся избранию на царство Шуйского

Предоставив пост главы церкви митрополиту Филарету, царь Василий рассчитывал привлечь на свою сторону всех Романовых и их влиятельную родню. Фаворит Лжедмитрия Иван Хворостинии отправился на покаяние в монастырь. Чип кравчего Василий Шуйский передал ллемяннлку Филарета Ивану Черкасскому. Однако новый царь напрасно расточал милости боярам романовского круга. Переворот воскресил в душе Федора Романова. прежние честолюбивые мечты. Бывший боярин не по- -. мышлял о сложении духовного сана и возвращении в.. мир. Расстриги пользовались на Руси самой дурной ела-', вой. Но у Филарета был девятилетний сын Михаил.. Он имел основание занять трои в качестве племяппика.. последнего законного царя Федора. Боярская дума отвергла кандидатуру малолетнего Романова. Но о возможности его избрания народ толковал по всей страде.. В конце мая в Нарве немцы со слов русских говорили,.. что управлять Москвой будет не иначе как один из Ро- -мановичей.

Федор Никитич обладил слишком нетерпеливым характером. Он с головой окунулся в интриги, едва попал в патриархи. Когда власти стали доискиваться, откуда взя-. лись подметные письма, следы привели на двор к Романовым. Оказалось, что злоумышленники приносили лис-, ты не кому иному, как Филарету Романову.

За вторичное воскрешение теин Дмитрия взялись люди, принадлежавшие к ближайшему окружению убитого. Тут был и его слуга Хвяли-бога, не признавший в убитом' государя, и секретарь Станислав Бучинский, рассказывавший сказки о двойнике царя, и повар Мнитков и некоторые другие лица польского происхождения. Но поч-. ти все они находились под стражей и ничего не могли: бы сделать, если бы не покровительство влиятельных, русских вельмож.

Власти пытались в корне пресечь зловредные слухи о чудесном спасении «истинного Дмитрия». Для этого сип затеяли новое представление с трупом Отрепьева. Тело извлекли из могилы и на глазах у. горожан провезли в. открытой повозке через всю столицу. Последним земпым: пристанищем Гришки стала деревня Котлы. Туда самозванец велел перевезти Гуляй-город, готовясь к последним потехам. Москвичи назыпалп расписной Гуляй-город. чудищем ада. Деревянные стены крепостицы были слома-.-иы. Из обломков сложили костер и на нем сожгли тело. Отрепьева. Пепел от костра развеяли по ветру.

В день «казни» тела сймозванца пришла весть 0 i том, что в Угличе патриарх и бояре открыли мощи истиьй ного Дмитрия. G согласия Марфы Нагой власти постано* вили перевезти его прах в Архангельский собор.

Василий Шуйский был озабочен тем, чтобы изобразить действия заговорщиков как вынужденный акт. Секретаря Яла Бучинекого угрозами вынудили дать ложный показания, будто Лжедмитрий собирался с помощью наемников перебить всех бояр, но опоздал с осуществлен пнем плана всего на один день. «Речи» Бучинекого тот час были доведены до общего сведения, как и секретные договоры Отрепьева с Мнишек, его переписка с Ватиканом и другие документы, захваченные в тайнике в царских покоях.

При огромном стечении парода дьяки зачитали обвинительные статьи против самозванца с объяснением причин его убийства. Поборники запоздалого правосудия утверждали, будто перед смертью убитый признался, что он беглый чернец Гришка Отрепьев, а Нагие тогда же подтвердили это. Отрепьева обвиняли в том, что он был чернокнижник и еретик, думал разорить православную веру, опустошил казну, предавался разврату, занимал деньги у святых монастырей, покровительствовал само- званому царевичу Петру.

Официальные заявления не достигли цели. Вера в доброго царя оказалась столь же живучей, как и ненависть к лихим боярам. Опасаясь происков бояр и народных волнений, Василий Шуйский решил короноваться, не медля ни дня. Предшественники царя: Василия надевали шапку Мономаха месяц спустя после наречения. Даже самозванец не осмелился нарушить традицию. Шуйский ждал менее двух недель. Корону на его голову мог возложить только патриарх. Но царь Василий имел случай убедиться в том, что Филарет тайно интригует против него вместе с прочими его врагами. Он по стал дожи- даться возвращения Романова из Углича и венчался на царство 1 июня. Вместо патриарха в соборе священнодействовал новгородский митрополит Исидор. Вновь по всей столице звонили в колокола, но торжества прошли без веселья и блеска.

Дворяне, успевшие в немалом числе съехаться в Москву, были жестоко разочарованы. И Борис и Лжедмитрий пожаловали их двойным годовым окладом при вступлении на трон. Шуйский не нашел денег в казне. Получив многочисленные дары от бояр и епископов по

случаю воцарения, он не смог отдариться как еле дует. Предполагалось, что торжества по случаю обретения мощей царевича Дмитрия послужат прологом к коронации. Из-за спешки эти замыслы остались неисполненными. Патриарх привез тело из Углича с опозданием в два дня. Царь и бояре отправились пешком в пояе, -чтоГш встретить мощи за городом. Их сопровождали попы и большая -толпа горожан. Марфе Нагой довел:ось в -последний раз увидать сына, верпее - то, что осталось от него. Потрясенная страшным видением, Нагая тге смогла произнести слов, которых от нее ждали. Чтобы спасти поло-тнение, царь Василий сам возгласил, что привезенный труп и есть мощи Дмитрия. Ни молчание царицы, ни речь Шуйского не тронули толпу. Все живо помнили встречу Марфы с «живым сыном». И Шуйский и Нагая -слишком много лгали и лицедействовали, чтобы можно было поверить им снова.

Едва Шуйский произнес нужные слова, носилки по-, 'спешно закрыли. Процессия после некоторой заминки, развернулась и проследовала по городским улицам в Кремль до врат Архангельского собора. В собор были допущены только главнейшие бояре да епископы.

Обретение мощой царевича Дмитрия не привело к желаемым результатам, в народе но-прежпему царило беспокойство. Передавали, будто недовольные намеревались забросать Василия Шуйского камнями на улицах города. Ночью неизвестные люди пометили крестами дворы измеиных бояр и поляков. Прошел слух, будто сам государь велел предать меченые дома разграблению. Слух был ложным. Василий Шуйский поспешил удвоить стражу подле двора польских послов «для безопасности от. народа». Меры предосторожности оказались нелишними. Подле «крещеных» дворов народ толпился и шумел, подобно пчелиному рою. Рассеять его удалось лппть с большим трудом.

Волнения достигли апогея 15 июня в воскресенье. "Многотысячная толпа с оружием и дрекольем собралась у Лобного места против кремлевских ворот и потребовала царя для объяснений. Шуйский шел -к обедне, когда ому сообщили об опасности. Со всех сторон ко дворцу бежали люди, непонятным образом просочившиеся в Кремль. 'Окруженный со всех сторон, царь Василий.не мог сдержать слез, бросил царский посох и объявил боярам, что отказывается от власти, если он им неугоден. «Если так, - воскликнул он, - выбирайте, кого хотите!» Теснившиеся подле придворные выразили царю свою преданность и просили наказать виновных. Шуйский не дал себя долго упрашивать и с видимой поспешностью принял жезл, который подали ему услужливые руки.

Начальник дворцовой стражи Маржарет, находившийся весь день подле государя, пережил много неприятных минут. Если бы Шуйский вышел на площадь, писал позже Маржарет, ему не миновать бы участи Лжедмитpirn. Бояре несколько раз выходили к толпе и Христом-богом заклинали посадских разойтись. Бремя шло, и толпа стала редеть. К ночи на Красной площади никого не осталось. Стража приметила тех, кто шумел больше всех. Их вскоре же схватили, заманив в западню. Несколько дней спустя вожаков мятежного посада били кпутом и сослали в ссылку.

Царь Василий использовал случай, чтобы отделаться от оппозиции в Боярской думе.

Под предлогом борьбы с крамолой он удалил из Москвы многих лип,, выступавших против его избрания. Нареченный патриарх Филарет Романов был согнан с патриаршего двора. Многие недавние любимцы Лже-дмитрия лишились титулов и отбыли в изгнание - в пограничные крепости и башкирские степи.

Низшее духовенство, близкое по своему положению к посадским людям, оказалось вовлеченным в массовые движения. «Взбесились тогда многие священники и иноки, - повествует один церковный автор, - и чин священства с себя свергли и много крови христианской пролили». Покончить с разбродом в собственных рядах мог лишь пастырь, обладавший твердым характером и решительностью. По этой причине царь и бояро, отделавшись от Филарета, поставили в патриархи казанского митрополита Гормогена. Нового святителя многие считали даже излишне крутым в «словесах» и деяниях. Гермогсн, ие щадя живота, боролся с крамолой «священного чина». Он наказывал «бешеных» проклятьями и запрещениями, но проклятия не слишком помогали. В стране неумолимо поднималась волна новых восстаний.