Андрей Щупов - Привет с того света

• Название: Привет с того света
• Автор: Андрей Щупов
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-668-2

 Горстка авантюристов из ХХI века прорывайся в прошлое через «дыру во времени» с намерением изменить течение истории. Посланные вслед за террористами бойцы спецподразделения обнаруживают их следы в наполеоновской Франции, Италии времен Цезаря Борджиа. Чтоявляется конечной целью заговорщиков? В какой стране и эпохе искать главного виновника событий? Неожиданная развязка дает ответы на все эти вопросы.

---

— Со мной?

Макс изумленно смотрел на Гершвина. Положение складывалось идиотское. Цель была близка — всего в нескольких шагах, но это не облегчало задачи. Чтобы метнуть нож прицельно и с приличной дистанции, нужно приложить основательное усилие. Порывистый взмах, хлесткий разворот плеча — и все! Но на подобный подвиг лейтенант был уже не способен. Он потерял слишком много крови. Плюс сплошные синяки на теле, пуля в ноге и покалеченная рука.

— Бросьте нож, лейтенант. Предлагаю поговорить. Спокойно и без нервов.

— После всего случившегося?

— Именно после всего случившегося. — Бледные губы Гершвина чуть дрогнули. — Ведь вы профессионал, а не слепой исполнитель. Значит, способны оценить ситуацию. Кроме того… — Хозяин дворца выдержал паузу. — В какой-то степени именно от вашего поведения будет зависеть судьба ваших товарищей.

Макс отшвырнул нож. Зарычав, ягуар поднялся, но, предупреждающе крикнув, один из людей Гершвина шагнул вперед и, опустив ладонь на голову зверя, второй рукой осторожно дотянулся до ножа. Гершвин кивнул, подавая знак. Из боковых дверей выскочили смуглокожие слуги. Лейтенанту поднесли стул и поднос с дымящейся чашкой.

— Что это?

— Пейте, лейтенант. В вашем положении смешно опасаться яда, не правда ли?.. Напиток взбодрит вас и поможет выдержать перевязку.

Макс моргнул. На короткий миг фигура на троне раздвоилась. Откуда-то издалека налетел звон… Вот будет славно: рухнуть на глазах этого прохвоста в обморок, как кисейная барышня… Усилием воли лейтенант заглушил звон, мысленной оплеухой привел себя в чувство. И все же его продолжало пошатывать. Сев на предложенный стул, он дотянулся до фарфоровой чаши. Что-то темное и, по-видимому, очень крепкое… Отхлебнув, он поморщился. Терпкая горечь отдаленно напоминала коньяк. И масса каких-то трав. В словах Гершвина был резон. Поить его ядом не слишком разумно. Надо было бы, усыпили бы в катакомбах — и всех забот!.. «А если даже и отравит, — вяло подумал Макс, — то и черт с ним. Все равно ничего уже не изменить. Этот человек предусмотрел все». Единственное, что лейтенант мог попытаться сделать, это выгадать время.

— Я с удовольствием поговорил бы с вами в другой раз, но так уж сложились обстоятельства, что время не терпит. Я должен срочно принять решение, которое во многом будет зависеть опять же от вас.

Слева от Макса над столиком с металлическими инструментами и перевязочными средствами колдовали два человека. Аккуратно положив раненую руку на жесткую подушечку, они принялись закатывать рукав комбинезона. Это было не так-то просто, и они сделали попытку вспороть рукав маленьким скальпелем. Лейтенант усмехнулся.

— Не получится, это кевлар…

Но они и сами что-то, по всей видимости, сообразили — все так же молча нашли потайную застежку и развернули залитую кровью ткань. Макс скользнул глазами по ряду блестящих инструментов. Как они научились это все делать? А главное — когда?.. Мысль тут же перескочила на другое. Нож отобрали, а эти штучки сунули прямо под нос. Верхоглядство? Навряд ли… Он попробовал поднять правую руку, но она лишь чуть дернулась. Вот и секрет терпкого напитка. Временный паралич. Боль в ранах поутихла, но возможность сопротивляться у него окончательно отняли.

— Не знаю, к каким выводам вы пришли за время своих скитаний, — заговорил Гершвин, — но знаю другое: на этом континенте проживают миллионы людей, которых я не дал в обиду. И не дам. Десятки городов — Цумпанко, Чапультек, Митхоак, Такубауа, Теотиуакан, Чичен-Ица уже приближаются по размерам к крупнейшим европейским городам. Я дал этим народам возможность преобразить мир и смею надеяться, что так оно и случится.

— Фантазии… Бредовые фантазии… — Макс облизнул запекшиеся губы. — Одна сверхраса вытеснит другую — только и всего. Я читал ваши дневники, но повторяю: все это чистой воды бред.

— Бред? Да почему же? Вот уже более пятнадцати лет, как эта земля полностью очищена от испанских и португальских миссий. Мы живем так, как хотим — играя в собственные игры, руководствуясь собственными законами. Государство ацтеков расширяется. Я поддерживаю здешнюю науку и ускоренными темпами развиваю промышленность. И при этом мы практически не воюем: дипломатия и еще раз дипломатия! Очень скоро мы дотянемся до Ледовитого океана, а отряды моих воинов уже сейчас возводят укрепления на побережье Северной Америки.

— Господи, зачем?

— Чтобы предотвратить высадку англичан и французов, что может произойти очень скоро.

— И чего вы добьетесь? Что не будет ни канадцев, ни американцев?

— Может быть. Но дело не в этом. Я не знаю, сколько цивилизаций последовательно и параллельно вызревало на планете, но та культура, что победила в конце концов все остальные, оказалась в корне порочной. Да вы и сами отлично помните, из какого времени прибыли. Общество, шарахающееся от кровавого тоталитаризма к шаткой демократии и обратно, разуверившееся во всех религиях и философиях, общество, на протяжении целого тысячелетия искренне полагающее, что прогресс науки — это и есть прогресс человечества! — Гершвин горько улыбнулся. — Общество, так и не сумевшее прикоснуться к тайнам педагогики и тайнам раскрытия личности… Да есть ли вообще что-нибудь, чем вы могли бы гордиться? Полководцами? Тиранами, взнуздавшими собственные народы? Это смешно, лейтенант! Я даже готов помочь вам, наперед сказав, что вся ваша гордость — это горстка талантов, вопреки условиям, цензуре и требованиям толпы попытавшихся увековечить ужасное или из этого ужасного выцедить кроху истинного и доброго. Нет, лейтенант, на роль адвоката вы совершенно не годитесь. Как, впрочем, и я. Законы, причесывающие всех под одну гребенку, пытающиеся укротить хаос наказанием и не знающие слова «совесть», нельзя называть законами. Но других, увы, ни век двадцатый, ни век двадцать первый так и не придумали.

— А вы? Вы придумали?

— Возможно… — Гершвин пожал плечами. — По крайней мере, уже через неделю вам станет ясно, сколь разительно мы отличаемся от той же средневековой Европы.

— Да ну?..

— Истинная правда! — В голосе Гершвина прозвучала непоколебимая уверенность. — Мы еще только в начале пути, но у нас уже нет ни воровства, ни насилия, мы не сжигаем колдунов и ведьм, а оппозицию не пытаем дыбой и клещами. Даже в той же Европе мы не столь уж согрешили. Мы казнили не ангелов, а пиратов и грабителей, которые, кстати, были в чести у местной власти. И тот же Фрэнсис Дрейк взамен награбленного получал от английской королевы титулы и поместья. А она, в свою очередь, с удовольствием примеряла драгоценности, снятые рукой пирата с убитых. Вот она, мораль белой цивилизации! Тех, кто делится, — гладить по головке, всех прочих — выжигать каленым железом! Мы казнили мореплавателя Писсаро, лишь чуть упредив монарших убийц, а того же Нуньеса Бальбоа, первооткрывателя Тихого океана, за излишне смелые притязания обезглавили собственные хозяева. Жадность сводила этих людей с ума, толкая на самые чудовищные преступления. Римскому папе подносили подарки, требуя взамен раздела мира, и первый священник мира шел на это! Отчего же не поделить чужое? И португалец Францишек Далмейд становится вице-королем еще не захваченной Индии, а по океану проводят водораздел между несостоявшимися открытиями Испании и Португалии. То, что на всех этих землях могли обитать целые народы, никого в Европе не интересовало. Острова и континенты кромсали как свежеиспеченный пирог. А потому я не чувствую угрызений совести. Все эти пиратствующие рыцари морей — от Кортеса до Магеллана — вполне заслуживали самой суровой участи. Ибо они проливали кровь невинных, и никто из них ни в начале, ни в конце жизненного пути так и не раскаялся в содеянном. Их называют первопроходцами, задают вопрос, что было бы, не роди земля столь отважных людей. И я намерен продемонстрировать людям именно эту картину. Картину осмысленного мира и созидательного спокойствия.

— То-то на всех углах у вас роскошные алтари. Должно быть, на них мир и спокойствие постигаются с особенной остротой!

— Глупо… — Гершвин поморщился. — Конечно, я мог бы сослаться на невозможность изменить все сразу, на здешние традиции, бытующие уже на протяжении многих столетий, и так далее, и так далее. Но все это скучно, и потому я попросту соглашусь. Да, к сожалению, вы правы. Да, отказаться от язычества этому народу будет очень непросто. Да, кровь и жреческие ножи — это действительно жестоко. Но один спорный момент! Кто называет это дикостью и варварством, осмелюсь спросить? Укажите мне адресата — страну или город, что подошли бы обличьем под благой пример! Нет таких!.. Любое государство вашего времени ежегодно и под самыми честнейшими предлогами уничтожает в сотни и тысячи раз больше сограждан, чем варвары-ацтеки на своих алтарях. Этот вопрос, лейтенант, намного сложнее, Чем кажется. Не исключено, что вообще без жертв человечество попросту нежизнеспособно. Да, лейтенант! Небеса требуют плати за благополучие. Повезло в одном, сторицей восполни в другом. А раз так, то давайте называть вещи своими именами. Государства двадцать первого столетия платят за временное затишье в недавнем прошлом кровопролитными войнами, и войны эти давным-давно никого не удивляют. Напротив! Ими гордятся, в честь этих войн возводят многочисленные памятники. Вот вам и прототипы нашего алтаря! Только сравнение-то не в вашу пользу, ибо молох войны пережевывает во сто крат больше жизней, не разбирая, кто плох, а кто хорош. И чем больше крови, тем лучше. Тем пышнее послевоенные судебные процессы, тем больше пафоса в поминальных речах!.. — Гершвин поднял единственную руку в величественном жесте. — Среди моего народа — все иначе. Жертве оказывают перед смертью царские почести. Будущую смерть превозносят как подвиг уже при жизни! И далеко не всегда жертву выбирает перст судьбы, очень многие восходят по ступеням алтаря добровольно. Но… в общем и целом это нюансы. Более всего убеждают цифры. И вот по числу убиенных ацтекам никогда не сравняться с европейцами.