Михаил Серегин - Крестом и стволом

• Название: Крестом и стволом
• Автор: Михаил Серегин
• Жанр: Боевик

Свято место пусто не бывает. В городке Усть-Кудеяр погибает местный пахан Парфен. Самый подходящий момент, чтобы навести в городе настоящий порядок, решает священник Василий и излагает свой план начальнику милиции. Знал бы, кому предлагает бороться с преступностью, не пришлось бы тогда ему скрываться то от ментов, то от братков, то от бывших чекистов, уворачиваться от пуль, задыхаться в багажнике машины, а главное, так часто вспоминать боевой опыт, который отец Василий получил в ту пору, когда служил в спецназе…

---

– Во-первых, примите мои извинения, отец Василий, – повернулся он к священнику. – Честно скажу, недоглядел за мерзавцами!

Священник, насупившись, смотрел в сторону.

– Мне ведь этого Пшенкина вроде как на подмогу прислали, а вы же знаете, кого обычно отдают – самых негодных, чтоб под ногами не путались!

Отец Василий скорбно молчал. Не то чтобы он совсем не верил Ковалеву, просто то, что он знал о начальнике усть-кудеярской милиции, позволяло утверждать: Ковалев будет говорить то, что ему выгодно сказать в данный момент, и безо всякого стеснения нарушит собственное слово, если ситуация повернется в другую сторону.

– Поймите меня, батюшка, – продолжил Ковалев. – Мне этот Парфен и так сколько лет во где сидел! А тут еще эти братки понаехали, спасу нет! И брать их не за что – ведут себя тихо да прилично, – и ночей не спишь! Только и ждешь, кого еще пристрелят. Превратили Усть-Кудеяр в гадюшник какой-то!

Конечно, в этот момент начальник местной милиции менее всего готов был признать, что одним из тех, кто и превратил Усть-Кудеяр в гадюшник, был он лично. Отец Василий прекрасно помнил исповедь бывшей проститутки, а ныне бойкой продавщицы придорожного кафе Веры. По ее словам выходило, что Ковалев чуть ли не спинку Парфену в баньке тер. А теперь туда же – незаслуженно обиженного праведника из себя строит!

– Знаешь, Павел Александрович, что они с Толей Рубцовым сотворили? – наклонил голову отец Василий.

– Что?! – испуганно дернулся Ковалев.

– А вот ты бы в больницу съездил да посмотрел! Места ведь живого на человеке нет! Ладно бы он виновен был, но ты же сам его допрашивал! Знаешь ведь, что нормальный мужик! На хрена же так бить?!

– Ох, Михаил Иванович, – назвал священника мирским именем Ковалев. – Мы все с этими бандитами так намучились – верите, нет, – домой с пистолетом наперевес идешь! Немудрено, что и невинные страдают.

– Павел Александрович, – резко повернулся отец Василий. – Что-то я вас не пойму! Ну что вы все ноете?! Бандиты да бандиты! Как ребенок, право слово! У вас ведь такой уникальный шанс! Реальный шанс отделить зерна от плевел!

– Как это? – не понял Ковалев.

Священник почувствовал внутри внезапный прилив сил и какого-то необъяснимого молодецкого задора.

– Насколько мне известно, парфеновская шушера никаких обязательств на себя брать не хочет? – резко повернул он разговор в другую сторону. – Я прав?

– Ну, вроде как… да.

– Самаре да Москве до нашего Усть-Кудеяра и вовсе дела нет, их бабки парфеновские интересуют, а не наш паршивый городишко.

– В общем, верно, – приподнял плечи Ковалев.

– А денег-то нет! Понимаете? Самого главного зла нет! Ну и что вы теряетесь? Вычистить всю эту мразь единым махом!

– То есть? – никак не мог въехать Ковалев.

– Все просто, Павел Александрович, – рубанул воздух ладонью священник. – Парфеновских олухов сейчас никто не крышует! Разве не понятно? Без парфеновских бабок всем на них просто положить!

– Ну-ка, ну-ка! – оживился Ковалев.

– Единственной личностью в этой гоп-компании был Парфен, – со значением произнес отец Василий. – А те, что остались, – полная шушера, навроде твоего старлея Пшенкина! Ну и прижми ты их, Павел Александрович! Чего думаешь?! В данный исторический момент никто тебе и слова против не скажет! Ни в области, ни тем более в Москве.

Ковалев отчаянно заскреб подбородок. Идея была донельзя соблазнительная. Когда и вычищать бандитов, как не сейчас, пока они слабы. Ни адвокатов путевых нанять не смогут, ни надавить, где надо.

– У тебя ведь поди на каждого во-от такое дело! – развел руками отец Василий. – Только попробуй сказать, что это не так! И не придется невинных хватать, потому что это действительно никому не нужно!

Начальник местной милиции сидел, уставясь прямо перед собой, и, похоже, пребывал в полной прострации. Возразить было нечего, а согласиться… Уж очень все дерзко выглядело.

– А Васьков с Сутейкиным? – как за спасительную соломинку ухватился за фамилии банкиров из областного центра Ковалев. – Они против не будут? – От неожиданности происходящего бедный милиционер совсем потерялся.

– А им-то что? – пожал плечами отец Василий. – Васьков и Сутейкин так и так свое возьмут. Отдадут кому надо акции в управление и будут жить как жили. Ты что думаешь, им больно надо мелкую торговлю келешеванной водкой контролировать? Они по-крупному берут. Уж будь уверен.

Ковалев хмыкнул и вдруг повеселел, заерзал на своем сиденье и внезапно глянул на часы.

– Вы извините, батюшка, – проглотил слюну он. – Заболтал я вас. Да и вам уже на службу надо.

Отец Василий глянул на часы и охнул – до начала оставалось от силы семь-восемь минут. Он, не прощаясь, выскочил из машины и кинулся через дорогу, к храму.

– Отец Василий! – услышал он сзади крик. – Батюшка! – он оглянулся. Ковалев вышел из машины и смотрел ему вслед. – Простите меня за этого засранца Пшенкина! Я с ним лично разберусь!

«Ладно! – досадливо махнул рукой священник. – Это все ваши дела, меня они уже не касаются!»

Настраиваться на службу пришлось долго, куда как дольше обычного. Вместо благости над отцом Василием витали обрывки разговоров, сине-багровое лицо водителя и собственные грешные, гневливые мысли. Но постепенно дело пошло на лад, и к вечеру священник, считай, окончательно пришел в себя.

* * *

С тех пор как закончились дожди и на улицах немного подсохло, отец Василий снова стал проделывать путь от храма домой и обратно пешком. Ему несказанно нравилось идти по узкой, заросшей бузиной и акациями улочке и смотреть в небо. За заборами надрывались демонстрирующие свои отменные служебные качества беспородные псы, по-волжски напевно переговаривались между собой соседи, хрустел под ногами кое-где насыпанный щебень, и отцу Василию становилось так хорошо, словно именно это и было главной задачей его земной жизни: идти, слушать и обонять все это великолепие божественного творения. Вот и теперь, почти полночью, шагал он домой, искренне благодаря господа за возможность еще раз ощутить его величие.

Но вот дома его ждал вполне житейский сюрприз.

– Бригадир приходил, – с порога сообщила супруга.

– Какой такой бригадир? – встревожился священник. В последнее время все его ассоциации как-то непроизвольно строились исключительно вокруг бандитских понятий.

– Петрович, кто же еще, – улыбнулась Ольга.

Отец Василий удивился, а потом понял и, покачав головой, невесело засмеялся. Вернулась бригада строителей, полным составом снявшаяся с его дома, чтобы перейти на парфеновский стройучасток. Их можно было понять тогда – с Парфеном не поспоришь; их можно понять и сейчас – вместе со смертью Парфена все работы на новой автостоянке прекратились, а значит, прекратились и выплаты. Тень безработицы снова опустилась на Усть-Кудеяр. И, похоже, это надолго.

– Что сказали? – поинтересовался отец Василий.

– Сказали, что завтра доделают летнюю кухню и примутся за сарай. Материал, говорят, у них свой, нам по старой дружбе уступят со скидкой.

«Еще бы не со скидкой! – подумал отец Василий. – Зима на носу, а они все сроки мне сорвали! Теперь давайте, ребята, наверстывайте». Он вдруг почувствовал, как сильно, как невыносимо устал. Честно говоря, если бы не Олюшка, он даже не знал, как смог бы пережить события последних недель – слишком много всего. Только Олюшка его и радовала.

– Как там наш малыш? – положил он жене руку на живот.

– Растет. Что ему сделается? – улыбнулась Ольга. – Уже на мел потянуло. Строители ведро принесли, а меня так и тянет попробовать!

– Я же тебе стерильного мела принес! – удивился отец Василий.

– Меня на стерильный не тянет, меня на этот тянет, – стыдливо потупила голову Ольга, и они оба рассмеялись.

Как-то так получалось, что все его старания улучшить быт оказывались или нелепы, или напрасны, всегда находились люди или обстоятельства, сводившие его усилия на нет. Как эти строители со своим ведром нестерильного мела. Теперь заранее приготовленная лично им стопка аккуратных коробочек с ровными красивыми брусками внутри оказалась ненужной. Олюшку на него «не тянет», видите ли.

– Ты как думаешь, – робко поинтересовался он, – нам еще долго будет «можно»? – Если честно, он страшно боялся ненароком повредить этой новой жизни внутри ее. Настолько боялся, что иногда чувствовал, как обмирает сердце от страха за них обоих: и за жену, и за будущего ребенка.

– Попросишь у строителей с полведерка ихнего нестерильного мела – тогда и поговорим, – игриво повела глазами жена.

– Я у них все ведро возьму! – клятвенно пообещал он. – Со скидкой.

* * *

Всю ночь отец Василий проворочался в кровати, постоянно проваливаясь в причудливые, сюрреалистические сны. Он снова и снова то боролся с огромными, покрытыми радужной чешуей чудищами, то убегал от крылатого, когтистого и такого мерзкого существа, что у него недоставало сил обернуться и посмотреть опасности прямо в глаза. И тогда он вскакивал и, хватаясь за простреленную восемь лет назад грудь, брел на кухню и жадно глотал холодную чистую воду из огромной, покрытой зеленой эмалью кружки. Покой и ясность, к которым он так стремился, никак не приходили, и это сказывалось на всем, даже на снах.