Михаил Алексеев - Через годы, через расстояния

• Название: Через годы, через расстояния
• Автор: Михаил Алексеев
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 978-5-9533-0533-4

Знал ли в 1942-1943 годах- находясь в самом эпицентре Сталинградской битвы - политрук Михаил Алексеев, что пройдет совсем немного времени, и произведения писателя Михаила Николаевича Алексеева "Солдаты", "Пути-дороги", "Наследники", "Вишневый омут", "Хлеб - имя существительное", "Ивушка неплакучая", "Мой Сталинград" поставят его в один ряд с крупнейшими советскими русскими писателями XX века?.. И мог ли предположить Герой Социалистического Труда, лауреат государственных и литературных премий писатель М. Алексеев, что через десятки лет после окончания великой битвы свершится чудо и ему представится возможность вернуться в суровые военные годы, к истокам "писательской биографии"...

---

Мои друзья и соседи, а твои читатели и почитатели, приветствуют и поздравляют тебя с праздником Великой Победы, желают тебе доброго здоровья, творческих успехов.

Итак, родной, всех благ! Не забывай!

Целую. Всегда с тобою - Ольга.

* * *

Ну а теперь - то самое небольшое вторжение, коим я "угрожал" моим читателям в начале этой главы. Такая необходимость есть: в письме Ольги названы имена, которых не было в главе первой, а именно: Алексей, Фрося и Тоня. Кто они? Алексей (Ольга называет его Леней) - это мой средний брат, волею судеб оказавшийся в Сумах, куда и меня, грешного, переманил перед самой войной. Фрося - это жена Алексея, черноокая хохлушка, красавица, которых в тех краях называют чаровницей, родившаяся в маленькой деревушке неподалеку от Сум. Я заглядывал в тот уголок, в белую "хатыну", где явилась на свет Божий моя родственница, очаровавшая моего развеселого белокудрого братца. Тоня - их дочь. А годом раньше у них родился сын. По настоянию матери его назвали Леней, то есть Алексеем - в честь отца, значит. В результате на украинской земле появился Алексеев Алексей Алексеевич. Это его, годовалого, отец держал на руках, кажется, уже на пятый день войны перед уходом на фронт. Никто из провожавших его не знал, что больше всем нам не суждено будет видеть этого человека. Алексей-старший погиб в сентябре 1943 года и сперва похоронен был у деревни Леоново, а затем тело его было перевезено в Ельню, где и покоится в братской могиле под общим памятником. Вокруг могилы выставлены мраморные доски, и на одной из них высечено: "АЛЕКСЕЕВ Алексей Николаевич". Ниже год рождения и год смерти: "1914-1943".

Я действительно очень долго не мог навестить могилу самого любимого моего брата. Потом навещал, и не раз. Но об этом не знала Ольга Николаевна Кондрашенко. И опять виноват, конечно же, я сам: не написал ей об этом. А Леня-младший, племянник мой, много раз бывал у меня в Москве. Был и я у него в гостях. Правда, всего лишь один раз и не один: со мною вместе были жена Татьяна Павловна и мой верный друг, замечательный писатель Михаил Годенко. Был я и в самой деревне Леоново, встречался и разговаривал с мужиком, который знал моего брата Алексея. Во время войны он был мальчишкой, что-то около двенадцати лет; при нашей встрече ему уже было за пятьдесят. Брат не раз заходил в их дом, когда его артиллерийская батарея располагалась неподалеку, на опушке леса. Туда-то и уходил брат через поляну и повстречался ногами с вражеской миной...

Леня-младший, Алексеев Алексей Алексеевич, мой, стало быть, племянник, умер несколько лет назад, вслед за ним и Фрося, его мать, но я даже не сразу узнал об этом: умерли они в тех же Сумах, но для меня это уже была заграница. Беловежская пуща сделала все, чтобы разлучить нас навеки, не дождавшись нашей смерти...

* * *

Ужгород, ноябрь 2000 года.

С днем рождения, дорогой Миша!

Сердечно поздравляю тебя, мой славный друг!

Пишу 12-го, однако когда будет отправлено - не знаю: я теперь в полной зависимости во всех отношениях, ибо никуда не выхожу из дома вообще. Конечно, к 29-му поздравление мое к тебе не прибудет, но мысли мои всегда с тобою и пожелания самые добрые - тоже.

Кроме всего, в данном конверте хочу отправить два письма твоих, касающихся Сталинградской битвы, а их надо соответственно подготовить и отдать на ксерокопию. Первое - от 9 августа 1942 г. - твое знаменитое августовское письмо, которое было прочитано в то время многими. Оно явилось ответом на мое послание, полученное тобою, как писал ты, в самый тяжелый и опасный момент... Второе - от 17 января 1942 года, но здесь явно вкралась ошибка (и не удивительно, ибо писалось таковое в кромешном аду - в полном смысле этого слова)- это был уже 1943 год, когда наши доблестные войска вели успешное наступление и основательно громили немцев в легендарном Сталинграде. Оба их нельзя читать без слез - они трогают до глубины души даже спустя десятилетия.

17 октября 2000-го отправлено было в твой адрес заказное письмо, в которое я вложила твое послание военных лет, написанное мне 25 ноября 1942 г., а также еще копию письма нашего большого друга и вырезку из газеты под заглавием "В Сумах". Дошло ли все это до тебя?

А теперь, Мишенька, разреши продолжить тебе описание моих приключений в детстве. Как и все дети, очень любила бегать и, безусловно, без конца падала и вечно была со сбитыми коленями и локтями. Однажды со мной случилось падение просто-таки "классическое". Гонялась я во дворе за котенком, который никак не давался мне в руки. Удирая от меня, он, разбойник, взобрался на кучу огромную камней, а я в азарте полезла за ним, но споткнулась на них. Было очень жарко, и на мне были только трусики, - таким образом, ободралась основательно: сбила локотки и коленки, а главное - пострадала грудка. И вот в таком неприглядном виде предстала пред мамины ясные очи во всей своей "красе" и, конечно же, в слезах. Мама пришла в ужас, увидев такую картину, а для меня еще самое страшное предстояло впереди - купание. Все щемило, болело, и, хотя мама старалась обращаться со мной поосторожней, мне было страшно больно... но только стало подживать, опять принялась за беготню...

На этом заканчиваю. Прошу подтвердить получение данного послания. Закладываю еще в него две ксерокопии поздравлений, приуроченных ко дню моего рождения, тебе на память.

* * *

Ужгород, 5-28 февраля 1999 года.

Миша, дорогой, здравствуй!

Во второй половине января получила твое письмо от 23 декабря 1998 года, - оно принесло мне большую радость, из него узнала новости, которые ты в нем сообщил. Когда-то, в прежние годы, я выписывала много периодических изданий: "Литературную газету", еженедельник "Литературная Россия", а также журналы "Москва", "Волга", покупала в рознице "В мире книг", "Наш современник" и, конечно, "Роман-газету" и другие. Из перечисленной выше прессы узнавала о твоей творческой жизни, могла увидеть тебя на фотоснимках; сейчас этого всего лишена полностью - совсем ничего не выписываю даже по Украине (такое мне недоступно). В этом году, правда, получаю я газету "Товарищ" (газета Социалистической партии Украины). Моя приятельница, бывшая заведующая магазином "Военная книга", сделала мне новогодний подарок: годовую подписку "Товарища" на 1999 год. Так что получаю таковую еженедельно.

А теперь по существу твоего отчета, Мишенька, как ты называешь сообщения о себе в своем послании. Рада за тебя от всей души. События огромны: здесь, прежде всего, окончание величайшей трудоемкой работы романа "Мой Сталинград"; и хотя он не выпущен еще отдельной книгой - все же самое главное позади, колоссальный труд закончен. Далее - грандиозного размаха Алексеевский фестиваль в течение трех месяцев на родной твоей Саратовщине - это же потрясающе, друг мой славный! Далеко не каждому такое суждено пережить. Ездил ли ты в это время туда, Миша? Да, действительно, заметка под заголовком "Саратовские страдания по Алексееву" весьма любопытна. Что же все это значит, мой милый? И дальше: учреждение Всероссийской литературной премии имени Михаила Алексеева не менее потрясает. А что значит еще присвоение тебе звания Почетный гражданин Саратовской области и построение на родине твоей, в селе Монастырском, симпатичного для тебя домика - благодарность земляков твоих, для которых сделано тобою, безусловно, очень многое (может быть, ты имеешь фото этой постройки, а также дачи в Переделкино, пришли мне, пожалуйста, хочется увидеть еще и кабинет, в котором работаешь, дорогой!). Одно потрясение следует за другим: возрождение Академии российской словесности, учрежденной еще Екатериной II и ее сподвижницей Дашковой, твое избрание, в числе первых, в действительные члены этой академии. И в завершение всего сообщение, что приступаешь к работе над новым произведением, опять автобиографическим, - о твоей шестилетней службе за рубежом. Название его, как в настоящее время приходится, к сожалению, слышать довольно часто - "Оккупанты" - мало сказать грустно - до глубины души обидно, больно и возмутительно. Мишенька! Представляю, какую реакцию вызывает, с позволения сказать, такое определение у тех, кто на своих плечах вынес все тяготы этой страшной, неимоверной битвы... Что же еще сказать по этому поводу (а можно говорить здесь до бесконечности). Пусть, мягко выражаясь, это будет на их совести, перевернувших весь ход событий, переписывающих бессовестно историю, - вот так, мой дорогой!

Благодарю за фотокарточку. Теперь я имею представление о твоей младшей дочери Ларе, внучке Ксюше. Твою старшую дочь Наташу видела в прессе, а именно в "библиотечке "Огонька"", читала ее очерки в самом журнале. В свое время отправляла бандеролями материалы, касающиеся тебя, твоей Наташи, твоих соратников по перу, близких друзей, Анастасии Николаевне. А твоя Лара, видимо, похожа на маму свою, цвет глаз только у нее твой - голубой, впрочем, и жена твоя была тоже голубоглазая, а вот Ксюша, по всей вероятности, имеет сходство со своим папой. О тебе, Миша, могу сказать следующее: ты выглядишь моложе своих лет, улыбка у тебя прежняя - такая же обаятельная, только румянец чудесный куда-то исчез...