Джанни Родари - Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй

• Название: Грамматика фантазии. Введение в искусство придумывания историй
• Автор: Джанни Родари
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1990

Итальянский писатель Джанни Родари хорошо знаком миллионам читателей как автор веселых детских сказок.

«Грамматика фантазии» не обращена непосредственно к детям, хотя в конечном счете написана для них. Основное содержание книги составляют вопросы разностороннего воспитания ребенка, формирования его неповторимой индивидуальности. Автора особенно интересует проблема развития творческих начал у детей, в частности «феномена» фантазии. Ряд глав посвящен анализу структуры сказки и различным способам ее создания.

При разработке своих методов «стимулирования воображения ребенка» Родари в основном опирается на труды психологов, педагогов, лингвистов, в частности, его внимание привлекают работы многих советских ученых.

Книга Родари представляет интерес для широкого круга читателей и, конечно, в первую очередь — для родителей и педагогов.

---

Вальтер: Доде написал рассказ о козе; мы его обсудили, потому что мы с автором не согласны.

Эльвина: Коза, описанная Доде, сбежала, потому что рвалась насвободу, а волк ее съел. Мы переделали рассказ по-своему.

Франческа: Хозяин предупреждал козу, что в горах живет волк, но — только потому, что хотел держать ее в неволе и доить.

Данила: Мы написали, что коза убежала и нашла свое счастье в горах, на воле.

Мириам: Человеку хочется жить свободным; точно так же и козе.

Марио: Она имела на это право. Пусть бы волк только сунулся, козы бы объединились и забодали его насмерть.

Мириам: Я думаю, Доде хотел показать, что, когда не слушаешься, может стрястись беда.

Вальтер: Но ведь наша коза перемахнула через забор потому, что хозяин держал ее в неволе, чтобы ее доить, то есть обкрадывать; значит, речь идет не о непослушании, а о бунте против вора.

Марио: Правильно, он крал у нее молоко, а она хотела на свободу.

Мириам: А если хозяин нуждался в козьем молоке…

Франческа: Пусть бы хозяин водил ее гулять в горы, а она давала бы ему за это молоко.

Вальтер: Но сам Доде говорит, что коза вовсе не желала, чтобы ей удлинили веревку, она вообще не хотела на шее веревки, ни короткой, ни длинной.

Франческа: Эта сказка напомнила мне о борьбе, которую итальянцы вели, чтобы освободиться от австрийцев.

Мириам: Когда итальянцы освободились, они были счастливы, как коза, когда она убежала в горы.

Далее в газетке следовал рассказ в том виде, в каком его пересочинили ребята. В нем мечта козочки увенчалась победой содружества свободных коз в свободных горах.

Я избрал эту историю для того, чтобы продолжить — в несколько ином направлении — исследование «оси чтения», начатое с мальчика, читающего комиксы, а также потому, что это ярчайшая иллюстрация тезиса, выдвигаемого специалистами по теории информации, согласно которому «для расшифровки сообщения у каждого адресата есть свой код».

Откровенно говоря, рассказ Доде можно было бы интерпретировать и более тонко. Речь идет не просто о случае наказания за непослушание. Коза в конце рассказа встречает смерть в славном бою. Ей можно было бы даже приписать слова: «Лучше умереть, чем жить в рабстве»… Но ребята из Во предпочли обойтись без нюансов — нюансы, так же как юмор, штука обоюдоострая. Они попросту вычленили из рассказа реакционную мораль и вынесли ей обвинительный приговор. Трагический финал в виде славной гибели — не по ним: герой, с их точки зрения, непременно должен победить, справедливость — восторжествовать…

И хотя все участники дискуссии были привязаны только к содержанию, а к прелестям выразительных средств были одинаково глухи, каждый тем не менее занял свою особую позицию.

Мириам, видимо, не склонна начисто отрицать, что, «когда не слушаешься, может стрястись беда»; проявляя чисто женскую способность поставить себя на место другого человека, она говорит: а что, если хозяин «нуждался в козьем молоке»…

Франческа — реформистка, она могла бы удовольствоваться и компромиссным решением: «Пусть бы хозяин водил козу гулять в горы, а она давала бы ему за это молоко».

Вальтер — самый последовательный и самый радикальный из всех: «Коза вообще не хотела веревки, ни короткой, ни длинной»…

В итоге берет верх идея коллективизма с ее основополагающими понятиями: «свобода», «право», «сообща» (в единении сила).

Эти дети много лет живут и работают сообща, небольшим демократическим коллективом, который требует от них творческого участия в деле, стимулирует, а не подавляет, не уводит в сторону, не учит быть конъюнктурщиками. Прочтите две замечательные книги Марио Лоди «Если это происходит в Во, то есть надежда» и «Край, где все не так». В них объяснено, что дети, произнося такие слова, как «свобода», «право», «вместе», вкладывают в них смысл, подсказанный их собственным жизненным опытом. Это не заученные слова, а слова прочувствованные, завоеванные. Свобода совести и право голоса действительно даны им. Они привыкли упражняться в критике на любом материале, включая печатное слово. Что такое опросы, отметки, им неведомо; над чем бы они в данный момент ни работали, они работают не по бюрократическим программам, не потому, что так заведено испокон веков рутинной системой, продиктованной требованиями школы как государственного установления, а потому, что этого требует жизнь. Их работа — «момент жизни», а не «момент школы».

Вот почему спор о рассказе Доде для них не классная работа, а потребность.

Большинство этих ребят — сыновья и дочери сельскохозяйственных рабочих, обслуживающих небольшую ферму в районе падуанской равнины; в этих местах — крепкие традиции социальных и политических битв, здешние люди внесли свой вклад в Сопротивление. Слово «хозяин» звучит однозначно: это хозяин фермы. Хозяин — значит, враг. Поэтому при расшифровке «послания» ключевым словом и послужило слово «хозяин».

Франческа и Мириам, подстраиваясь под существующие представления, пытаются вывести это слово из сферы классовой борьбы — вспоминают «борьбу итальянцев за освобождение от австрийцев», апеллируя к расплывчато-декламационным образам школьных учебников. Но решающее сравнение уже было проведено Вальтером, когда он поставил знак равенства между «хозяином» и «вором». На основе этого уравнения оказалось возможным подчеркнуть различие между «непослушанием» и «бунтом».

Франческа говорила о хозяине, который держал козу в неволе, «чтобы ее доить». Но Вальтер энергично отверг глагол «доить» и все связанные с ним школьные ассоциации («овца дает шерсть…»), дабы безоговорочно заменить его бичующим «обкрадывать». Так, в ходе дискуссии слова прочитанного текста утрачивают первоначальную весомость, их место занимают другие слова, и в результате создается иная сказка, основанная на своих правилах.

В древности говорили: «de te fabula narratur» (лат. — «o тебе речь»). Не знающие латыни дети тоже примеряют к себе сказки, которые они слушают. Ребята из Во практически уже позабыли о козе и поставили в ее положение самих себя и «хозяина»; своего отца, сельскохозяйственного рабочего, и «хозяина».

На воображение ребенка-читателя (так же, как и ребенка-слушателя) сообщение действует отнюдь не подобно острию иглы, вонзающемуся в воск, оно наталкивается на энергичную ребячью личность. Это особенно наглядно видно на примере с учениками Марио Лоди, которые были поставлены в условия, благоприятные для проявления вдумчивого аспекта чтения, для творческого самовыражения. Но столкновение происходит всегда. Оно может протекать подсознательно и не дать непосредственных плодов, если ребенок поставлен в условия, при которых он слушает пассивно, лишь приспосабливаясь к тому, что ему читают, и, читая сам, не выходит за рамки культурной и нравственной модели, навязываемой текстом. Однако в большинстве подобных случаев ребенок только притворяется, что со всем согласен, — просто он так воспитан…

Расскажите ему историю козы мсье Сегена, сделав акцент на «бедах», которые ждут всех тех, кто не слушается, и ребенок поймет, что вы ждете от него сурового осуждения всякого непослушания. Дайте ему соответствующее задание, и он вам изложит вашу идею письменно. Он даже может подумать, что сам в нее верит. Но это неправда. Он вам солжет, как лгут ежедневно все дети, когда пишут в сочинениях то, чем они, по их убеждению, могут угодить взрослым. Сам же постарается как можно скорее выкинуть историю про козу из головы, забыть ее, как забываются все нравоучительные истории…

Решающая встреча ребят с книгами происходит за школьной партой. Если эта встреча протекает в творческой обстановке, где главное — жизнь, а не зубрежка, то может появиться вкус к чтению: с ним не рождаются, любовь к чтению — не врожденный инстинкт. Если же это происходит в бюрократической обстановке, если книге уготована печальная участь объекта «проработки» (переписывание, изложение, скучный грамматический разбор и т.п.), если ее будет душить привычная схема «опрос — отметка», то ребенок может овладеть техникой чтения, но вкуса к чтению не приобрести. Дети будут уметь читать, но читать будут только по обязанности. А помимо заданного урока, даже если им по плечу куда более сложные и разнообразные задачи, начнут увлекаться комиксами — возможно, по той простой причине, что в них нет ничего «школьного».

41. ИСТОРИИ ДЛЯ ИГР

Я рассказываю группе детей (для радиопрограммы «Куча историй для игр») историю о привидениях.

Привидения живут на Марсе. Вернее, влачат жалкое существование, потому что никто там не принимает их всерьез — и взрослые, и дети смеются им в лицо, даже греметь старыми ржавыми цепями неохота… И тогда привидения решают эмигрировать — отправиться на Землю, где, по слухам, многие еще их боятся.