Терри Доулинг - Стежок

• Название: Стежок
• Автор: Терри Доулинг
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-352-01339-1

На написание рассказа «Стежок» Доулинга вдохновила реальная вышивка в реальной ванной комнате, которую он видел в Канберре.

---

И лицо женщины, возможно их матери, которая глядит на них из полуоткрытого окна, будто бы напоминая им, что надо зайти в деревенскую лавку, или, может быть, предупреждая, что с незнакомцами следует быть осторожней.

И в этом-то вся проблема.

Потому что на этой уходящей в перспективу улице, там, где в ее опрятном пространстве сходятся все линии, возле того места, где стена встречается с деревом, есть именно такой незнакомец. Пешеход на боковом тротуаре, маленький, простенький, который определенно должен быть только фигуркой для композиционного равновесия, у которого и набросаны-то лишь самые общие черты. Черты из семидесяти с половиной крестиков. Маленький, но все-таки довольно большой - размером точно в семьдесят с половиной крестиков, где каждые четыре крестика складываются в жирный черный квадрат. Квадраты лежали неровно, и с одной стороны незнакомец был перекошен и как бы надорван. Рваный человечек.

Белла никогда не могла выкинуть из памяти эту фигуру за фонарем, позади домов, маленькую и размытую, перекошенную расстоянием. Дайте ей ручку - и она ее нарисует, и, как в игре в классики, перечислит, вырисовывая, все ее клеточки. Это была мантра, с которой она жила все эти годы.

Четыре дадут настоящий квадрат,

Затем еще восемь в пару линеек.

Четыре дадут нам другой квадрат,

И четыре для плеч - ровнее скамеек.

Шесть, чтоб была линия тела,

Затем еще шесть, чтобы оно не худело.

А потом еще пять, чтобы перекосить,

Будто кто-то решил им перекусить.

Затем еще шесть в линию тела,

Затем еще шесть, чтобы сыто глядело

И снова пять, а один вновь пропал.

Странное тело. Кто его крал?

Три начинаются, чтобы дать ноги.

Три с половиной - коснуться дороги.

Четыре в линейку - почти готов.

Другой, чем ты или я, не таков.

Полтора и еще с половиною раз,

Полтора и еще с половиною раз -

Вот мистер Стежок и вышел у нас.

И это все, что касалось того, как они были соединены вместе.

Человек в широкополой шляпе - или с ужасно деформированной головой, - с двумя кусками, выдранными из левого бока, и третьим, вырезанным из ног. Скособочившийся рваный человечек.

И Белла пришла, чтобы опять встретиться с ним. С существом, которое стояло за всем, что она делала, которое определяло появление таких вещей, как дополнительные замки на большой зеленой парадной двери, и на внутренней двери тоже. На внутренней Защитной Двери, покрашенной в зеленый, потому что Белла где-то прочитала, что темно-зеленый не дает войти демонам и чертям.

- Я поднимусь и взгляну на нее, если не возражаешь, - сказала Белла. - Похоже, я сентиментальна, как и ты, тетушка Вита.

- Сентиментальность - хорошая черта, - ответила тетя. - В мире слишком много противного. Слишком много плохих людей. А старые ценности - это хорошо.

- Я, пожалуй, составлю тебе компанию, Бел, - совершенно неожиданно сказал дядя Сэл. Он повернулся к Вите. - Мне кое-что надо наверху. Думаю, следует заварить этот новый «Дарджилинг», который ты недавно купила. Я уверен, что Белла должна его попробовать.

Белла была удивлена, обрадована и шокирована одновременно. С каких это пор дядюшка Сэл решает что-то сделать? С каких это пор он проявляет такое стратегическое мышление - да вообще мышление, которое не совпадает с его ролью в пьесе «Вита и Сэл»?

На то должна быть какая-то причина.

До того как Вита успела занять его чем-то другим, например, попросить его помочь ей на кухне с чаем, - в конце концов, это был ее день рождения, - Сэл выбрался из кресла и направился к лестнице.

Еще одно «в первый раз».

Белла метнулась за ним, уже готовая к тому, чтобы подняться на этот второй этаж и войти в эту ванную комнату.

Но на то должна быть какая-то причина.

- Дядя Сэл, - сказала она в шаге от лестницы, - на самом деле, ты можешь этого не делать.

- Не говори чушь, Бел. Когда я вообще делал что-нибудь сам? И снова он ее удивил.

Почему сейчас? Почему все так? Белла решила быть прямой.

- А почему сейчас? - Вот так. Жестко и напрямую.

Ее голос был тверд, и он рассеянно моргнул, когда она прошла мимо и сделала несколько первых шагов по лестнице.

- Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, - сказал он, начиная подниматься по лестнице вслед за ней. - Эта вышивка крестиком тоже меня беспокоит.

Белла от удивления чуть не споткнулась. Что он сказал?

- Ты о чем, дядя Сэл? - Она услышала, что ее голос дрожит.

- Она беспокоит меня, она беспокоит тебя, - сказал он из-за спины. - Я всегда его ненавидел. Фигуру в глубине. Маленькую и неправильную.

Да! Именно! Маленькую и неправильную. Рваную и незаконченную.

Полдороги к концу лестницы. Белла от волнения начала идти медленнее, дышать стало труднее.

Потому что она поняла.

Он подает меня наверх. Он контролирует, чтобы я туда попала. Они в сговоре.

Белла замерла на лестнице.

Это была кошмарная картина. Новый дядя Сэл, странное поведение.

Приведи ее ко мне!

Белла повернулась и прижалась спиной к стене.

- Не думаю, что я это сделаю, - сказала она.

- Что, Бел? Что именно?

- Это. Я не могу сделать это сегодня.

- Бел, я просто расхрабрился. Я делаю все правильно. Я должен был сделать это несколько лет назад.

- Что? - она еле выдавила из себя это слово и поэтому сказала его снова: - Что?

- Сказать тебе об этом. Сказать кое-что о Бэнни.

- Бэнни? А Бэнни-то то тут при чем?

Внезапно она вспомнила. Бэнни в его дурацкой голубой клетчатой рубашке. Бэнни, восьми лет от роду, застукавший ее в ванной. В туалете. Бэнни и Стежок.

Время на лестнице застыло. Белла спиной к стене, дядя Сэл двумя шагами ниже, спиной к перилам. Тетя Вита на невообразимо далекой кухне.

- Мы с тобой знаем, что он сделал, Бел. Твоя тетя об этом не знает. И твоя мать не могла знать. Но мы-то знаем. Я знаю.

Часть Беллы оставалась на старом безопасном пути.

О чем он? Они не видели Бэнни в течение многих лет. Бэнни ушел из их жизни. Встал и ушел, просто раз - и все. Именно так, как любой может это сделать.

Другая часть Беллы в этот момент свернула с главного пути в переулок. Бэнни напротив ее. Запах его голубой клетчатой рубашки. Его рука зажимает ей рот. И Стежок. Мистер Стежок, который заставляет его сделать все это. Стежок, который стоит за всем этим, который виднеется вдали на стене, поджидает там, в конце улицы, но он там не весь. Разорванный. Темное человекоподобное нечто в смешной широкополой шляпе - или с большой крестовидной головой. Бэнни тяжело дышит. Мое слово против твоего. Никто не верит детям! Он жесток с ней. Потом, воодушевленный, взволнованный, он импровизирует. Это Стежок. Мистер Стежок! Он тебя достанет. Это его затея. Он придет за тобой, вот увидишь. Он заберет тебя, если расскажешь!

Она шла по двум дорожкам, которые пролегли через эту лестницу. Глаза дяди Сэла наконец нашли ее глаза. Его взгляд вытянул ее обратно, но стены грохотали, барабанили, стучали могучим секретным сердцебиением этого дома.

- Ты теперь в безопасности, - сказал Сэл. - Мы все в безопасности. Ты можешь пойти посмотреть.

Белла снова была с ним, в пяти шагах от вершины лестницы. Синеклетчатый Бэнни исчез, а дядя Сэл был здесь, и Белла тоже была здесь, и она собиралась сделать то, что она должна, - то, что она всегда должна была сделать.

- Я побуду снаружи.

- С-спасибо.

Она вошла в ванную комнату. Дверь в туалет была приоткрыта. Конечно, ей не было видно заднюю стену - только светло-голубую полоску в приоткрытой щели.

Ты не смогла вернуться домой.

Истина в этих словах.

Но я пыталась. Я продолжала возвращаться сюда.

Ей не было видно заднюю стену, и рамку, и детей.

Предостережение датским детям. Вы не вернетесь домой! Вы никогда не увидите вашу мать!

В этих словах.

Белла притворила за собой дверь ванной. Старая привычка. Она не закрылась на щеколду. Не закрылась тогда, не закрылась теперь.

Надень свою синеклетчатую рубашку, Сэл, и приведи ЕЕ ко мне!

Но она может закрыть дверь туалета. В этот раз - закрыть. Просто на всякий случай. Хотя так она и сама окажется запертой внутри. И Бэнни, что-то от Бэнни, может быть, там, в вышитой крестиком глубине. Они оба сейчас там, на этой кошмарной, слишком опрятной улице.

Она должна узнать. Она должна действовать. Сейчас или никогда.

Она повернула ручку и толкнула дверь.

Там был кусок старого линолеума, так хорошо знакомый, старый туалет и бачок, контейнер с освежителем воздуха, два запотевших оконных стекла справа, бледно-голубые стены. На одной из них - стоило поднять взгляд - рамка коричневого дерева, четко ограничивающая другой мир, детей на улице, фонарь невдалеке, стену и дерево.