Наби Даули - Между жизнью и смертью
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Между жизнью и смертью"
Описание и краткое содержание "Между жизнью и смертью" читать бесплатно онлайн.
Через пару дней уже можно было видеть, как в бараках вытачивают из дерева шахматные фигурки, мастерят из жести разную посуду, делают ножи. А неподалеку от нас, в углу, какой-то совсем молоденький боец принялся даже художничать. Это заинтересовало меня. Я подошел и присел рядом. На листке бумаги была изображена женщина.
- Кто это? - спросил я.
- Мама, - сказал он. С листка ласково смотрела на нас еще молодая женщина.
- Сходство здесь совершенное, - сказал художник. - С натуры я едва ли так верно схватил бы ее черты...
Я поверил ему. Сын в неволе постоянно вспоминает о матери. Она всегда у него перед глазами. Тоска не только нагоняет уныние, но и вдохновляет...
Мы оба задумались. Из дальнего угла барака доносятся звонкие удары по металлу. Кто-то мастерит что-то, и чудится, будто каждым своим ударом по жести призывает: "Жизнь, жизнь, приди к нам!.."
Я вернулся к своим. Гриша с Панченко ушли куда-то. А Никита успел уже исправить одни часики.
- Ты послушай, как они ходят, - сказал он мне. Я поднес часы к уху. Они шли очень хорошо.
- Замечательно, - сказал я.
- То-то, - произнес Никита с гордецой.
Мы оба посмотрели друг на друга и рассмеялись.
Вдруг Никита помрачнел. Он разом собрал все часы в пригоршню.
- Видишь? - сказал он, протягивая мне одни из них. - Прочти, что тут написано.
На нижней крышке было каллиграфически выведено: "Учительнице и другу Василисе Родионовне от ее учеников".
Мне невольно представилась старая седая учительница. Словно я когда-то знал ее, словно помнил ласковое прикосновение ее руки.
- Да, - протянул я со вздохом и ничего больше не мог сказать.
- В том-то и дело, что "да", - начал Никита возбужденной скороговоркой. - На грабеже наживаются. Убийцы...
Он задумался. Потом заговорил тихо, глядя куда-то вдаль:
- Узнать бы, где она теперь, наша Василиса Родионовна. А может, убили ее...
- Нет, - встрепенулся он после паузы, - фрицу теперь этих часов не видать как своих ушей! Я вместо них лучше свои отдам. Пускай берет, чтоб он подавился! А эти буду беречь. Как знать, может, еще хозяйка найдется. Возможно, детей ее увижу. Верну им подарок. Лишь бы отсюда нам вырваться, - проговорил он, как бы рассуждая вслух.
В эту короткую минуту Никита раскрылся передо мной весь. Он показался мне сейчас таким близким, как близок бывает старый друг, с которым ты играл еще в детстве. Это было настоящим счастьем - в те трудные дни иметь своим другом такого человека.
РУССКАЯ ПЕСНЯ
В последние недели в лагере воцарилась удручающая тишина. Тому было немало веских причин.
Пленных, и без того выбившихся из сил от голода, наступление зимних холодов грозило подкосить окончательно. Во дворе почти никого не увидишь. Все сидят по баракам. Настроение подавленное, о фронте никаких слухов. А машины, груженные немецкими солдатами, день и ночь все мчатся на восток. Они идут, идут и где-то там исчезают на русской земле. Война, видимо, не устает поглощать их. Подумаешь так, и начинает казаться, что на Руси скоро не останется и пяди земли, где не было бы немца.
И откуда это берется столько фрицев? - спрашиваем мы себя, и зло нас берет.
Но всегда находится кто-нибудь, чтобы возразить:
- А пускай их едут. Вот как-то они назад вернутся...
Эти слова возвращают надежду, как далекий свет, загоревшийся в черную ночь, ободряет заблудившихся.
Она придет, долгожданная победа!.. Но кто сейчас может сказать когда и какой ценой? Вот эта неопределенность и удручает нас.
Русский человек и тут не вешает головы. Тяжело - он песней разгонит тоску. Не знаю, есть ли на земле другой народ, который бы так любил песню. В какой бы переплет ни попал русский человек - песня ему вечный спутник. Голоден - поет, холоден - поет. И каких только нет у него песен!
Слушаешь - и перед тобой встает и бескрайняя ширь степей, и шум бесконечных лесов, и течение рек - то бурных, то царственно спокойных, и величие гор, сверкающих белоснежными вершинами. И дом родной навестишь ты в этой песне, и любимую встретишь - забудешь все свои горести и невольно сам подхватишь мотив. Сколько песен переслушал я в трудные дни! Песни, песни, как хорошо, что вы есть на свете... Может быть, в песнях и живет то самое, что мы называем прекрасным.
Вот и сейчас в бараке несколько голосов негромко вытягивают:
Мы вольные птицы, пора, брат, пора
Туда, где за тучей белеет гора...
Не успели допеть одну, как в другом углу зазвучала другая. И песня льется, льется. То звенит тихо, точно ручеек поутру, то перекатывается бурным потоком. И чем больше слушаешь ее, тем сильней хочется на свободу. Перелететь бы птицей за эти колючие ограды!..
Мы, четыре друга, сидим и молча слушаем. Даже Гриша-непоседа и тот размечтался. Никита Лазарев подпевает про себя. Панченко раскрыл рот и слушает - не шелохнется. А я забылся совсем, и чудится мне, будто брожу я вместе с песней по родной Волге.
Песня смолкла. Панченко вдруг вздрогнул, как будто спросонок.
- Гарна писня, як украиньска*, - проговорил он.
_______________
* "Хороша песня, как украинская" (укр).
- Ну, понятно, - шутя поддел его Гриша, - всякий кулик свое болото хвалит.
- А що ты думаешь, - огрызнулся Панченко и неожиданно громко запел "Реве та стогне Днипр широкий". Как повернулись к нему все пленные в бараке, так и застыли. Голос у Панченко был сильный и красивый. А тут мелодию разом подхватили все остальные украинцы. У Панченко даже глаза засверкали - вот, дескать, слушайте, разве плохи украинские песни!
Но песня внезапно оборвалась на середине. Кто-то вбежал в барак и сделал рукой нетерпеливый жест. Все насторожились: что еще стряслось?
ПОРТРЕТ "ОСВОБОДИТЕЛЯ"
Мы поспешили во двор и увидели на стене нашего барака огромный плакат. На нем был изображен Гитлер, под портретом выведена русская надпись: "Гитлер-освободитель".
Группа пленных уже разглядывала портрет.
Он превратился в наших глазах в злую карикатуру. Мы были свободны в своей стране. От чего же нас можно освободить? Об этом, видимо, кто-то успел подумать раньше нас и, чтобы другие не мучились в поисках ответа, взял да и дописал крупными буквами: "от хлеба, родины и свободы".
- Вот это правильно сказано, по-нашенски! - засмеялись в толпе.
- Надо прибить его получше, а то как бы ветром не сорвало.
Среди зрителей я заметил молодого художника. Он пробился вперед.
- А здорово его нарисовали! Точь-в-точь Гитлер, - заметил он.
- А ты откуда его знаешь? Видел, что ли? - спросил его кто-то.
- Да ведь рисунки Бориса Ефимова в "Крокодиле" ничем не хуже этого, ответил художник и продолжал: - Смотрите. И усы у него такие же, так же челка свисает на лоб и глаза точь-в-точь его. Здесь только краски поярче. Однако немецкий художник, должно быть, не любит своего фюрера.
- Ну, уж тут ты, парень, перемудрил, - вступил в разговор Гриша.
- А вот сейчас увидишь, - и художник принялся разъяснять: - Во всякой картине должна быть идея. А какая идея отразилась в данном случае? Видишь, Гитлер стоит и держится за камышовое кресло. А камыш - вещь ненадежная, ломкая. Это один довод. А вот и другой: почему Гитлер не сидит в кресле, а стоит возле него? Кресло-то пустое! А потому, что художник, рисуя фюрера, думал: все равно, дескать, тебе не сидеть в нем.
- Не знаю, что такое идея, но похоже, будто говоришь ты правду, заметил старый пленный. - А митинг все ж пора кончать, - добавил он, кивая головой на ворота.
Показались немецкие солдаты. Мы разошлись.
Плакат провисел еще несколько дней. Немецкие солдаты не интересовались им. Разобраться в русской надписи на плакате они не могли. Плакат исчез, когда его увидел немецкий переводчик. Примечательно, что немцы "шуму" из-за него подымать не стали: ведь если бы эта история стала известна высшему начальству, всю лагерную охрану спровадили бы в наказание на фронт, в самое пекло.
Но через несколько дней мы убедились, что гитлеровцы не простили нам надписи на портрете. Однажды они ворвались в лагерь целой оравой и принялись выгонять всех нас из бараков во двор. Делалось это просто: всех подряд хлестали плетками либо поясными ремнями с пряжкой. Обратно в бараки загоняли тем же способом. В тот день в лагере было много пленных с прошибленными головами, с рассеченными и почерневшими лицами.
"ШЕСТИНОГИЕ ФАШИСТЫ"
За долгие месяцы плена мы ни разу не были в бане. Фашистским "культуртрегерам" это и в голову не приходило. Мы покрылись грязью. Воды не было, даже чтобы вымыть лицо. Умываться приходилось снегом. И как бы ни стремились пленные соблюдать чистоту, обстоятельства были сильнее нас. В лагере кишмя кишели вши. Я говорю "в лагере", и это не преувеличение. Вши ползали в бараках и по полу, и по стенам. А что касается белья, то о нем и говорить нечего. Как-то раз один из пленных снял с себя гимнастерку, бросил ее на пол и сказал нам:
- Смотрите, фокус покажу, сейчас рубаха сама ходуном будет ходить.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Между жизнью и смертью"
Книги похожие на "Между жизнью и смертью" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Наби Даули - Между жизнью и смертью"
Отзывы читателей о книге "Между жизнью и смертью", комментарии и мнения людей о произведении.