Рут Харрис - Последние романтики

• Название: Последние романтики
• Автор: Рут Харрис
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-87322-045-X

Роман повествует о трогательной и трагической любви двух талантливых людей, о Париже начала века.

Известный своей экстравагантностью писатель Ким Хендрикс и популярная модельер женской одежды Николь Редон устремляются навстречу любовному урагану, целиком отдаваясь охватившему их чувству.

Особое очарование этой любовной истории придает мастерски воссозданная атмосфера 20-х годов, питавшая творчество Пикассо, Хемингуэя, Фицджеральда, Греты Гарбо.

---

Салли держала в руках газету, но находилась слишком далеко, чтобы Ким мог прочитать заголовок, на который она указывала. Его заинтересовало, что же случилось за те восемь дней, пока «Белая звезда» пересекала Атлантику.

– Хелло! – отозвался Ким, поскольку знал, что это нравилось ей, и поскольку это нравилось и ему, он любил почувствовать себя космополитом – на словах. – Хелло, Салли, мон амур!

– Добро пожаловать домой, Ким! – Рядом с Салли стоял Лэнсинг Хендрикс, отец Кима. Он был пожилым «вариантом» Кима: тот же рост и те же изящные пропорции; те же красивые голубые глаза и утонченные черты лица. Волосы Лэнсинга Хендрикса стали совершенно седыми, в то время как у Кима волосы были темно-русыми и летом на солнце они приобретали соломенный цвет; вокруг глаз старшего Хендрикса были привлекательные волевые морщины. Лэнсинг Хендрикс хорошо выглядел для своих лет, то же самое будет с Кимом. Лэнсинг гордился Кимом, а Ким очень любил своего отца; они были больше, чем отцом и сыном, – они были лучшими друзьями.

– Отец! Хелло, отец! – крикнул Ким. Как только он окажется наедине с отцом, он расскажет ему про Николь.

– Ким, смотри! – крикнула Салли и снова показала на газету. Он все равно находился еще слишком далеко, чтобы прочитать заголовок, к тому же его внимание отвлек таможенник, проводивший досмотр его багажа. Наконец, он закончил и разрешил Киму пройти. Через секунду Ким был уже в объятиях Салли.

– Время тянулось так медленно! Я думала, что ты никогда не вернешься! – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Эти часы просто ползли… и смотри, что у нас есть для тебя!

Статья Кима о еврейской женщине из местечка Фосгес была на первой полосе. Первая полоса!

– «Сан» печатала твои репортажи из Парижа на первой полосе ежедневно! – сказал Лэнсинг. – Телефон звонил непрерывно. Каждая газета хочет взять тебя на работу – у тебя во всем этом городе куча предложений. – Лицо Лэнсинга выражало радость и гордость, которые усиливались, отражаясь от лица Салли.

– Мы так горды за тебя… – одновременно произнесли Салли и Лэнсинг, они повернулись сначала друг к другу, потом к Киму и рассмеялись от счастья и восхищения, – Мы так счастливы, что ты вернулся!

Обняв правой рукой Салли, а левой – своего отца, Ким направился к веренице свободных такси у тротуара, сзади носильщик нес его багаж. В правой руке Кима была газета «Сан», сложенная так, что видна была только статья Кима. Он крепче обнял Салли, и она прижалась к нему, расценивая это как особую интимную ласку. Ким же, думая о чем-то другом, приподнял правую руку, чтобы просто взглянуть на свою фамилию, напечатанную в газете. Слова, которые он написал в кафе Парижа, напечатаны! Значит, телефоны звонили! Значит, он может выбрать себе работу! И никто еще не знал о тех двух репортажах, которые он сочинил! Они лежали во внутреннем кармане его полушинели, аккуратно сложенные, вместе с письмами, написанными к Николь на борту «Белой звезды»; он отправит их отсюда, из Нью-Йорка.

Ким не мог оторвать глаз от своей фамилии и от своих слов, напечатанных шрифтом. Первая полоса! Второй раз за год он возвращался из Парижа в Нью-Йорк героем! Мир был у его ног! Не было ничего такого, чего он не смог бы сделать!

* * *

Лэнсинг Хендрикс попросил, чтобы его высадили из такси у Йельского клуба.

– Отвези Салли домой, – сказал Лэнсинг. Киму не терпелось встретиться с отцом с глазу на глаз. Рассказать ему о Николь, спросить его о том, что делать с Салли. – У меня здесь встреча с клиентом. Увидимся позже. Сегодня мы обедаем у Шерри. Черепашье мясо и фазан – все, что ты захочешь! Мы устроим специальное торжество!

Когда такси тронулось с места и поехало по Вандер-бильд-авеню, Салли бросилась в объятия Кима.

– Вот как я хотела поцеловать тебя, – сказала она, целуя его сильно и страстно.

Они начали заниматься любовью до того, как Ким уехал в Париж, и Салли, которая на людях вела себя очень сдержанно, научилась под нежным напором Кима быть страстной в интимной обстановке. Он немного забыл про это.

– Я скучала по тебе, очень скучала, – сказала Салли. – А ты скучал по мне так же, как я по тебе?

– Даже больше. – Ким на секунду задумался, на один какой-то миг, прежде чем дал Салли ответ – тот, который, он знал, она ожидала.

– Теперь нам не придется больше расставаться. Никогда, – сказала Салли. – Потерпи, и ты увидишь, какой у меня для тебя сюрприз!

– Как? Опять сюрприз! – Ким все еще не мог преодолеть волнения, глядя на свою фамилию на первой полосе. Даже страстные поцелуи и слова Салли не могли помешать ему бросать взгляд на эту сложенную газету. Ему просто не терпелось послать газетную вырезку Николь.

– Ты не думаешь, что сюрпризов для одного дня уже достаточно?

– Но именно ты говорил мне, что тебе всегда всего недоставало! – напомнила ему Салли. – А теперь поцелуй меня еще раз. Мне всегда не хватает твоих поцелуев.

В такси она целовала его, закрыв его рот своим и обнимая его.

– Я не могу дождаться, когда мы останемся наедине, – сказала она и почувствовала, как щеки ее слегка запылали; они оба поняли, что именно имелось в виду.

Салли Кашман приехала из Сен-Луиса навестить свою кузину Флору Уилсон весной 1918 года. Она собиралась побыть всего один день, а осталась на все лето. Причиной этого был Ким Хендрикс. В мае 1918 года, в тот же день, когда Салли приехала в Нью-Йорк, Ким, ковыляя, спустился по трапу транспортного корабля «Генерал Лемон», все еще чувствуя боль от раны, которую получил во Франции. Заместитель мэра встретил Кима букетом алых роз, а «Нью-Йорк Сан», в которой Ким работал посыльным, направила репортера и фотографа. Ким представлял собой колоритную фигуру: он опирался на палку из черного дерева, был одет в военную шинель с большими отворотами, опоясанную немецким военным ремнем с огромной серебряной пряжкой, а на шее у него висел бинокль. Всех заинтересовало его участие в смелом рейде на батарею орудий «Большая Берта», из которых немцы обстреливали Париж из леса Сен-Гобе. На следующий день на первой полосе «Сан» появились фотография и сопровождающая ее статья, в которой Кима называли «журналистом, человеком из Йеля и героем войны». Ким достаточно спокойно принял поздравления от своих друзей, но внутри себя он гордился тем, что газета сделала его героем.

В тот же вечер Ким и Салли Кашман встретились на танцах в «Никербокф-клубе». Ким «разбивал» Салли на каждом танце, хотя это и вызывало недоуменные взгляды у многих, а потом присоединился к группе, которая отправилась в «Дельмонико» на поздний ужин. Однажды ночью, когда Салли и Флора залезли в две одинаковые постели в бледно-желтой спальне Флоры в шикарном особняке Уилсонов на Вашингтон-сквере, Салли спросила:

– Ты помнишь Кима Хендрикса?

– Кто же его не помнит? – ответила Флора. – Он самый симпатичный мужчина в Нью-Йорке.

– Ну так вот, я собираюсь выйти за него замуж.

– Салли, как ты можешь так говорить? Ты же только что с ним познакомилась! – Решительное молчание Салли свидетельствовало о многом. – Ты это всерьез, да? – спросила Флора, пораженная своей обычно консервативной и «правильной» кузиной. – Ты это всерьез!

– Я не шучу, – сказала Салли и долго не могла заснуть, вспоминая то ощущение, которое она почувствовала, когда рука Кима Хендрикса коснулась ее руки.

Хотя Салли думала только о Мак Киме Хендриксе, она не оставляла светской жизни Нью-Йорка, состоящей из балов, обедов, ленчей, и наслаждалась слухами и нарядами. Ким, отец которого был адвокатом двух поколений семейства Уилсонов, посещал те же самые балы, обеды, ленчи и вечеринки, что и Салли, и хотя другие девушки, возможно, были симпатичнее, ни одна из них не нравилась ему так, как Салли: она относилась к его мечтам серьезно, она одобряла их и ободряла его точно так, как это делал его отец, она, в отличие от других девушек, старавшихся казаться интеллигентными и пресыщенными, никогда не скрывала своего восхищения им. Не удивительно, что за Кимом был записан последний танец перед перерывом, и они проводили вместе тихие антракты в освещенных свечами гостиных, на романтических лестницах, в оранжереях с цветами. Салли сделала все, чтобы понравиться ему, и всегда была готова встречаться, но не желала броситься ему в ноги. Она ни разу не позволила Киму проводить ее домой; другие поклонники сопровождали ее, приносили ей блюда и напитки из буфетов; возили на дневные воскресные концерты и вечерние мюзиклы по четвергам.

– Почему ты не позволяешь мне проводить тебя домой? – спросил Ким спустя пять недель после того, как они встретились. Они находились в дансинге отеля «Плаза».

– Сегодня ты можешь это сделать, – ответила Салли.

– Раньше ты не позволяла мне этого. А почему сейчас можно?

Салли изящно, загадочно и очаровательно пожала плечами. Она держала его на расстоянии уже достаточно долго.