Ольга Чигиринская - Мятежный дом

• Название: Мятежный дом
• Автор: Ольга Чигиринская
• Жанр: Космическая фантастика

Продолжение истории об экипаже и пассажирах «Паломника»

Роман не закончен, новые главы публикуются на сайте автора http://miatejnyidom.ucoz.ru/publ/1-1-0-1.

---

Кукла сообразила. Спохватилась. Неуклюже…

(а из такого положения вообще есть изящный выход?)

…извинилась. Она не знала, что полоумный старик, который живет на отшибе под куполом силового поля и разводит хризантемы — отец великого Бона.

Бет приняла извинения. Подумала, стоит ли прочитать сиротке лекцию о том, что все люди рождаются равными в своем достоинстве перед Богом…

(…а на переменах в школе девчонки кричали — «Эй, отнеси мои вещи к машине!» или «Принеси сок из автомата» — не ей, другим девочкам с оливковой кожей, стипендиаткам леди Констанс…)

…но решила, что не стоит тратить на это воздух.

— А можно сделать так, чтобы прислали ее брата? — донимала она дядю за обедом. — Она же дура, поверь мне, совершенно невыносимая дура!

— Эльза, — все с тем же спокойствием человека, видевшего в жизни почти все, ответил Рихард, — к сожалению, ни один человек, облеченный властью, не может позволить себе роскоши общаться только с умными людьми и управлять только ими. Иногда приходится иметь дело с дураками.

— Чаще, — поддержала его бабушка. — Чаще всего приходится иметь дело именно с дураками.

— Понятно, — вздохнула Бет, ковыряя ложкой десерт. — Общение с дураками входит в курс обучения.

— Кроме того, — нахмурилась бабушка, — я не верю, что дочь Джеммы Син и Рема Огата глупа. Юна — несомненно, но она всего на год младше тебя. Конечно, Огаты — непростая семья, а Сога — клан с непростыми традициями. Но это — сердце дома Рива. Это лучшие пилоты и лучшие солдаты. Все совершеннолетние мужчины Сога считают своим долгом службу в вооруженных силах Дома. В клане нет семьи, которая не понесла бы потерь в связи с войной. Не считая, конечно, планетников.

— Многие из них тоже воевали, — не глядя на мать, сказал Шнайдер.

— Но для них долг чести не является обязательным.

— Мой дед со стороны отца — планетник, — парировал тайсёгун.

— Н-ну… — (надо, подумала Бет, научиться вот так же вздергивать одну бровь) — мой дражайший свекр пошел служить, и сына воспитал военным — а это значит, что в душе он никаким планетником не был. Иначе семья Линд не отдала бы за него дочь.

— Похоже, твоя старая подруга держится другого мнения.

Бабушка отпила тоник из бокала и возразила:

— Есть, конечно, непробиваемые консерваторы вроде Барка, считающие, что если человек родился планетником — это состояние его души, которое ничем не изменить. Но если бы Джемма держалась этого мнения — разве она могла бы она…?

— Полюбить Бона? — закончил за нее Рихард. — А почему нет? Он был amiabile.

— И стать моей подругой. Моей и Лорел.

— Ты так уж уверена в этой дружбе?

— Да. Как часто бывает, она приостановилась из-за соперничества — но потом возобновилась.

— После смерти Бона.

— Ну и что? Если бы Джеммой руководила корысть — разве решилась бы она поссориться с Лорел?

— Я не корысть имею в виду, — покачал головой Рихард.

— А что же?

Дядя отмолчался.

— В любом случае, — продолжала бабушка, — планетники воевали только если сами того хотели, а космоходов обязывал долг.

— А разве это не большего стоит? — удивилась Бет.

— Конечно, нет, — снизошла леди Альберта. — Человек, идущий на войну добровольцем, сражается потому, что сам того хочет. Человек, идущий по призыву, сражается потому, что долг значит для него больше, чем его собственные желания… Речь не идет о таких вещах, как мобилизация гражданских — если говорить о других Домах Вавилона, то мобилизованные гражданские — худшее, что можно себе представить.

— А что, у нас другие гражданские? — осведомилась Бет, тихо стервенея.

— Дитя мое, если вести речь о гражданах, то гражданскими можно назвать разве что несовершеннолетних, и то не всех. Я понимаю, что ты имеешь в виду: человек, который мог бы жить мирной жизнью, растить детей и возделывать свой сад, бросает все и уходит воевать, потому что любит свою планету или свою Империю, свой Дом, свой Доминион… Но в этом подходе содержится подмена: он не имел бы возмжности растить свой сад, если бы не люди, которые отказались от этого покоя навсегда и сделали смерть частью своей жизни. Если чувство благодарности к этим людям привело его в их ряды, это похвально. Но нельзя забывать, что это он был у них в долгу — а не наоборот. То, что он делает во исполнение долга только в тяжелые времена — они делают во все времена. Поэтому их доблесть больше. Добровольцы из планетников, даже ветераны войны с Кенан, этого не осознают. Большинство из них считает, что принесло великую жертву, да еще и обижается, что ее не оценили по достоинству — дескать, космоходы и во время службы продолжали смотреть на них свысока, отправляли их на вспомогательные работы, а потом за это же презирали…

— Согласись, весьма непоследовательная линия поведения, — вставил дядя.

— Кто-то же должен этим заниматься, — пожала плечами бабушка. — А занимать руки хорошего бойца стряпней или распределением подштанников…

— Я думала, что когда гибнет корабль — гибнут и те, кто был на кухне, — Бет отодвинула тарелку.

— Но корабли гибнут гораздо реже, чем люди, идущие в десант или несущие службу в боевых катерах, — возразила бабушка.

— Она права, — Шнайдер тоже отодвинул тарелку и выдернул салфетку из-за ворота. — Я должен был оценить боевые заслуги планетников по достоинству, хотя бы предоставлением гражанства.

— Так сделай это, что тебе мешает, — в голосе бабушки послышались резковатые интонации.

— Совет Кланов, — ответил Рихард. — А ты не хочешь мне помочь.

— Я не хочу помогать тебе делать глупости. Допустим, мы дадим гражданство этим нескольким десяткам тысяч. Куда потом девать их с этим гражданством? Какой клан примет их к себе? Вряд ли такой найдется. А если нет — то есть угроза объединения планетников в отдельный клан. Они начнут отстаивать свои интересы, примутся раскачивать лодку. Нет. Ты начал слишком часто руководствоваться вопросами отвлеченной морали.

— Не думал, что услышу от тебя апологию аморальности, — Рихард встал.

— Сынок, — леди Альберта придержала его за рукав. — Ты сам понимаешь, какое тяжелое сейчас время. Я вижу, как тебе трудно. Ты солдат и не можешь не уважать других солдат. Тебе больно, что их обделяют, хотя они проливали кровь за Дом Рива. Но голос чести не должен заглушать голос разума: если дать планетникам, хотя бы только воевавшим, гражданство — нужно распрощаться с мечтой об Инаре, о звездах вообще. В Совете кланов и так уже хватает изоляционистов. Если их поддержат своими голосами планетники — они вобьют нас в эту грязь. Прекратят финансирование флота, превратят корабли в гидропонные фермы. Ты все это прекрасно понимаешь.

Договорив, она отпустила рукав сына.

— Да, — вздохнул Рихард. — К сожалению. Мне пора идти, мама. Переночую на орбите, так что до завтра, — он поцеловал женщину в лоб.

— До завтра, милый.

Бет тоже встала из-за стола и вежливо распрощалась.

Странное ощущение она испытывала сейчас. Нет, симпатия к дяде возникла в ней много раньше, и со временем укреплялась… Но теперь она переросла в чувство некоей общности, которая Бет не могла себе объяснить. Только сейчас она осознала, что Шнайдер, тайсёгун, «держащий в руках людей и корабли», временами ощущает свое бессилие так же остро и болезненно, как она сама. Есть вещи, которые он очень хотел бы сделать — и не может, потому что боится «раскачивать лодку». Вполне возможно, он сейчас говорит себе: «Я не могу убедить даже свою мать — кого же я смогу убедить?».

Рихард встретил ее взгляд и предложил:

— Пойдем. Проводи меня до глайдер-порта.

Он имел в виду не глайдер-порт в Муравейнике, а дворцовый глайдер-порт, небольшой и хорошо защищенный. Он мог принимать не больше десяти машин, и Рихард в деловые поездки отправлялся именно отсюда. Городской порт служил ему только для торжественных, официальных отбытий и прибытий.

— Мы так мало времени проводим вместе, — сказал Рихард, когда они ступили в лифт. — И мне так жаль, что я не могу выкроить для тебя больше…

— Ничего, — сказала Бет. — У мамы тоже не хватало для меня времени.

И тут же прикусила язык, сообразив, что сморозила.

Рихард пристально посмотрел на нее, потом обнял за плечи одной рукой.

— Оставайся искренней, Эльза. Такой я тебя люблю. Такой ты особенно на неё похожа.

— Компромисс — это так отвратительно, — покачала головой девушка.

— Да. В этом Ааррин был прав. Отвратительно. Но, будучи людьми, мы принуждены делать отвратительные вещи. От этого некуда деваться, Эльза. Как от запаха изо рта по утрам.

— Ты просто чистишь зубы, — улыбнулась Бет.

— Именно.

Лифт прибыл на место. Охранники в переходе отдали честь. Дядя отпустил плечи Бет и махнул ей рукой, давая понять, чтобы она не выходила из лифта. Сквозь прозрачную дверь Бет видела, как он уходит кридором — пока его не скрыл пол следующего уровня.