Владимир Бурцев - Протоколы сионских мудрецов

• Название: Протоколы сионских мудрецов
• Автор: Владимир Бурцев
• Издательство: Oreste Zeluk Editeur
• Жанр: История
• Год: 1938

Каково происхождение «Сионских Протоколов»? Откуда они взялись? Как они появились? Кто их составитель? Какова их цель?

«Сионские Протоколы» — подлог. Они в то же время — плагиат.

Они — самый нелепый документ, какой только мог быть измышлен против еврейства, ибо они — бесталанный подлог и неумелый плагиат

---

Тень Маккиавели продолжает:

«Что удерживает этих взаимно пожирающих друг друга зверей, которых называют людьми? В начале жизни общества действует грубая и необузданная сила, а потом — закон, т.е. опять таки сила, регулируемая формами. Вы изучили все источники истории: всюду сила является раньше права» [42].

Первый из «Сионских Протоколов» гласит:

«Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени? В начале общественного строя они подчинились грубой и слепой силе, потом закону, который есть та же сила, только замаскированная. Вывожу заключение, что по закону естества право — в силе» [43].

Тень Маккиавели в памфлете Жоли часто возвращается к этой своей любимой теме о том, что сила есть право.

Так, тень Маккиавели ставит вопрос: «Разве политика имеет что-нибудь общего с моралью?» [44].

Сионский мудрец отвечает в том же первом номере «Протоколов»:

«Политика не имеет ничего общего с моралью… Наше право — в силе. Слово „право“ есть ответственная и ничем недоказанная мысль… где начинается право? Где оно кончается?». Параллельно этому мы находим еще следующее место у Жоли: «Да разве вы не видите, что самое слово „право“ отличается крайней неопределенностью? Где оно начинается, где оно кончается?» [45].

Потом идет классический куплет о цели, оправдывающей средства. В памфлете Жоли Маккиавели говорит:

«Все хорошо или дурно, смотря по употреблению, которое из него делают, и по пользе, которую из него извлекают; цель оправдывает средства… Отсюда вытекает то заключение, что злом может быть получено добро, что добра можно достигнуть через посредство зла, все равно как лечат ядом, или как спасают жизнь операционным ножом. Меня больше занимает то, что полезно и необходимо, чем то, что хорошо и нравственно» [46].

В соответственном месте «Сионских Протоколов» мы читаем:

«Из временного зла, которое мы вынуждены теперь совершать, произойдет добро непоколебимого правления, которое восстановит правильный ход механизма народного быта, нарушенного либерализмом. Результат оправдывает средства. Обратим же внимание в наших планах не столько на доброе и нравственное, сколько на нужное и полезное» [47].

В Диалоге 4 книги Жоли Маккиавели говорит:

«Вы не знаете беспредельной низости народов… Они пресмыкаются перед силою; они безжалостны к слабым, беспощадны к ошибкам и снисходительны к преступлениям; они неспособны переносить тяготы свободного режима и терпеливо, вплоть до мученичества, готовы переносить все насилия смелого деспотизма; они опрокидывают в минуту гнева троны, а потом берут себе властелинов, которым они прощают преступления, за малейшее из которых они обезглавливают 20 конституционных королей» [48].

Что сделали из этого места памфлета авторы подлога «Сионских Протоколов»? Мы читаем в «Протоколе» № 3:

«Неистощимая подлость гоевских народов, ползающих перед силой, безжалостных к слабости, беспощадных к проступкам и снисходительных к преступлениям, не желающих выносить противоречия свободного строя, терпеливых до мученичества перед насилием смелого деспотизма, — вот что способствует нашей независимости. От современных премьеров-диктаторов они терпят и выносят такие злоупотребления; за меньшее из которых они обезглавливают 20 королей».

Приемы подделывателей особенно рельефно выступают в фабрикации этой части подлога. Слово «гоевских», вставленное перед словом «народов» в начале цитаты, — слово, которого, конечно, не было в планированном тексте Диалога Жоли, — имело целью придать еврейскую окраску всей тираде. Другой акт подделки заключается в замене слова «властелины» («maitres») текста Жоли словом «премьеров-диктаторов»; бичевание узурпаторов больших и маленьких Наполеонов, у Жоли, — уступает место в подлоге атак на парламентаризм. Тогда выясняется странно противоречивый тон этого абзаца, в котором с одной стороны народные массы как бы осуждаются за отсутствие приверженности к свободному строю, — что уже является противоречием по отношение к остальному замыслу подлога, — с другой же стороны тут же дискредитируется этот свободный строй, в лице носителей идеи парламентаризма и народных избранников. Все объясняется неумелой и небрежной работою фальсификаторов.

В 6-м Диалоге книги Жоли Маккиавели продолжает:

«Принцип суверенитета народа разрушает всякую устойчивость; он узаконяет во всех случаях право революции. Он повергает общества в открытую войну против всех людских властей и даже против Бога. Он — само воплощение силы. Он делает из народа хищного зверя, который засыпает, после того как насытился кровью и тогда его заковывают в цепи» [49].

В конце № 3 «Сионских Протоколов» мы читаем:

«Слово свобода выставляет людские общества на борьбу против всяких сил, против всякой власти, даже Божеской и природной. Вот почему при нашем воцарении, мы должны будем это слово исключить из человеческого лексикона, как принцип животной силы, совращающей толпы кровожадных зверей. Правда, звери эти засыпают всякий раз, как напьются крови, и в это время их легко заковать в цепи» [50].

В том же Диалоге книги Жоли Маккиавели излагает теорию цикла смены правительств, революций и контрреволюций, формулированную еще в древности Платоном, Аристотелем и Полибием. «Протокол» № 4 начинается изложением той же теории [51]. И конечно, цикл приводит к торжеству масоно-еврейской силы. Могли ли подозревать древние авторы, что их идея будет, через второисточники, фальсифицирована подобным образом для целей подлога?

Маккиавели доказывает у Жоли, что свобода и парламентаризм совсем не нужны народным массам:

«Огромные массы прикованы к труду и бедности, как некогда они были прикованы рабством. Я вас спрашиваю, какое значение могут иметь для их счастья все ваши парламентские фикции… Какое значение может иметь для пролетария, согбенного трудом, подавленного бременем рока, что несколько ораторов может говорить, что несколько журналистов может писать? Вы создали права, который для народных масс всегда останутся в состоянии голой возможности, ибо он никогда не смогут ими пользоваться» [52].

Авторы подлога перефразировали это место в «Сионских Протоколах» [53] следующим образом:

«Народы прикованы к тяжелому труду бедностью сильнее, чем их приковывало рабство и крепостное право… Что для пролетария, труженика, согнутого в дугу над тяжелым трудом, придавленного своею участью, получение говорунами права болтать, журналистами — права писать всякую чепуху наряду с делом, раз пролетариат не имеет иной выгоды от конституции, кроме тех жалких крох, которые мы ему бросаем с нашего стола за подачу им голосов в пользу наших предписаний и ставленников наших, наших агентов?… Мы включили в конституцию такие права, который для масс являются фиктивными, а не действительными правами».

Намекая на бонапартистские переговоры, Маккиавели говорит у Жоли:

«Неизбежным последствием хода вещей будет то, что народ когда-нибудь овладеет всей той властью, источник которой, как было признано, был именно в народе. Сохранит ли народ власть в своих руках? Нет. Через несколько дней неистовства, он в утомлении бросит эту власть первому счастливому солдату, которого он встретит на своем пути» [54].

В «Протоколе» № 3 мы читаем:

«Когда народ увидел, что ему во имя свободы делают всякие уступки и послабления, он вообразил себе, что он — владыка, и ринулся во власть, но конечно, как и всякий слепец, наткнулся на массу препятствий; бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему и сложил свои полномочия у наших ног» [55].

Место Наполеона заняли сионские заговорщики.

Далее Маккиавели говорит о непрочности строя в современных обществах, без идеала и без возвышенных стремлений:

«Это общество с холодной душою и в состоянии декаданса, в которых нет другого культа, кроме культа золота, и где меркантильные нравы напоминают нравы евреев, которых они взяли за образец… Вы думаете, что низшие классы стремятся овладеть властью из-за любви к свободе, как таковой? Нет, они это делают из-за ненависти к тем, которые обладают собственностью» [56].

Конец 4-го «Протокола» гласит:

«Напряженная борьба за превосходство, толчки экономической жизни создают, да и создали уже разочарованные, холодные и бессердечные общества. Эти общества получат полное отвращение к высшей политики и религии. Руководить ими будет только рассчет, т.е. золото, к которому они будут иметь настоящий культ, затем, материальные наслаждения, которые оно может дать. Тогда тоне для служения добру, даже не ради богатства, а из одной ненависти к привилегированным, низшие классы гоев пойдут за нами против наших конкурентов за власть — интеллигентов-гоев» [57].