Патрик Александер - Смерть зверя с тонкой кожей

• Название: Смерть зверя с тонкой кожей
• Автор: Патрик Александер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

"Смерть зверя с тонкой кожей" – книга, по которой был снят знаменитый фильм "Профессионал" с Бельмондо. Два года назад британский агент Ричард Эбботт получил задание – ликвидировать африканского президента Нджалу. Но политическая ситуация изменилась, Эббота сдали противнику. Теперь, два года спустя он возвращается в Лондон, чтобы выполнить задание. Нджала должен умереть. – Он работал на департамент пятнадцать лет. Досконально знает всё, что мы предпримем для защиты Нджалы и как это будет делаться. И ему, похоже, наплевать на собственную жизнь. Да, справиться с ним будет несложно. Не сложнее, чем остановить камикадзе. – Да ладно вам, – сказал министр, – мы тут говорим о человеке, не об армии. – С армией было бы проще. По крайней мере, её нельзя не заметить.

---

Смит сделал паузу и посмотрел на Шеппарда.

– Похоже на человека, утратившего рассудок?

– В последнем пункте – очень. До сих пор не понимаю, зачем это ему понадобилось.

– То, что вы не видите причин, ещё не значит, что их нет.

– О'кэй, вы его друг. Для вас он – что-то среднее между капитаном Марвелом и супершпионом. По мне – ещё один сбрендивший убийца. Псих.

– Вы с ним работали?

– Всего раз и давно. Не то, чтобы очень помнил его.

– Он вспомнит о вас каждую мелочь…

– Я польщён.

– …если её можно будет использовать против вас.

– Думаю, о характере Эбботта у нас информации достаточно, – подытожил Контролер, – поговорим об его проблемах.

Было видно, что Смит несогласен, но сдерживается – он-то считал характер Эбботта ключом к решению.

– Непосредственные проблемы, разумеется, – уточнил Контролер, – деньги, еда, жильё.

– Если у тебя достаточно первого, остальное легко купить, – заметил Смит.

– Следовательно, первым делом необходимо установить наблюдение за его банком, – заключил Шеппард.

– Уже. Если он свяжется с ними, нам дадут знать. Стандартная практика – контроль за счетами исчезнувших агентов.

– Но вы считали, что он мёртв.

– Верно. Но мы ожидали подтверждения. Помните, позитивной идентификации тела не было. Был шанс, что он лёг на дно, скрываясь от полиции Нджалы. Со временем эти надежды таяли…пока не появился он со своей бомбочкой.

– И откуда он может добыть денег?

– Родители умерли, – перечислял Смит, – две сестры, обе замужем, обе живут за границей, одна в Израиле, другая в Канаде. Кроме того, престарелая тётка в Корнуэлле и несколько двоюродных родственников на севере – адреса имеются в списке, который я вам раздавал. Никого из них он не видел годами. Что до друзей, большинство их – из Службы, вроде меня.

Шеппард потёр подбородок, сдерживая зевоту.

– Остаётся жена.

– Бывшая, – уточнил Смит.

– Станет она помогать ему?

Смит поразмыслил и решил, что, да, скорее всего, станет. Следовало защитить Джоан от тяжёлой лапы Шеппарда и заняться ею самому. Он тщательно подбирал слова:

– Думаю, что она слишком неврастенична и ненадёжна, чтобы помочь кому-либо. Сомневаюсь, что он станет рисковать.

– Беспокоиться о риске, готовясь убить Нджалу?

– О ненужном риске.

– А может быть, именно этот риск не совсем ненужный? Может быть у него нет денег? Может быть он в отчаянном положении? Может быть, наконец, ему просто некуда больше пойти?

– Если бы, да кабы… – сказал Смит, – А были бы у моей бабушки яйца, была бы она дедушкой.

– Фрэнк, – неодобрительно проворчал Контролер. Он считал, что все они в Департаменте, в первую очередь джентльмены и обязаны выражаться, как подобает джентльменам. Был он человеком старой закваски и воспитывался в другое время.

– Как бы то ни было, – остыл Смит, – вы взяли квартиру под наблюдение.

Каким-то шестым чувством, Шеппард почувствовал, что попал в точку. Он усмехнулся немного кривоватой усмешкой – сказывалась давняя травма челюсти.

– А может быть этих «может быть» тут слишком много? Миссис Эбботт – наша единственная зацепка. Так может быть я перекинусь парой слов с маленькой леди? Может быть, удастся узнать чего новенького? А? – он ещё раз усмехнулся, – Да, может быть, оно того стоит.

– Не трогайте её, – сказал Смит медленно и раздельно.

Маленькие глазки Шеппарда превратились в щёлочки.

– Если это поможет поймать убийцу – трону.

– Фрэнк, – предостерёг Контролер, – не наше дело – учить суперинтенданта его работе.

– Знаю я его работу. Насмотрелся, – тем же ровным тоном ответил Смит.

– Маленькая леди – тоже из ваших друзей? Как и её муж?

– Да. Если вам, чёрт побери, есть до этого дело.

– Так, джентльмены, – вмешался Контролер, – давайте, как говорится, остынем. И сосредоточимся на наших проблемах. Первым делом требуется убедить полковника Нджалу убраться из чёртового отеля.

Он повернулся к Смиту:

– Не думаю, что вы встречались с ним.

– Нет. Видел на паре приёмов в посольстве и всё.

– Хорошо, – сказал Контролер с плохо спрятанной злобой, – теперь вам придётся много встречаться.

* * *

Он пытался вспомнить медвяный запах цветущей таволги в летнем лесу, лицо девушки, которую любил когда-то, её губы и ещё много других приятных вещей. Всё, чтобы мысленно перенестись отсюда куда-нибудь…

Потом его саданули резиновой дубинкой по почкам. Они были не слишком профессиональны. Их пока не научили бить по седалищному нерву так, чтобы боль отдавалась вспышкой в голове. И всё равно, получить по почкам – удовольствия мало. В последний раз он мочился кровью три дня.

Допрос казался бесконечным.

Он британский агент, так? Они знали этот факт наверняка, так что его можно было и признать. Его задание? Кто давал его? Как осуществлялась связь? Какой шифр?

И каждый раз он просачивался у них между пальцев, куда-то в другую реальность. Весь фокус в том, что выйти из самого себя и не возвращаться. Тогда даже собственный крик кажется чем-то нереальным.

…На сей раз удар пришёлся в лицо.

Одна польская девушка как-то сказала, что у него замечательно белые зубы. Вместе с кровавой слюной, он выплюнул и один из них.

Он чувствовал, что теряет сознание.

– Вспомнил, – проговорил он, еле ворочая языком, – в самом деле вспомнил…

– Что? Что ты вспомнил?

Им пришлось наклониться совсем близко, чтобы расслышать его шепот.

– Запах цветущей таволги, – сказал он, и они набросились на него снова.

7.

Человек, из-за которого поднялась такая суета, спал с очередной любовницей в своём номере, в пентхаузе высоко над Парк-лейн. Впрочем, «спал» тут было, мягко говоря, не совсем точным эвфемизмом.

В Модибо Нджале всё оставляло впечатление чрезмерности: невероятное сластолюбие, интеллект, зверство. Он мог показаться даже карикатурным, но только не тем, кто знал, как мало там было смешного, и как много – смертельно опасного. Здоровенное тело с соответствующими аппетитами плюс энергия и возможности, чтобы их утолять – ему всегда хотелось всего и побольше.

В сексе его пристрастия отличались широтой – оральный, анальный и даже нормальный – по настроению.

Кончив во всех мыслимых вариантах и позициях, он переместился в столовую пентхауза. Перекусить (огромное блюдо Витабикса со сливками), а заодно и просмотреть резюме переговоров, которые он вёл вместе со своими экономическими советниками.

Потом вернулся в постель, разбудил недовольную девицу и продолжил с места, где остановился. Разве что выглядел немного рассеянным.

– Господи, – не выдержала девица, – ты вообще когда-нибудь остановишься?

– Сколько будет двадцать три процента от двух-точка-семи миллионов? – спросил он, раздвигая ей ноги, – Тысяч шестьсот, скажем?

– Ох, больно.

– Витабикса хочешь? Тебе полезно.

– Поспать хочу. Это будет куда полезнее.

– Всю жизнь проспишь, – обещал ей Нджала, снова входя в ритм, – не понимаю, что творится с теперешней молодёжью.

Потом он оставил её в покое и поспал пару часов сам. Встал, опустошил ещё тарелку Витабикса, перечитал резюме, сделал кое-какие расчёты и ещё час надиктовывал на диктофон письма и записки.

К тому времени рассвело и он вышел на крышу, в садик с видом на Гайд-парк. Над травой поднималась перламутровая дымка, а чёрные стволы деревьев влажно блестели после ночного дождя. По Роттен-роу процокал одинокий всадник. Ещё более одинокая фигура в вечернем костюме, спешившая куда-то казалась нелепой в насмешливых лучах рассвета. Прямо под Нджалой по Парк-лейн проезжали машины, казавшиеся отсюда игрушечными. Лондон, ещё не проснувшийся, лежал перед ним в странной, выжидающей тишине.

Нджала глубоко вдохнул утренний воздух. День ожидался удачный, стоило посмотреть гороскоп.

В одном купальном халате его быстро пробрал холод. Он вернулся в номер, принял ванну, горячую настолько чтоб только стерпеть и лениво принялся одеваться.

Нджала любил Англию. В некотором роде он воспринимал её, как свою духовную родину: он заканчивал Итон и Оксфорд, хоть и носил под тщательно выглаженными рубашками бусы вуду.

В Африке он в одну ночь преобразился в революционера, но не оттого что так уж ненавидел британскую колониальную систему (которую полагал весьма сносной, по сравнению с французской) и не потому что жаждал видеть свободной милую родину (чёрных братьев он считал невежественными дикарями, ни к какому самоуправлению неспособными). Просто его широкие ноздри уловили ветер перемен. И уловили вовремя. Если чёрным суждено вернуть себе Африку, он, Модибо Нджала, будет на переднем крае.