Хидзирико Сэймэй - В час, когда взойдет луна

• Название: В час, когда взойдет луна
• Автор: Хидзирико Сэймэй
• Жанр: Научная Фантастика

Начало 22-го века. После глобальной войны и глобальной экологической катастрофы, случившихся в середине 21-го века, власть на Земле принадлежит вампирам. Это «классические» вампиры по Стокеру, т. е. нежить, вступившая в союз с нечистой силой. Сложная клановая иерархия вампиров смыкается с государственной иерархией объединенной всемирной сверхдержавы — Союза Свободных Наций. Техническая и информационная мощь соединенных сил государства и нечисти такова, что, кажется, сопротивление невозможно. Тем не менее, оно есть. Главный герой романа Андрей Витер — боевик подполья по прозвищу Эней. Его ячейка провалена, все его товарищи погибли, он вынужден бежать из города, где назначена акция — но перед этим решает сделать дело, убить того, кто приговорен организацией.

Автор, Хидзирико Сэймэй, состоит из трех частей — Ольга Чигиринская, М. Т. Антрекот и Екатерина Кинн.

Книга взята отсюда: http://fan.lib.ru/c/chigirinskaja_o_a/luna_01.shtml

---

Проснулся уже на мосту, в другом фургоне. Эней вел машину на 90 — больше правила не позволяли.

— Ты даже не спросил меня, в чём дело, — сказал Игорь, продрав глаза. — Значит, Билл уже кликнул.

Эней кивнул.

— Назначил встречу?

Эней поморщился.

— Игорь, у него в группе варки.

— Костю уволокли люди.

— Костю. Тебя они походя попытались убить, а Костю, именно Костю, взяли живым. Хотя из вас двоих легче было брать тебя.

— Понял. Стало быть, все наши планы добраться до Хана в спокойной обстановке идут прахом.

— Стало быть, идут. Билл позвонил с костиного комма. Сказал, что у нас есть шанс спасти Косте жизнь, если мы к пяти вечера будем у Фрельскельс-кирке.

Игорь глянул на часы. Одиннадцать пятого. Потрогал живот. Почти не болит.

— Там полно народу. Билл что, хочет мирных переговоров?

— Черта с два. Я думаю, мы там найдем комм, по которому получим дальнейшие инструкции.

— Так у нас тут что, дилемма заложника? И кстати, где остальные?

— Едут катером. Да. Похоже, что дилемма заложника. С одним нюансом: в группе Хана есть такой Лесь Бордак. То ли украинец, то ли белорус.

— Хочешь сказать, они будут потрошить Костю?

— Скорее всего.

Игорь надавил пальцами на виски. Просыпайся, просыпайся. Просыпайся!

— Игорь, — сказал Эней. — Он, может, и сволочь, но он уже шестой год начальник боёвки — и в этом качестве на него никто не жаловался. Думаю, ничего страшного с Костей не случится… пока.

— Ты кого успокаиваешь — себя или меня? Почему он еще не сформулировал требования?

— Зелёного понятия не имею. Билл игрок. Даже если он убьёт Костю, он захочет, чтобы я видел его смерть. Не потому что садист, просто это хороший способ сбить противника с нарезки. Но я отчего-то думаю, что Костю он не убьёт.

* * *

Он плавал на спине в теплой, зеленой, до самого дна просвеченной солнцем воде. Впереди, метрах в пятнадцати, начинался риф — он его уже обследовал, и точно знал, что где находится. Справа и чуть сзади от него выскользнул на поверхность серебристый клубок мелкой рыбешки, развернулся и опять ушел вниз. Пеликан, качавшийся рядом на мелкой волне, проводил стайку взглядом, но нырять не стал. Солнце уже не било прямо в темные очки, но свет все еще ощущался как давление — не сгореть бы… Он вдруг почувствовал резкую боль в правом запястье — проклятый пеликан подплыл и долбанул его по руке своим здоровенным клювом. И, кажется, снова нацеливался. Костя перевернулся, послал в пеликана волну.

— Кыш, курица дурная!

Пеликан повернулся боком посмотрел на Костю желто-черным, совершенно мультяшным глазом и спросил по-русски:

— Просыпаться будем?

— А стоит? — спросил Костя. Что-то подсказывало, что не стоит. С памятью были нелады, но подсознание уже забило в набат.

— Определённо, — решительно сказал пеликан и двинул Костю клювом по голове.

Костя ушел под воду, вынырнул, отплевался — вода почему-то оказалась пресной. И вообще стало как-то холодно.

Он ещё не очень хорошо спросонья контролировал себя — и отреагировал весьма непосредственно, причём как сержант, а не как священник.

— Could it be the wrong guy? — спросил у кого-то со страшным русским акцентом «пеликан» (проморгавшись, Костя увидел рыжеватого круглолицего парня с заплывшим глазом).

— No, no. He's the man I wanted you to take, — сказал высокий, рано поседевший дядька, хорошо известный Косте по фото- и голографиям.

Билл.

В свою очередь, Билл тоже узнал Костю по снимку, предоставленному группой Томаса.

— Ask him if he's indeed a Christian priest,[84] — обратился к рыжеватому Билл.

Это Костя разобрал без перевода. Всё же армейский английский из головы не выветрился. Но виду, что понимает — не подал, пользовался секундами, которые еще можно было потратить на окончательный приход в себя. В конце концов, Билл задал вопрос, на который — и только на этот один — он не имеет права солгать, хотя бы это стоило ему жизни.

— Да, — сказал он Рыси, когда тот перевел. — Я христианский священник. Зачем я вам нужен?

— Goodness gracious me. No, you don't have to translate that. Actually, right now you don't need to translate anything at all. Our buddy here understands English.

— Переводи, переводи, — Костя повел плечами, почувствовал наконец руки — ага, и «браслеты» на них. — Потому что я как та собака, понимать понимаю, а на общие темы говорю так себе.

Билл вгляделся в парня пристальней. Нет, молодой человек не лгал — да и понимал-то не так уж хорошо, напрягался, вслушиваясь.

— Perhaps we should speak Latin,[85] — это, кстати, хорошая идея. И позволит убрать переводчика. Что хорошо для всех, включая переводчика. Латынь, конечно, с университета сильно подзаржавела, но это дело поправимое.

— Нихт ферштейн, — помотал головой пленник. — Только чин службы. Dominus vobiscum.

Грустно, подумал Билл. И по-немецки он тоже не понимает, иначе бы не вставлял в речь немецкие слова так свободно. Побоялся бы. А по-польски я двух слов не свяжу, не говоря уж о русском. Ну ладно.

— Ваше имя?

— Бог знает, вам ни к чему, — ответил поп.

Билл шевельнул бровями. Ну, ладно. Вопрос не принципиальный. Скопа на плече, морской десант. Шрам под левой рукой, боевое ранение. Ирландия, скорее всего. Найдём в считанные часы.

— Зачем группе священник?

— То есть как это зачем? — парень повозился в кресле, пытаясь найти удобное положение с закрученными за спинку руками. — Литургию служить, причащать, исповедовать… опять же — все под Богом ходим — отпеть… дело житейское.

— Не ворочайтесь, что-нибудь себе повредите. То есть, в группе все христиане? — вот уж чего о Ростбифе не подумал бы… Да нет, глупости. Или парень врет, или крестились они совсем недавно. И произойти это могло, только если они откопали что-то очень серьёзное. Посерьёзнее «медитационной практики».

— Да какие они христиане. Ни одна собака ни в среду, ни в пятницу не постится, молятся после дождичка в четверг, пятую заповедь соблюдать и в мыслях нет… язычники они.

Издевается. Но при этом старается не врать. По крайней мере, прямо. Этого ему, видимо, тоже нельзя. Врать нельзя, убивать нельзя… На операциях такой человек крайне неудобен. И если его таскают с собой, значит, он нужен. По-настоящему нужен.

— Как они на вас вышли? Почему вы согласились на них работать?

Костя снова пожал плечами.

— Бог нас вместе свел. А почему я согласился — так с чего бы мне отказываться. Люди же.

— Убивают они тоже людей, — нет, молодой человек, плохо вас в армии или где еще учили. Все, что на лице не написано, по плечам и шее прочесть можно. Беспокоит вас этот вопрос. И очень. Значит, не будем пока на эту точку давить.

— Почему варки могут отличать священников от прочих людей?

— Вы, наверное, не того поймали. Варка поймайте и спрашивайте. Мне-то откуда знать.

— От вашего начальства. Или от господа бога. Но вы знаете. А с варками есть сложности. Молодые несут чушь, а спросить у старых обычно времени не хватает…

— Это ваши сложности. Не мои.

— Ваши. Потому что именно от этих подробностей зависит, как я обойдусь с вами и вашими приятелями.

Пленник облизнул губы, попытался поймать ртом стекающие с волос капли, убедился в бесплодности попыток и проговорил:

— Я глупый сельский поп, но все же не такой глупый, чтобы так дешево купиться. Мы же все знаем, что вы Каспера предали. И что, вы с этим нас гулять отпустите?

— Я, — спокойно сказал Билл, — пытался прекратить охоту на людей. Единственным способом, которым это можно было сделать. Я бы с куда большим удовольствием просто провалил эту затею в штабе. Но не получилось, там слишком быстро испугались. А эти двое не соображали, что делают. Сначала — высокопоставленных чиновников, а потом дойдет до школьных учителей и почтальонов — как же, они тоже служат преступному режиму. О'Нейл начинал так же. Да сто раз это было, и все равно находятся идиоты, которые с самыми лучшими намерениями…

Рысь удивленно смотрел то на одного, то на другого. До него доходило постепенно, что он услышал слишком много.

— Я вас понимаю, — сказал пленник. — Что я могу сделать. Я могу попросить Энея, чтобы он закрыл вам счет. По нулям. Вы оставляете нас в покое — мы вас. Мы не открываем охоту на людей — вы никого не сдаёте. Отпустите меня сейчас — и я обещаю, что «Чёрная Стрела» не появится больше… нигде.

— Я не могу полагаться на ваше слово. — Билл сел за стол, подпер рукой голову. — Даже если приму, что вы не соврёте. Просто завтра Савина осенит ещё какая-то идея…

— Или вас. Или третьего кого-то. А потому — мочи всех. Вот я и говорю: какой мне смысл давать вам информацию? Я же для ребят ничего не выиграю, вы их уже приговорили.

Билл вынул из кармана маленькую плоскую металлическую коробочку, изъятую у священника при захвате. Оружия у него, как и следовало ожидать, не было. Документов — тоже.